Семейная реликвия. Ключ от бронированной комнаты - Елена Зевелева

— Хорошо, грей все, а я мигом. Только переоденусь.

Блины были съедены быстро. Станислав к тому же с огромным удовольствием навернул с пивом приготовленную Натальей рульку с кислой тушеной капустой и картофельный салат. А Ольга допила свой цветочный чай.

— Оля, скажи, ты мне ничего не хочешь рассказать? Ты не забыла, что Гармиш — это маленький городок? Что в центре Маршалла тебя многие уже знают. Меня на работе, куда я с утра забегал по делам, встретила Сюзанна Каспарян, наш переводчик-синхронист, и сказала, что видела тебя в курпарке с приятнейшим на вид господином. Но вы так были поглощены друг другом, что ты ее не заметила и даже не узнала, хотя она пила кофе за соседним с вами столиком. А я, между прочим, вас знакомил.

— Надо же? — искренне удивилась Ольга, — А мне казалось, что в кафе, кроме нас, никого не было… Ладно, — с глубоким вздохом сказала она, немного помолчав. — Ты должен помнить Андрея Курлика, моего университетского друга. Он уже давно живет здесь, в Германии, он сейчас известный искусствовед. Сейчас он в Гармише, приехал всего на несколько дней. Возит меня по городу и окрестностям, показывает местные достопримечательности. Вам же всем некогда, а тебе — особенно, — сказала Ольга с напором. — Не дома же у вас мне все дни торчать, сам понимаешь. А одной везде ходить не очень-то и интересно.

— Андрея я конечно же очень хорошо помню. Могла и не спрашивать. Ходил он за тобой когда-то, как верный пес, это уж точно. Дома у нас, помню, дневал и ночевал. Мать в нем души не чаяла, — проговорил Станислав, заметно при этом волнуясь. — Любил, я думаю, он тебя по-настоящему, а вот ты — не уверен.

— Много ты понимаешь, — огрызнулась сестра. — И я его тогда любила.

— Ага, вот значит что. Это значит, от большой любви ты такой неожиданный для всех фортель выкинула. Вот, значит, почему ты это сделала. А мы-то думали все и гадали: почему ты вдруг за Олега, неизвестно откуда появившегося, через три месяца после знакомства с ним, замуж выскочила. Ничего не хочу сказать о нем дурного. Олег отличный мужик. Столько лет вы уже вместе… Можно даже сказать, на зависть всем нам душа в душу живете. Я же слышу, как он каждый день тебе звонит, волнуется, как ты здесь. Зачем тебе сейчас Андрей сдался? Брось ты это, послушай брата.

— Да что ты понимаешь в моей жизни? — выкрикнула в ответ Ольга.

— Я никогда, ты знаешь, не лез в твою жизнь, — серьезно сказал Станислав. — Но сейчас я же прекрасно понимаю, во что в конце концов может вылиться ваш повторный роман. Не долюбили в свое время, не доспали… Ты же умная женщина. Остановись. Не ломай жизнь ни себе, ни Андрею, ни Олегу. Успокойся.

Ольга, нахмурившись, молчала.

— Курлик, Курлик… Курлик-Мурлик, — проговорил Стас. — Если мне память не изменяет, он еще и известный художник? Его же картины висят в Мюнхенской пинакотеке, да? А еще у нас тут недалеко в Мурнау появились, где музей знакомого тебе Казимира Малевича.

— Известный художник — Борис Курлик, — поправила его Ольга, — это отец Андрея, давно умерший.

— Не обижайся, дорогая, откуда бы мне это знать? Мне этот разговор тоже не очень приятен. Ты скоро уедешь домой. Андрей просто так сюда бы, думаю, не притащился. Значит, ты его предупредила, обнадежила. Он, кстати, женат? Или нет?

— Кстати, сейчас он свободен, раз уж это тебя интересует.

— А ты-то, моя дорогая, ты-то ведь замужем.

— Большое спасибо тебе за напоминание. Я уже давно, пойми наконец, совсем взрослая девочка. И все понимаю без твоих слов и нравоучений.

— Между прочим, ты даже почему-то не спросила меня, как отметили десятилетие Центра официально, — перевел Станислав разговор на другую тему и стал увлеченно рассказывать, кто из важных государственных деятелей обоих полушарий приехал в Гармиш-Партенкирхен, какие речи произносились, как пресса осветила это грандиозное событие.

Ольга рассеянно слушала, ее мысли были совсем далеко отсюда. Но вскоре, сославшись на усталость, пошла спать.

— Дорогая, и как это твой высокоинтеллектуальный братец тебя до сих пор в Нойшваннштайн не сводил? Я хоть и живу отсюда не так близко, и то там бывал не раз. И каждый раз при этом просто поражаюсь игре воображения и неординарности человеческой натуры Людвига II Баварского. Хоэншвангау, Линдерхофф, Херенхимзее, Нойшваннштайн можно назвать баварским чудом света.

Андрей легко вел машину, поглядывая время от времени на Ольгу.

— У баварцев Людвиг II — такой же местный божок, как у австрийцев конечно же Сиси. В любой сувенирной лавке на пивных кружках, всевозможных брелоках — везде их изображения. На бренде этом, скажу тебе, большие деньги делают, — отозвалась Ольга.

Но из головы у нее не выходил так и не завершенный вчера разговор со Станиславом. В чем-то брат, безусловно, прав. Но встреча с Андреем всколыхнула в ней слишком многое. Андрей манил к себе, притягивал как магнит, и сопротивляться этому вновь возникшему у нее чувству Ольге почему-то совсем не хотелось. Андрюшка Курлик, немного наивный, чистый мальчик, нескладный, субтильный, ее верный рыцарь, влюбленный до самозабвения, превратился с годами в элегантного, ироничного, по-настоящему западноевропейского господина, прекрасно знающего себе цену. Он вроде и тот же и совсем не тот. Совершенно новый, неизвестный ей Курлик нравился ей гораздо больше, чем прежний.

В низине между замками Хоэншвангау и Нойшваннштайн, где находилась билетная касса, скопились автобусы с туристами. Подъезжали все новые машины, вилась длинная очередь желающих попасть в замки Людвига II Баварского. Отстояв ее, Ольга с Андреем решили начать осмотр с замка Нойшваннштайн. Мрачный, угрюмый замок прилепился к самой вершине скалы. Дорога к нему вела довольно крутая, хотя и асфальтированная. До него можно было и дойти, и доехать на экскурсионном автобусе (машины туристы оставляли на парковке внизу, недалеко от билетной кассы). Но они решили доехать туда на экзотической повозке с колоритным усатым возницей в неизменном баварском прикиде — ледерхозенах — темно-коричневых замшевых штанах по колено, которые, судя по виду, носил еще его дед, и наглаженной клетчатой рубашке с большими металлическими пуговицами и с широченными подтяжками поверх. Дополняла наряд зеленая фетровая шляпа с большим пером. Два мощных тяжеловеса, запряженных в повозку, с ветерком и довольно быстро домчали их до самого входа в замок. Располагался вход на металлическом мостике, неизвестно каким образом прилепившемся к скале над пропастью, на дне которой бурлила горная река.

В замке молоденькая баварка в клетчатом бело-голубом платье и ярком красном переднике выдала им два аудиогида на русском языке. Русские туристы давно освоили эту часть Баварии.

Русская речь то и дело звучала здесь и на улице, и под сводами старинного, будто из сказки братьев Гримм, замка.

«Да, Людвиг II Баварский был, конечно, большим выдумщиком, — подумала Ольга. — Надо же было придумать такой сказочный замок и построить его в горах. Причем каждый из множества залов посвящен любимому им великому композитору Рихарду Вагнеру — кумиру баварского короля. Вернее, сценам из его широко известных опер, которые и Гитлер обожал, как выясняется».