Дело Дрейфуса - Леонид Прайсман

Русские классики марксизма Г. В. Плеханов и В. И. Ленин разделяли отношение к делу Дрейфуса русской прогрессивной общественности.

Существует ряд высказываний Плеханова по этому вопросу. Суммируя их, его жена так выражала общее отношение Плеханова к делу Дрейфуса: «…Он находил, что Гед и французская рабочая партия делают двойную ошибку: во-первых, по отношению к человечеству тем, что не становятся на защиту поруганной человеческой личности, что должно быть обязанностью социалистической партии каждой страны; другая ошибка – это ошибка в тактике социалистической партии. Плеханов находил, что не Жоресу и жористам надо было уступать честь заступничества за Дрейфуса… По мнению Плеханова, французская рабочая партия должна была воспользоваться этим процессом для поднятия агитации против военной клики. Поэтому поводу Георгий Валентинович писал Геду: "…страстно и болезненно переживал эту позорную страницу французской истории"»[244]. В. И. Ленин впервые упоминает о деле Дрейфуса в статье «Цаберн», написанной 29 ноября 1913 года, в которой рассказывается о возмущении жителей Эльзаса издевательствами пруссаков: «Не французская культура восстала против немецкой. Дело Дрейфуса показало в свое время, что грубой военщины, способной на всякую дикость, варварство, насилие, преступление, во Франции не меньше, чем в иной стране»[245]. Ленин часто обращается к делу Дрейфуса в своих статьях, написанных летом 1917 года. Правые газеты обвиняют Ленина в шпионаже в пользу Германии, а большевиков – в попытке вооруженным путем захватить власть в июльские дни. В своих статьях Ленин доказывает абсурдность этих обвинений и пишет, что они такая же фальшивка, как и дело Дрейфуса, а сам Ленин и большевики такие же невинно оклеветанные, как Дрейфус. 5 июля 1917 года Ленин пишет статью «Новое дело Дрейфуса»: «Не хотят ли кое-какие вожаки нашего Генштаба повторить дело Дрейфуса? На эту мысль наводит возмутительно наглая и дикая клевета, напечатанная в "Живом слове"…». Французский Генеральный штаб в деле Дрейфуса печально и позорно ославил себя на весь мир, прибегая к неправильным, нечестным и прямо преступным мерам для обвинения Дрейфуса»[246]. В статье, написанной на следующий день, 6 июля, Ленин опять проводит параллель между невинно оклеветанным Дрейфусом и «невинно пострадавшими» большевиками. Статья называется «Дрейфусиада». «Политическую травлю большевиков как партии международного революционного пролетариата контрреволюционная буржуазия сдабривает гнуснейшей клеветой в печати вполне однородного типа с походом французского клерикализма и монархических газет в деле Дрейфуса. Во что бы то ни стало обвинить Дрейфуса в шпионаже – такой был пароль тогда. Во что бы то ни стало обвинить кого-либо из большевиков в шпионстве – таков пароль теперь»[247]. В письме в редакцию «Пролетарской правды», объясняя свой отказ явиться на суд Временного правительства, Ленин идет еще дальше и сравнивает себя не только с Дрейфусом, но и с другой жертвой антисемитизма – Бейлисом: «Контрреволюционная буржуазия пытается создать новое дело Дрейфуса. Она столько же верит в наше "шпионство", сколько вожди русской реакции, создавшие дело Бейлиса, верили в то, что евреи пьют детскую кровь»[248]. Ленин неоднократно подчеркивал, что дело Дрейфуса едва не привело Францию к гражданской войне: «…пока у капиталистов остается собственность на орудия производства – до тех пор демократия может быть менее широкой, может быть более широкой, а на деле остается буржуазная диктатура, и тем яснее, и тем очевиднее из каждого крупного противоречия ключом бьет гражданская война. Чем ближе к демократии политические формы Франции, тем скорее там из такого дела, как дело Дрейфуса, вытекает гражданская война»[249]. Так что можно сделать вывод, что Ленин был абсолютно уверен в невиновности Дрейфуса и даже старался представить себя и свою партию такими же невинно оклеветанными, как был в свое время Дрейфус. Последнее является сильным преувеличением, но разбор вопроса о поведении большевистской партии в 1917 году не входит в тему данной работы. Но Ленин не был единственным политическим деятелем, который считал себя невинно оклеветанным и сравнивал себя с Дрейфусом. Еще больше трагикомично выглядит сравнение с Дрейфусом крупнейшего провокатора в истории революционного движения в России Евно Азефа. Арестованный в разгар Первой мировой войны в 1915 году в Берлине как опасный террорист и революционер, он был заключен в тюрьму. Своей любовнице Хедвиге Клепфер он пишет из тюрьмы жалобно-слезливые письма и сравнивает себя с «несчастным Дрейфусом»[250].

Если Ленин, Азеф и многие другие любили выставлять себя невинными «овечками» и жертвами несправедливых преследований, то главный разоблачитель Азефа, В. Л. Бурцев, хотел превратить разоблачение крупнейшего провокатора в такое же грандиозное потрясение всех основ России, каким во Франции стало дело Дрейфуса. Из Парижа он забрасывал письмами деятелей государственной Думы, великих князей, журналистов и предлагал им стать «русскими Золя». Журналисту А. И. Никольскому Бурцев писал: «Ваше выступление сегодня сделает эпоху в деле Азефа, как выступление Золя сделало эпоху в деле Дрейфуса. Нельзя ли Вас просить резюмировать суть моего письма по делу Азефа и раздать его тем, кто решиться разыграть роль русского Золя?»[251].

Но русского Золя не нашлось и не могло найтись. Слишком разными были размеры двух дел. Дело Дрейфуса – невиданное в истории демократической Франции обвинение невинного человека в шпионаже на основании того, что он еврей, и разоблачение провокатора, которых в истории революционного движения России хватало с избытком, были событиями совершенно различных масштабов.

Как уже говорилось в начале этой книги, ни одного крупного исследования, посвященного делу Дрейфуса, в России и СССР написано не было. Странно, что они не были написаны в 1920–1930-х годах, когда в СССР очень любили разоблачать «буржуазный антисемитизм», тем более что в Советском Союзе существовала тогда сильная школа историков, занимающихся историей Франции, а большинство этих историков – евреи: Е. В. Тарле, А. З. Манфред, В. М. Далин, Я. М. Захер, Г. С. Фридлянд, но ни одной серьезной работы о деле Дрейфуса написано, повторяю, не было. За весь этот период в Советском Союзе была напечатана только одна небольшая статья А. Брусиловского, опубликованная в 1938 году в двух номерах журнала «Советская юстиция»[252]. Статья написана в живой и увлекательной форме, разоблачает махинации Генштаба и говорит об антисемитской подоплеке дела, но на этом все. В 1960–1970-е годы в некоторых книгах по истории Франции появились специальные разделы или статьи, посвященные делу Дрейфуса. Все авторы этих работ – евреи. Наиболее подробно дело Дрейфуса рассматривается в работе Е. В. Черняка «Приговор веков». В книге рассказывается о крупнейших политических процессах в истории Европы и США с XV по XX век. Последние главы этой книги посвящены панамскому скандалу и делу Дрейфуса. Автор использовал новейшую западноевропейскую и американскую литературу. Повествование построено очень увлекательно и держит читателей в напряжении. Можно полностью согласиться с трактовкой автором истории панамского кризиса, с рассказом о том, как правые, используя панамский скандал, пытались свалить республику, если бы не одно обстоятельство. Черняк полностью игнорирует национальный аспект панамского скандала. Подробно рассказывается о зловещем могуществе Корнеулиса Герца, о махинациях Жоржа Артона, но автор ни словом не намекает на национальность своих героев. В книге нет ни единого упоминания об антисемитской истерии, охватившей Францию во время панамского скандала. Черняк стыдливо обходит стороной такие слова, как «еврей» или «антисемит», считая их совершенно неприличными на страницах своей книги. В результате он не может дать до конца правдивый рассказ обо всех аспектах панамского кризиса, и читатель остается в полном неведении относительно обстановки в стране, когда вспыхнуло дело Дрейфуса. Говоря о деле Дрейфуса, полностью оставить в стороне его антисемитскую подоплеку немыслимо. Но автор старается ее просто игнорировать. На 45 страницах, рассказывающих о деле Дрейфуса, об этом упоминается всего два раза. На странице 370-й: «…дело началось в сентябре 1894 года с обвинения артиллерийского капитана Дрейфуса, еврея по национальности, в шпионаже в пользу Германии»[253]. И, рассказывая об обстановке в стране после письма Золя, автор пишет: «Политический кризис в стране продолжал нарастать, националистическая пресса разжигала страсти, призывала к погромам и расправам, именовала дрейфусаров – грязными изменниками родины… антидрейфусары писали о еврейском синдикате, располагающем миллионами. На деле, как свидетельствует, в частности, Л. Блюм, крупная и средняя еврейская буржуазия из-за своих эгоистических целей выступала против пересмотра дела Дрейфуса. А Ротшильдов прямо уличали в финансировании антисемитской пропаганды. Политический смысл дела совсем в другом»[254]. И это все. Бешеная кампания антисемитов, деятельность Лиги антисемитов, еврейские погромы остаются незамеченными автором. Если антисемитски настроенные авторы А. Ляпкин и А. Шибанов (см. ниже), всячески обыгрывая национальность Дрейфуса и ряда его защитников, стремятся доказать, что, вполне возможно, Дрейфус и виновен[255], то Черняк и другие хотят всячески избежать в своих работах антисемитской подоплеки дела. Поступают они так, видимо, по целому ряду причин. В советских исторических работах, в прессе всячески избегали упоминать о погромах и преследованиях евреев. Например, ни в одной из советских исторических работ о Богдане Хмельницком ничего не говорится об уничтожении многих тысяч украинских евреев. И авторам очень не хочется признавать, что жертвой несправедливого приговора оказался еврей. Да и само слово «еврей» многими в Советском Союзе и, в первую очередь, самими евреями, воспринималось чуть ли не как ругательство. По существу, Черняк, Манфред и другие немногим отличаются от советских антидрейфусаров типа Ляпкина и Шибанова. Им кажется, что если они напишут, что Дрейфус еврей и в кампании в его защиту принимали участие многие евреи, то этим они автоматически поставят под вопрос его невиновность. Во втором разделе «Истории Франции», в главе «Третья республика» (автор А. 3. Манфред), где рассказывается о Дрейфусе, об антисемитской стороне дела нет ни единого слова. Есть лишь такая фраза: «В 1894 году Дрейфус, офицер генерального штаба, еврей по национальности, был приговорен военным судом по обвинению в выдаче военных секретов Германии к вечному заключению на Чертовом острове»[256]. В статье «Дело Дрейфуса» в БСЭ (автор – Вольфсон) то же самое.