Если бы я не встретила тебя - Фири Макфолен

Типичная Клэр: воспользоваться тем, что у нее трое детей, чтобы рассказать всем о своей сексуальной жизни (зачатие каждого ребенка уже обговорено во всех деталях и так, будто она рассказывала о походе в маникюрный салон).

Лори и так еле терпела, случайно оказавшись свидетелем их переписки, но разговор о малышах стал последней каплей.

Она подождала и проверила.

При – прочитано.

Эрика – прочитано.

Клэр – прочитано.

Да, вас «прочитали» и решили, что вы оставляете желать лучшего.

Сейчас они за секунду создадут новую группу без Лори под названием «ЧЕРТ ВОЗЬМИ». Она была уверена, что их только сплотит эта история ужасной оплошности, с которой они, в свою очередь, отправятся в тур по всему Чорлтону, как только спадет первое потрясение. Лори подумала: знаете что? Ну и пусть.

Она покинула группу.

Было совершенно очевидно, что в качестве выжившего они выберут Дэна. Спустя вежливый перерыв Дэн и Меган будут восхищаться их блюдом из цветной капусты по рецепту шеф-повара Оттоленги, а также двустворчатыми дверьми в пристройке. У Дэна появился новый партнер и ребенок не за горами, он не какая-то одинокая, колючая аномалия. Лори вспомнила слова Джейми: «Всякой твари по паре». Ага. Они оставили ее перед потопом.

Лори зашла в «Фейсбук» и удалила Дэна из своего статуса «В отношениях» – подростковая, но в то же время необходимая задача. Она заставила себя это проверить, и – какой сюрприз – он удалил ее первым.

Она была рада сообщению от Джейми Картера в «Ватсапе», подтверждающему их планы на субботу.

В конце: «А еще, наденешь что-нибудь новое? Все для того, чтобы дезориентировать твоего бывшего».

Хм. Эхо того, что почувствовала Лори, когда Дэн появился в блестящей зеленой куртке.

Лори невольно улыбнулась.

Что ж, о ней хотя бы говорят. Она даст им тему для разговора.

Лори вошла в очень современную парикмахерскую с ретрофенами для «химии» в стиле 1950-х. В салоне громко играла музыка Карли Рэй Джепсен, и она сразу поняла, что вторглась на чужую территорию. Люмпен-нарушитель из обычного мира вдруг вторгся во вселенную по природе сексуальных людей в тренде и гармонии с собой.

На ресепшене крутилось человек пятнадцать из персонала, большинство с экспериментальными прическами и крошечными боксмодами, одетые в виниловые легинсы. Лук в духе Зигги Стардаста, который встретился с Уорреном Битти из фильма «Шампунь», правда, никто из присутствующих тогда еще и не родился.

Каждая пара подведенных глаз моментально взглянула на Лори. Ее спросили, «записалась ли она», с потрясающим недоверием и отвращением. Обычно, чтобы вызвать к себе подобное презрение, нужно явиться в парижский ресторан в грязных резиновых сапогах.

Подтекст читался без труда: «Вы же знаете, что вокруг множество прекрасных парикмахерских, где вас подстригут «лесенкой», как у Рэйчел из «Друзей», и предложат чашку «Золота Йоркшира»?» Она была явно слишком старой, запущенной, да еще и без пирсинга. Как они смеют это предполагать; может, ее малая половая губа запускает металлоискатели в аэропорту?

Администратор с изогнутыми, выщипанными бровями и необычайно блестящей кожей сказал:

– Вы к Хани, у нее сейчас перерыв. Присаживайтесь. Хани.

Мир, в котором «Хани»[32] – это имя, а не сладкая тягучая субстанция.

Хани выпрыгнула из-за двери через екунду:

– Приве-е-е-т, это Лори? Подходите. Хотите что-нибудь из напитков? Кофе, чай, глоток «Просекко»?

Лори сразу расслабилась:

– Ммм… оу. Глоток «Просекко»? Почему бы и нет.

– Эх, я бы с радостью к вам присоединилась, бегаю с шести утра, ха-ха-ха, – сказала Хани, залезла в мини-холодильник, открутила крышечку, вставила в бутылочку бумажную соломинку и вручила Лори.

Хани была низенькой, миниатюрной, с очень круглыми лицом и глазами, вытравленными волосами и андеркатом, в футболке Metallica. Может, дело в ее дружелюбном выражении лица, но Лори она пугала гораздо меньше остальных сотрудников.

– Так, значит, что мы сегодня делаем? – спросила Хани, усадив Лори перед зеркалом и облокотившись на спинку стула, глядя на отражение в зеркале.

Лори стянула резинку с привычного хвостика и принялась неловко отшучиваться традиционными британскими шуточками о состоянии своих волос.

– Они кудрявые от природы? – спросила Хани, запустила кончики пальцев в волосы Лори, подняла их, положила руку на макушку, а затем попробовала переложить пряди с одной стороны на другую.

Лори хотела было заикнуться о том, зачем она их выпрямляла, но передумала: Хани около двадцати четырех, она белая, как моцарелла, и к тому же фанатеет от тяжелого металла. Она точно не отпустит никаких политических комментариев в адрес Лори за ее выпрямитель в отличие от мамы (боже, эти стычки, когда Лори подчеркивала, что: 1. Она не виновата в том, что ее отец – белый. 2. Чернокожие буллили ее в школе в Хэбдене. И 3. Она не просила, чтобы ее рожали).

– Да, очень кудрявые.

– А, ну конечно… Я только сейчас заметила оттенок вашей кожи! Это так красиво, вот бы мне такой же, а то обгораю от вспышки на телефоне! – Хани засмеялась, и Лори вместе с ней. В ее простодушии не было ничего обидного. Эх, вот бы снова стать такой же самоуверенной.

– Ваши волосы и правда в прекрасном состоянии, – сказала Хани, взяв одну прядь и потеребив ее между пальцами. – Чего бы вам хотелось?