Гамбит Воскресенского, или Как я свергал Александра Лукашенко - Юрий Воскресенский

в Минске на встрече Тихановского со своими сторонниками. А уже 29 мая он был задержан в Гродно и водворен в следственный изолятор.

От адвокатуры до КГБ

Моим первым адвокатом в СИЗО стал Михаил Кирилюк. Нет, не так. Формально первой была защитница, предоставленная мне государством. Эта бабушка, примерно 70–80 лет, настойчиво советовала каяться и признаваться во всем, в том числе в том, чего и близко не было. Мол, разберутся, где положено. Там поумнее нас с тобой будут.

Моя реакция в общем и целом выглядела так: «Спасибо, не хочу. Ни ваших советов, ни вашей помощи».

И вот тогда-то и появился Кирилюк. Впоследствии он будет лишен адвокатской лицензии, примкнет к команде Павла Латушко и сбежит вместе с родней в Польшу. Но это совсем другая история, никак со мной не связанная. В моем же случае работал он честно и профессионально.

Кирилюк увидел меня примерно через неделю после задержания, удивился. И первое, что сделал, – потребовал отвезти своего клиента в больницу, на рентгеновский снимок грудной клетки. Снимок-то сделали, но с результатами решили не знакомить. Видимо, чтобы не волновать меня лишний раз. Да, ребра у меня болели. Ну и что? Совершенно искренне заверяю, что не в претензии ни к кому по итогу.

Политик не должен обращать внимание на синяки и ушибы, это часть его жизни и судьбы. Сергей Есенин писал очень даже в тему: «Ничего! Я споткнулся о камень, это к завтраму все заживет».

Отдаю отчет себе в том, что шанс выйти из СИЗО КГБ через пару месяцев пребывания там был один на миллион, и то при весьма удачном стечении обстоятельств. А уж вариант попасть после тюрьмы не просто в политический водоворот, но и в самый его эпицентр, принять непосредственное участие в разработке и написании новой Конституции, избирательного законодательства, законов о политических партиях и гражданском обществе, принять участие в создании новой политической реальности… Как вам такой вариант? Самое важное, что для достижения данной цели не требовалось никого оговаривать, предавать, унижать. Казалось бы, это все из разряда антинаучной фантастики. Но так уж все сложилось.

Еще раз особо отмечу для всех интересующихся, что никаких документов с «конторой» я не подписывал и никаких соглашений не заключал, в отличие от большинства лидеров нашей маргинальной оппозиции и рвущих на себе рубаху правдорубов.

Ужасно надоело читать и слушать про то, что Воскресенский, мол, агент КГБ, спикер КГБ, полковник КГБ (версия польских СМИ) и что-то там еще.

Признаю, что за всю жизнь ко мне трижды обращались представители белорусских спецслужб с предложением о сотрудничестве. Первый раз это произошло в мои 17 лет, в 1994 году. Какой-то человек в сером костюме и бесцветными глазами бродил со мной в минском скверике имени Дзержинского и весьма неубедительно говорил о перспективах дальнейшей работы. Было весело. За нами по пятам на всякий случай ходила моя будущая жена Алеся, насмерть перепуганная. Но человек даже не заметил «хвоста». О чем можно было говорить с таким профессионалом?

Наиболее серьезно выглядело предложение, поступившее в 2007 году. Затем еще одно – в период моей депутатской каденции в 2010-м. Пришлось выдвигать «коллегам» заведомо невыполнимые условия. После этого от меня отстали. Возможно, навсегда.

Предложение возглавить это консервативное ведомство с целью его последующего реформирования и более эффективной работы рассмотреть можно, но быть послушным инструментом в руках посторонних людей – нет уж, увольте.

Но это все давние истории. А тогда, в конце августа 2020 года, никто ничего и не думал мне предлагать. И нам с адвокатом удалось выработать четкую стратегию поведения и защиты. Для этого, кстати, ничего не пришлось выдумывать. Я твердо и четко дал понять, что являюсь патриотом Беларуси, сторонником ее независимости, но при этом имею свой взгляд на развитие страны, что вряд ли может считаться преступлением и предательством государственных интересов.

В завершение этой главы хочу выразить сомнения в эффективности мер, которые применялись на том этапе к задержанным как во время обысков, так и во время допросов. Считаю их неправильными. Вот меня вскоре после задержания в прайм-тайм показали в новостях на госТВ, вынудив зачитать не слишком убедительный текст. Вы думаете, это заявление кого-то убедило? Ничего подобного. Оно привело к абсолютно противоположной реакции. Это ведь были не мои слова и не мои интонации. Плюс для картинки был подобран какой-то нелепый антураж из противогазов, книжек, магнитиков и маски Шрека.

Ничего удивительного нет в том, что оппозиционные СМИ начали немедленно создавать из меня образ мученика.

Первые серьезные, честные интервью я, находясь в статусе подследственного, дал в сентябре журналисту телеканала СТВ Евгению Пустовому, а в октябре – генеральному директору телеканала ОНТ Марату Маркову. И результат получился сногсшибательным.

Глава четырнадцатая. Легкая рука Евгения Пустового и медийный гуру Марат Марков

Мне всегда нравились люди с ярким, творческим, нетривиальным подходом к жизни и работе. А Женя Пустовой как раз таким и оказался. Его предложение пообщаться в рамках небольшого телеинтервью, переданное через адвоката, возражений не вызвало. Как раз наоборот.

Серьезный, рассчитывающий на перспективу политик, способный худо-бедно заглянуть за горизонт, должен пользоваться возможностью довести свою точку зрения до общества, до людей. Он обязан быть готовым нетривиально обозначить собственную позицию по практически любому вопросу, где бы ни находился.

Кстати, у этого интервью имеется сразу несколько предысторий и ассоциаций. Вот лишь некоторые из них.

После слов Димы Кузьмича об истинном уровне и сути Бабарико меня пронзила ядовитая, как рыба фугу, мысль: продолжение беспорядков может стоить моей стране независимости и суверенитета, причем при любом развитии ситуации.

Рассуждал я тогда примерно так. Если порядок в Беларуси решат навести россияне, очевидно не желающие получить у ближайших соседей повторения украинских событий 2013–2014 годов, то они вполне могут ввести войска, а потом сформировать здесь временную администрацию и взять максимально жесткий контроль над «белорусским балконом», чрезвычайно удобно выходящим в Европу.

Если же на опережение сработают западные спецслужбы, то тем более не станут церемониться. Логика выглядела просто убийственно. Для начала в пику России на белорусской земле могут разместить базу НАТО или несколько. Жесткая реакция России не заставила бы себя долго ждать. И вот уже на пороге маячит война на нашей территории – в регионе, чрезвычайно интересном странам Балтии, Польши и так далее.

Становилось дико от осознания того, что пока один белорус мутузит на улице другого, его родная страна увеличивает шансы превратиться в фикцию, дым, пустышку. Наша милиция, которая всегда охраняла граждан,