Наркомэр - Николай Аникин

— Просто дурь какая-то, — говорила возмущенная женщина. — Нам беспрестанно звонят и требуют разъяснений. А мы ничего не можем сказать. По-видимому, это чья-то неудачная шутка.

— Но чтобы так пошутить, нужно иметь доступ к газетной полосе?

— Да что вы говорите! При деньгах-то? За деньги у нас нынче все можно…

Между прочим, дама была абсолютно права.

Михалыч решил позвонить прямо в газету, и там ответили, что информация пришла из мэрии. Просил заместитель мэра. Якобы он был сильно обеспокоен здоровьем горожан. Он так за них тревожился, что грозил применением санкций. И в редакции откликнулись на крик души. Теперь не успевают отвечать на звонки.

«Мэр и господин Рябоконь, о котором говорил Миша Гусаров, — одно и то же, потому что работают в одной упряжке, — размышлял Кожемякин. — Получается, что сообщение направлено против меня. Не суйся в лес — клещи до смерти заедят. Или, наоборот, беги сломя голову оттуда».

Следовало сделать еще несколько телефонных звонков. Михалыч должен был действовать, а чтобы действовать, он должен был ходить среди людей и не быть узнанным. Однако этого было мало. Он должен быть уверен, что не находится в официальном розыске, поэтому надо звонить и спрашивать. Интересно, кто ведет дело по факту пожара? И как чувствует себя Миша Гусаров?

Оказалось, что Михаил неожиданно завербовался в одну из нефтяных компаний Севера и живет там безвылазно. Отвечал его отец. Однако голос отца был слишком молод. Несмотря на это, ответ вселял оптимизм на светлое будущее: Михаил скрывался от друзей по «бизнесу».

— Это сейчас типа так называется, — говорил Михалыч, — что ваш сынок решил выпасть у нас из обоймы, папаша.

— А при чем здесь я, — отвечал «папаша». — Я за сынка не в ответе. Но если вы хотите, я передам вашу просьбу. Что ему передать? Говорите…

— А ничо не надо… Передавайте ему, что желаем больших трудовых успехов. Пусть звонит, как приедет на отдых с вахты.

И Михалыч отключился. Гусар не отказался бы взять трубку, если бы продолжал числить себя в «бизнесе». Либо он действительно уехал на заработки, либо не высовывает из дома носа и не подходит к телефону. Умненький. Понял, что для него важнее.

Под конец Михалыч решил потревожить людей в погонах и принялся названивать в дежурные части. УВД порекомендовало обратиться в РОВД. В РОВД посоветовали звонить напрямую начальнику следственного отделения. Минут через десять удалось выяснить, что уголовное дело по факту пожара, возбужденное по подследственности, было передано в следственную службу управления и находится у следователя Синицына. Михалыч представился потерпевшим, у которого якобы сгорела чуть не вся городьба, поэтому требовал четких разъяснений. На другом конце провода старались отвечать без задержки.

Звонок Синицыну расставил все точки.

— Мне бы следователя Синицына…

— Слушаю, Синицын. А кто его спрашивает?

— Да тут один… В общем, я тоже являюсь потерпевшим… У меня сгорел чуть не весь забор в Дубровке. Неделю назад там горело… И я хотел бы выяснить, потому что меня даже не вызывали. И я это так не оставлю. Прямо безобразие…

— Что вас интересует?

— Я же вам сказал, что у меня сгорел забор. И дом, то есть дача моя тоже чуть не сгорела, и все почему-то молчат, как в рот воды набрали тоже. Никто не вызывает даже… Речь идет о собственности! Недвижимости! Кто этот самый, у которого там горело? Он же пьянствовал там все лето. Одни бутылки кругом валялись. Как ни приедешь — лежит пластом. Алкаш прямо какой-то. Его хоть объявили в розыск, хулигана этого?!

— С какой стати! — Синицын начинал выходить из себя и тоже повысил голос. — Почему я должен объявлять его в розыск. Он вообще у нас числится в пропавших. Возможно, человек погиб в собственном же доме, а вы гоните нам…

Михалыч улыбался, слушая пояснения следователя. Тому вовсе не хотелось встречаться с человеком, предъявляющим нелепые претензии.

— Говорят, в управление ночью заехала машина. Может, это его рук дело? Козла этого. Он же алкоголик несчастный. Можно сказать, что стойкий дебил…

— С чего вы взяли?! Вполне достойный человек. Полковник в отставке. Приехал к себе на родину… Душевные раны залечивать. Вот и…

— Залечил?..

— Извините, мне некогда с вами разговаривать…

— А кому я могу на вас пожаловаться?..

Но Синицын уже положил трубку: иди к начальнику да жалуйся, идиот…

Михалыч постепенно приходил к убеждению, что никому в УВД он не нужен. Был человек — и не стало. Жаль, конечно, что так получилось, но что поделать — жизнь. А это означало, что ни местный, ни федеральный розыск в отношении его не заявлен. Не было у милиции на то оснований. И на том спасибо, родимые. Остается лишь с «отпетыми» разобраться. Но то будет у него разговор особый, и он вновь взялся за трубку сотового телефона.

— Привет, Шура, — поздоровался он с мэром. — Как живешь? Не жмут ли тебе твои сапоги? Говорят, ты на хромовые перешел… А еще говорят, теперь ты куратором стал…

— Кто говорит? — испуганно спросил Александр Ильич.

— Не прикидывайся. Я говорю…

— Что вам от меня нужно?

— Ничего. Я лишь хотел засвидетельствовать свое почтение мэру — Куликову Александру Ильичу. И на этом до свидания. Теперь я в городе. Настроения, естественно, абсолютно никакого. Я потом вам позвоню. И прошу: придержи Коня, который у вас Рыжий… Подковы растеряет.

Мэр молчал. Михалыч прервал связь. Вот так. Осталось еще сделать один звонок для полного блаженства. Однако дозвониться до ЗАО «Овощпродторг» было невозможно. Трубку почему-то никто не брал. Затем ее все-таки подняли, и сонный старческий голос спросил:

— Кто?

— Не кто, а слушаю вас! — сурово произнес Михалыч. — Время четыре часа, а вы уже спите. Директора мне. Бориса.

— Нету его… — пробурчал голос. — И до завтрашнего утра не будет, потому что уехал он уже. Отдыхать в лес. Тьфу ты! Не велели говорить. Я тут человек маленький. Не говорите, что сказал…

Михалыч уцепился за старика. Тот мог дать полезную информацию.

— Не скажу, если узнаю, где его можно найти…

На другом конце замялись. Дело для престарелого охранника принимало дурной оборот.

— На дачу, что ли, отчалил, козел. В домик охотника и рыболова. Дом отдыха городской… Жена в санаторий, а муж на «охоту»…

— Понятно. Передавай привет и массу наилучших пожеланий. Скажи, мол, знакомый звонил. Вместе служили… за колючей проволокой. Только по разные стороны…

Дед усмехнулся:

— Хорошо, передам, если утром увижу. Да ты и сам можешь ему позвонить. По сотовому… А меня он грозился завтра уволить…

— Увидь, обязательно, я потом тебя отблагодарю. Коньяк за мной…