Чистый кайф - Анна Мишина

с твоим лучшим другом или нет? И так же как и ты передо мной так и я перед тобой не обязана отчитываться. Это моя жизнь и только моя, — хватаю сумочку и разворачиваюсь, чтобы уйти из этого проклятого места. Подальше от любопытных глаз посторонних, которые стали свидетелями моей трагедии. Тут. На глазах всех этих людей меня бросил любимый человек.

— Стой, — не успеваю сделать и пары шагов как брат хватает меня за руку, останавливая. — Мой водитель сейчас тебя отвезет.

— Да пошел ты, — шиплю в его сторону, выдергивая руку из захвата, и быстро покидаю помещение.

Выхожу из здания и вдыхаю раскаленный городской воздух. Внутри все душит, тут же хватаюсь руками за горло, пытаюсь вдохнуть полной грудью, но тут же закашливаюсь.

Конец, это конец.

Спускаюсь со ступенек и с расплывшимся изображением реальности иду, не понимая куда. Лишь бы идти и ни о чем не думать. Не думать о Роме, о том, что он ушел. Нас больше нет. Нет тех замечательных дней, что мы проводили вместе, нет жарких и страстных ночей. Нет ничего. И меня теперь тоже нет.

Пока иду по тротуару подальше от ресторана, понимаю, что за мной едет водитель брата и это жутко выводит из себя. Бегом добираюсь до подземного перехода и теряюсь в толпе людей.

Никогда бы не подумала, что Марк будет категорически против Ромы. Да и родители его знают хорошо. И отношения между ними хорошие и тут такой протест. Почему?

Выйдя на другой стороне дороги сбавляю темп и еле перебираю ногами. Кручу телефон в руках и боюсь нажать на вызов. Хочу его услышать. Но накрывает страх. Ведь он теперь и выслушать меня не захочет. Но хоть бы минуту времени и я все-все ему объяснила бы и призналась в чувствах. Всего лишь минуту, разве так много?

Пересиливая себя и закрыв глаза, нажимаю на вызов.

Гудок… раз-два… сброс.

Сердце бьется о грудную клетку, словно готовится проломить ее от волнения.

Он сбросил вызов. Следующие звонки сопровождаются короткими гудками и перекидывают на голосовую почту.

Чувство разочарования накрывает меня, заставляя думать-думать-думать.

Может так хоть сказать ему то, что хотела, воспользовавшись голосовой почтой. А вдруг прослушает? Что я теряю? Уже абсолютно ничего!

— Ром, нам нужно все обсудить. Поговорить как нормальным людям. Но раз ты не хочешь меня видеть и слышать, то прослушай хотя бы это сообщение, хотя я уже уверена, что и его ты сотрешь не прослушав, — делаю пару вдохов, чтобы немного успокоить слезы и восстановить дыхание. — Я не думала, что все так далеко зайдет. Я…не хотела, чтобы так все закончилось. Я люблю тебя, слышишь? — всхлипываю, стараясь приглушить рыдания. — Давно еще влюбилась в тебя, когда впервые увидела у Марка дома. И все, пропала, — слезы катятся, которые я даже не пытаюсь стирать. На меня настороженно посматривают прохожие. — Прости меня, если сможешь. Наверное, тебя можно понять. Я, правда, не со зла. Так получилось. Надеюсь, что у тебя все сложиться, и ты найдешь ту, — закрываю рот ладошкой, чтобы сдержать всхлип и не успеваю договорить фразу, так как проезжающий парень на велосипеде мимо меня вырывает телефон из рук и уезжает, оставив меня одну. — Эй, стой!

Делаю пару шагов в его сторону. Но куда я за велосипедистом?

Слезы с новой силой накатывают, я оседаю на ближайшую скамейку и погружаюсь в новую волну истерики.

— Девушка, вам плохо? Вам помочь? — раздается голос, откуда то со стороны. Меня трясут за плечи.

— Дайте позвонить, — пытаюсь сфокусировать зрение, но плохо получается. — У меня телефон украли, — заикаясь, произношу и тут же в руки получаю аппарат.

— Вы из-за телефона так убиваетесь? Стоит ли? Вот, звоните, — я молча набираю номер подруги, который помню наизусть.

— М-а-а-а-а-ш, — пытаюсь перекричать тараторящую подругу. — Да замолчи ты. Я, — кручу головой по сторонам пытаясь понять, где нахожусь.

— У площади фонтанов, — тут же подсказывает прохожий.

— У площади, слышишь? Забери меня. Я не дойду до дома, — снова начинаю реветь, хотя мне уже кажется, что и слез нет.

— Девушка, ну что же вы? — кто-то садится рядом на скамью и затихает.

Не знаю сколько проходит времени до появления подруги, но я словно в какой то другой реальности нахожусь, все время видя перед глазами Рому.

— Вер, что стряслось? — наконец, после недолгого ожидания появляется Машка.

— Он все знает. Понимаешь? — поднимаю на нее зареванные глаза. — Он все знает, — шепчу. — Он ушел и больше не вернется, — всхлипываю я.

— Ах вот оно в чем дело, — раздается рядом мужской голос, и мы с Машей одновременно поворачиваемся в его сторону. — Все, я ушел, — поднимает тот руки вверх, словно сдаваясь, и покидает нас.

— Как? Ты сама рассказала? — Маня садится рядом, обнимая меня за плечи.

— Я не успела. Марк, этот чертов говнюк, оказался в ресторане и дальше ты представляешь, как все пошло.

— Поехали домой, хватит реветь. Это должно было вылезти наружу рано или поздно, — бубнит себе под нос и помогает дойти и сесть в машину такси, что ожидает нас. — Другого сценария я и не представляла.

Глава 34. Вера

Все летит к чертям. Весь мой внутренний мир, который зациклился на Ангельском. И этот мир теперь не может выкарабкаться из черной дыры, в которую меня затягивает депрессия.

— Маш, что у нее случилось? — слышу сквозь дрему обеспокоенный голос мамы.

Видимо Машка не вытерпела и вызвала мою маму. А та теперь устроит допрос подруге.

Я двое суток сплю. Просто отключаюсь и все. Проваливаюсь в воспоминания, где мы вместе с Ромой. И я готова спать, лишь бы быть рядом с ним. Пусть это даже и не реальность. Но мне так гораздо лучше.

— Василиса Викторовна, влюбилась она. Что-то не сложилось и вот. Заберите ее домой, я боюсь за нее, — отвечает ей подруга. А меня новой волной накрывают слезы, и я снова проваливаюсь в сон.

Маме к вечеру удается привести в чувства, отпоив чаем и забрать меня домой.

— Верочка, — садится на постель рядом и гладит по волосам. — Кнопка, нужно поесть. Маша сказала, что ты два дня не притрагиваешься к еде. Ну не стоит он таких переживаний, — говорит тихим голосом.

— Откуда ты знаешь, что не стоит? Марк тебе все рассказал? — поворачиваюсь к маме и смотрю в обеспокоенные глаза, полные сожаления.

— Нет, Марк ничего не рассказал. Он сказал, что в это лезть не собирается вот и все. Мы с отцом переживаем за тебя. Что стряслось?

— Ничего мам, ничего, — вздыхаю я и отворачиваюсь