Раб колдуньи - Стеша Новоторова

достала оттуда понравившуюся ей игрушку. Ни одна не отказалась от предложенного фактически группового изнасилования мужчины. Ни одна.

Мари и Сафо сфотографировались с надетыми на пояс страпонами. Монашки со знанием дела измеряли толщину и длину и что-то между собой обсуждали. Вертухайка выбрала себе самый толстый экземпляр, и гордо помахивала им перед носом ошалевшего от этого разнообразия резиновых хуёв, Коли. При этом она сладострастно улыбалась, но ничего не говорила. Просто молча размахивала балдометром.

Было очевидно, что мы с братом слишком рано обрадовались досрочному окончанию порки. Предстоящая экзекуция казалась не менее ужасной.

Никто никуда не спешил. Все собравшиеся весело обсуждали Колины признания в мужланских проступках и помыслах, и решали, кто должен сделать главное – лишить его анальной мужественности 9как они это называли, сопровождая подленьким смешком). Мнения сошлись на том, что его хозяйке – леди Стефании и принадлежит право первой палки.

– Благодарю вас, дамы! – широко улыбаясь, ответила Стефа. – Но я хочу подарить это право нашей гостье, одной из основательниц клуба и моей лучшей подруге Евдокии Павловне. Тем более что у нас сегодня не простое рядовое заседание, а, можно сказать, торжественное. Мы принимаем в члены клубы не одного заблудшего барана, а сразу двух!

Собравшиеся дамы зашелестели между собой, многие слышали о сюрпризе, но подробностей никто не знал.

– И потому этого барашка я дарю ей, в надежде, что следующего она подарит мне! – завершила свой спич леди Стефа.

А все дружно подняли бокалы и рюмки, приняв это за тост.

И выпили.

Евдокия Павловна поправила на поясе свой не слишком-то большой прибор, вышла из-за стола и подошла к Коле, который замер в ожидании самого худшего в своей жизни. В его глазах читалось полная обреченность.

Я знал это чувство кролика перед самой пастью удава. Сам его испытал, сначала у Акулины, а потом вчера ночью в постели у Стефы. Когда ты в полном сознании, понимаешь, что сейчас с тобой что-то нехорошее сделают, и ты никак не можешь этому противостоять. Так действует на человека ведьмино колдовство. Она приказывает, а ты исполняешь. Как робот, как механическая кукла. Но сознание ясное и ужас буравит мозг.

Между тем Евдоха развернула моего брата так, чтобы всем хищницам в человечьем обличье, сидящим за этим столом, было всё хорошо видно, наклонила его в самую стрёмную с пацанской точки зрения «ракообразную» позицию и не спеша, глумливо ухмыляясь, заголила его зад, забросив на спину подол платья и приспустив трусы.

Я бы очень хотел отвернуться или по крайней мере закрыть глаза, чтобы не видеть этот позор, но не мог. Похоже, леди Стефания намеренно воздействовала и на меня в этот момент. Я должен был всё это видеть и потому я смотрел, не отрываясь.

Евдоха и тут проявила свой неуёмный садизм. Она не стала миндальничать, не сделала скидку на анальную «мужественность» парня, что это, мол, в первый раз и надо как-то помягче…

Она впендюрила ему на всю длину страпона и сделала это максимально жёстко.

Коля вскрикнул. Вернее взвыл, как раненый.

А Евдоха достала свой резиновый фаллос и вставила ему еще раз. Потом снова достала и снова воткнула. И так с десяток раз, на полную амплитуду.

И снова зал встретил этот чудовищный акт сексуального насилия дружными аплодисментами! Дамы, удовлетворённо улыбаясь, рукоплескали анальному изнасилованию мужчины.

После «первой палки», как они цинично это называли между собой, брату дали немного передохнуть. Но не долго.

Вслед за Евдохой подошли сестрички-лесбиянки из Игры престолов – Арья и Санса. Хохотушка Арья живо пристроилась сзади и играючи вправила братану также по самые помидоры, а Санса поднесла свой страпон как микрофон к его губам, и шутливо попросила прокомментировать, как она сказала «сложившуюся ситуацию»!

– Был бы счастлив, вступить в ваш клуб, леди, – сумел, превозмогая боль в анусе, ответить Коля.

А Санса и все присутствующие засмеялись. Трахающая в этот момент Колю Арья торжествующе подняла руки, демонстрирую на них средние пальцы.

У многих дам в этот момент, защёлкали камеры телефонов, мелькнули вспышки. Коля смотрел в их объективы и улыбался. Он привык улыбаться от боли.

Не побрезговали и монашки. Они сфоткались все втроём возле Колиной головы, положив два страпона ему на лоб, а третья – их старшая настоятельница, засунула свой прибор ему в рот. Очень хотели еще сделать один сенсационный, как они выразились, кадр, с тремя страпонами, одновременно засунутыми в мужскую задницу. Хихикая, говорили, что такого нет ни в одной страпон-порнухе! Видимо хорошие специалистки эти монашки по порнухам такого рода…

Но не получилось. По «техническим» причинам. Как они ни старались, но запихнуть такое количество резиновых хуёв в один анус физически невозможно. И хотя они честно пытались, а брат орал как резаный, сенсационного кадра не вышло.

К огромному сожалению, как самих монашек, так и всего дамского общества.

Зато когда к Коляну подошла скромница Вертухайка, со своим огромным шлангом, я похолодел.

К тому моменту, правда, присутствующие дамы уже особо и не обращали внимания на всё это дело. Ритуал опускания мужика в их глазах как бы успешно завершился, и потому они отвлеклись на свои разговоры. К тому же что-то новое намечалось, и вокруг нашей леди-хозяйки образовался кружок перешёптывающихся заговорщиц.

А я дерзко упал на колени перед этой жирной дрянью Вертухайкой:

– Умоляю, госпожа! Только не этим…

Я скосил глаза на болтающийся у неё между ног прибор.

– У бра… у Вонючки геморрой, не дай бог кровотечение откроется, мы не остановим…

Вертухайка постучала мне по лбу своей резиновой дубинкой (вот она там, на зоне, наверняка мечтает кого-нибудь трахнуть такой хреновиной!) и с фальшивым участием спросила:

– Жалеешь её? Хочешь помочь?

Я радостно закивал как китайский болванчик.

– Тогда вылижи мне попочку! – кокетливо улыбаясь, сказала она. – Пока буду трахать твоего Вонючку – будешь мне очко отлизывать. Чем быстрее кончу, тем меньше ему мучиться, готов?

Я глубоко вздохнул, представив себе пучину, в которую мне предстоит нырять! Но что делать? Придется отлизывать!..

Коля взвыл как в первый раз, когда эта слониха его уложила на скамейку у стены под окнами и взгромоздилась на него всем весом. А когда присунула свой балдометр, он заверещал как заяц. Но не тут-то было! Особым вертухайским приёмом эта Годзилла слегка придушила Колю, и он затих, лишь засопел, выпучив глаза.

– Ну а ты чего ждёшь? – через плечо спросила меня Вертухайка. – Давай, приступай! Понюхай попу носиком, прикинься киса пёсиком!

И гадливо заулыбалась!

Её задница была просто огромна, как две подушки вместе. Я нырнул, конечно,