Эммануэль. Танцовщица с бульвара Сен-Жермен - Эммануэль Арсан

— Вот бы искупаться, — предложила Берит, развязывая шелковую набедренную повязку, плотно обхватившую ее талию.

— Хорошая идея, — подхватил Питер, высвобождая несколько полноватый живот из плена обтягивающих джинсов.

Тина неуверенно посмотрела на него.

— Давай же, — подтолкнул ее он.

Он развязал ленточку ее юбки, и обнажились длинные бледные бедра Тины. Ее выпуклый лобок вызывающе прорисовывался сквозь ткань купальника.

Потом Питер сорвал бретельки с плеч Тины, и появились крошечные соски, стоявшие торчком на твердых округлостях грудей.

— Разве она не прекрасна? — не без гордости спросил Питер. — Сегодня она предназначена для всех нас. Я даю ее вам. Она согласна.

Джина, стоявшая в нескольких сантиметрах от англичанки, фамильярно провела рукой по ее волосам. Жад посмотрела в серые глаза своей подруги и прочитала в них бурю эмоций.

— Сначала Джина, — заявила она. — Только она еще не занималась любовью с Тиной.

Американец выглядел расстроенным. Жад знала, что он великодушно предложил Тину при условии, что сам он тут же сможет попробовать итальянку. Но Джина уже зарылась лицом в белую грудь Тины и сбросила купальник к ее ногам.

Питер тут же отступил и выбрал себе другую жертву. Он прыгнул в бассейн и присоединился к Берит, плававшей, словно легкий эльф, по поверхности воды. Встав на дно бассейна, он поднял ее за талию и посадил на свой эрегированный член.

Берит обхватила ногами талию американца. Их тела были одного цвета золотистой пшеницы, созревшей для жатвы. Берит была настолько тонкой, что ее было практически не заметно на фоне плотной фигуры Питера. Казалось, что в бассейне вдруг появился какой-то странный водяной монстр с двумя головами.

Ягодицы Берит забились об воду, поддерживаемые сильными руками американца. Они производили так много шума, что напугали нескольких колибри, сидевших на кустах гибискуса, окаймлявших террасу.

Но Тина и Джина ничего не слышали, за исключением, пожалуй, внутреннего голоса, который говорил им, что оргазм вот-вот наступит, но нужно еще немного подождать, пока все внутри не взорвется.

Зрители — а ими были Жад, Ролан и Бьянка — пребывали в восторге и кричали: «О, прекрасная бледнолицая!» (когда Тина почти упала в обморок от ласк языка Джины) и «О, великолепный букет!» (когда Джина кончила несколько раз подряд, пребывая почти в истерике, покачиваясь и зажав руку англичанки между своих бедер).

Стоны Берит и учащенное дыхание Питера, словно стерео, включились в шум-гам коллективного оргазма. Все эти крики и шепоты довели Жад и Бьянку до самой высокой точки возбуждения. Их щеки раскраснелись, они обхватили друг друга за талию и смотрели, как загипнотизированные, стараясь ничего не упустить из представившегося их взору шоу. Даже маленькая Отилия просунула голову через кухонное окно и наблюдала за происходившим.

Праздник был прерван прибытием Алехандро.

— Там, внизу, причалила надувная лодка, — объявил он.

Ролан и Бьянка пошли к дюне и увидели двух приближающихся к ним мужчин. Они были бородатые и очень загорелые. Небольшой парусник был пришвартован недалеко от берега.

— Пляж — общий, — заметил Ролан. — Но я постараюсь, чтобы они нам не мешали.

Берит вышла из воды.

— Почему бы нам не пригласить их? — флегматично предложила она.

— Разве что, чтобы доставить тебе удовольствие… — ответил Ролан.

Он пошел навстречу двум морякам и представился.

— Меня зовут Дик, а моего друга — Роб, — представился в ответ тот, что был повыше. — Мы хотели посмотреть, можно ли тут найти воду.

— Вы уже долго путешествуете?

— Мы пришли с Таити через Туамоту. Целый месяц, в двухстах милях от Гавайских островов, мы ждали попутного ветра. Как же хорошо, что мы встретили вас!

— Вы можете остаться с нами сегодня на ночь, если хотите, — предложил Ролан. — Но завтра вам придется уехать.

— Согласны.

Ролан привел их на террасу. Тина и Джина, обнаженные, лениво растянулись на подушках дивана. Мужчины робко отвели взгляд.

— Вы — американцы? — спросил Питер.

— Из Калифорнии.

— Я люблю калифорнийцев, — заметила Берит. — Они такие расслабленные. На лодке, так долго, без женщин — это должно было быть непросто. Если только вы оба не…

— Нет, — поспешил возразить Роб. — Мы не гомосексуалисты.

* * *

В тот вечер Отилия накрыла стол на террасе на девять персон. Было условлено, что для приема калифорнийцев все придут в вечерних платьях, а Питер и Ролан — в белых смокингах.

Жад вновь одолжила Тине свое черное узкое платье, которое так хорошо подчеркивало ее юношеские прелести. Его покрой прекрасно демонстрировал бедра молодой англичанки. А для себя Жад выбрала тунику цвета своих глаз, а на запястья и лодыжки надела браслеты. Сегодня она собиралась предстать в образе босоногой рабыни.

Джина зашла за ними; она была одета в платье из переливчатой ткани, отражавшей свет и передававшей все изгибы ее бедер. Широкая лента поддерживала ее волосы. Она выглядела так же аппетитно, как коробка шоколадных конфет.

Бьянка и Берит появились почти одновременно из своих casita, одна — в красном, другая — в белом, словно огонь и лед. И все пять женщин одновременно направились к дому по аллее, что стало для двух моряков феерическим видением. Они пришли на вечерний ужин в обычных джинсах и цветастых футболках.

— Мы как будто утонули и вознеслись на небеса, — воскликнул Дик.

— Стоит остерегаться сирен, — ответил ему Роб. — Они — смерть для моряков. Извините нас за нашу одежду. Просто у нас на борту больше ничего не оказалось.

— Неважно. Не одежда же делает монаха. Важно то, что под одеждой, — заявила Берит.

И тут же схватила Дика за руку.

— Вы такой мускулистый, — добавила она. — Вы, должно быть, много работаете. Выглядите просто великолепно.

— Да, дела идут неплохо, — похвастался он, задрав нос, словно петух, вышедший показать себя на скотный двор.

За столом калифорнийцы в полной мере подтвердили свое отменное здоровье.

— Не желаете ли пятую порцию жаркого? — предложила Бьянка.

— Как же мне нравятся мужчины, у которых хороший аппетит, — добавила Берит.

Ей удалось сесть между Диком и Робом, и она время от времени ощупывала их бедра, словно желая убедиться, что они по-прежнему в добром здравии.

Находясь между Питером и Жад, Джина практически ничего не ела. Она сидела в своем кресле выпрямившись, с полузакрытыми глазами, словно погрузившись в какую-то трансцендентальную медитацию. Жад, наблюдавшая, как Питер приподнял полупрозрачную юбку своей соседки, знала, что это ничего для нее не значит. Она наблюдала за Джиной краешком глаза: кошка, которая будет тереться о ноги любого неизвестного, лишь бы он погладил ее по спине…