Грешник - Маргарет Мэллори

Сегодня старушка еще не приносила ей еду, поэтому она и ее кукла проголодались. Бедняжка Мари еще и испачкалась. Будь здесь бабушка, она бы побранила Клер за то, что та плохо заботится о своей кукле. Дедушка специально для нее сделал куклу из соломы и веревки, а потом бабушка сшила для нее красивое платье из лоскутков.

Девочка уткнулась носом в мягкий живот Мари и принюхалась, но запах дедушки и бабушки давным-давно выветрился.

Когда Глинис спустилась к ужину, во главе стола уже сидел мужчина в ризе священника. Он посмотрел на Глинис, глаза у него были точно такого же серого цвета, как ее собственные, но при этом были холодны, как замерзший пруд.

— Да, она действительно похожа на нашу покойную сестру, — сказал он ничего не выражающим тоном.

— Вы мой дядя? — спросила Глинис.

Выросшая в семье, где она ни на кого не походила, Глинис была разочарована отсутствием сходства между ней и тетушкой. В этом высоком худощавом священнике она усматривала сходство, но то, что она видела, ей не нравилось.

— Да, я отец Томас, — сказал он так, словно быть им означало большую ответственность. — Можешь сесть.

Едва Глинис успела присесть, как ее дядя начал читать молитву. Он произносил ее быстро, на одной ноте, и у Глинис возникло впечатление, что его мысли заняты чем-то другим. Закончив молитву, он взял с блюда лучший кусок мяса и начал есть еще до того, как кто-нибудь другой успел положить себе что-то на тарелку.

— Надеюсь, у тебя более покладистый характер, чем был у твоей матери. — Он посмотрел на Глинис с мрачным выражением лица. — Я молюсь, чтобы ты не навлекла на нашу семью еще больше позора.

Он не ждал от нее ответа, и Глинис прикусила язык, чтобы не сказать то, что ему бы явно не понравилось. Ее тетя Пег и дядя Генри, обычно оживленные, в присутствии священника, казалось, поникли, и разговор за столом никак не клеился. В середине ужина отец Томас отложил в сторону нож и объявил:

— Гэвин Дуглас заключен в тюрьму.

Пег ахнула, Генри побледнел.

— Как это так? — спросил Генри. — Ведь он должен был стать архиепископом в Сент-Эндрюсе.

— Его выдвигала королева, а она больше не регентша. Теперь Дугласы впали в немилость.

— Что это значит? — осторожно поинтересовалась Пег.

Отец Томас обратил злобный взгляд на сестру:

— Это, дорогая сестра, значит, что я не последую в Сент-Эндрюс с Гэвином Дугласом.

Глинис подмывало сказать отцу Томасу, что это обстоятельство должно только порадовать его.

— Во имя Господа, как Гэвина угораздило посоветовать своему племяннику жениться на королеве? — Говоря, отец Томас поднял руки, словно взывая к помощи небес. — Будучи ее любовником, Арчибальд Дуглас мог вертеть ею, как хотел, и совет ничего не мог поделать, потому что по завещанию короля королева должна была оставаться регентшей до тех пор, пока она снова не выйдет замуж.

Глинис опустила взгляд на стынущую еду на тарелке.

— Черт бы его побрал, — сказал отец Томас. — Лучше бы Гэвин занимался своей поэзией.

— Он поэт? — спросила Глинис.

Она надеялась, что это поможет сменить тему на ту, которая будет меньше раздражать отца Томаса.

— Гэвин Дуглас известен как своими собственными стихами, так и переводами древних поэтов, — ответил отец Томас. — Занятие, конечно, бесполезное, но оно бы не стоило ему епископства.

— Бесполезное? — переспросила Глинис. — Мы, жители нагорья, высоко ценим поэтов.

Судя по тому, как взлетели вверх брови отца Томаса, он не привык, чтобы ему возражали. У Глинис, как это с ней часто бывало, любопытство взяло верх над осторожностью, и она спросила:

— За что беднягу бросили в тюрьму?

— Его обвиняют в попытке купить епископство у папы. — Отец Томас пожал костлявым плечом. — Если бы фракция Олбани не подозревала, что Гэвин также посоветовал королеве сбежать с шотландским наследником в Англию, никому бы до этого не было дела, даже если он и купил.

Глинис осторожно кашлянула.

— Дядя, вы знаете, как новый регент относится к кланам Шотландского нагорья?

— Конечно, знаю, — резко ответил священник. — Твое счастье, что ты покинула это забытое Богом место, потому что Олбани дал Кэмпбеллам благословение короны подавить этот бунт горцев огнем и мечом.

— Что это значит?

Глинис поднесла руку к горлу, со страхом думая о своей семье, оставшейся дома.

— Это значит, что они вольны опустошать земли бунтовщиков и убивать любого, кто встанет у них на пути, включая женщин и детей, — сказал отец Томас. — Когда мятежники покорятся, а они это сделают, Кэмпбеллы заберут у вождей мятежных кланов их старших сыновей и будут держать их в заложниках, чтобы гарантировать хорошее поведение их отцов.

Глинис почувствовала, что на нее накатывает тошнота.

— Моему брату всего четыре года!

— В таком случае, возможно, его как раз удастся научить вести себя благонамеренно.

Если бы отец Глинис знал об этом плане, ему бы, конечно, достало здравого смысла отделиться от мятежников. Расспросить отца Томаса дальше Глинис не успела, он встал из-за стола.

— Теперь мне придется добиваться продвижения независимо от Гэвина, — сказал он, вперив взгляд в Генри. — Это обойдется дорого.

Ответа он не ждал. Даже не попрощавшись, отец Томас большими шагами вышел из комнаты.

— Томас — важная персона в церкви, — пояснила Пег, как только он ушел, как будто это служило оправданием его грубости.

Генри отправил в рот кусок яблочного пирога, посмотрел на Глинис и сказал:

— Ешь как следует. Мужчинам нравится, чтобы у женщины было мясо на костях.

Глинис не могла вернуть себе веселое расположение духа так же быстро, как это получалось у ее дяди и тети, но она слабо улыбнулась и взяла кусочек.

— Что ты думаешь о Джеймсе-пекаре? — обратился Генри к жене. — Он прекрасный человек. По-моему, из него выйдет хороший муж для нашей костлявой племянницы, а?

Глинис поперхнулась куском яблочного пирога. Наконец она перестала кашлять и смогла заговорить:

— Спасибо за заботу, но я не хочу больше выходить замуж.

— Не хочешь выходить замуж? — переспросил Генри. Потом повторил то же самое громче: — Не хочешь выходить замуж?!

Когда Глинис замотала головой, ее дядя и тетя изумленно переглянулись.

— Джеймс — степенный мужчина, у него хорошее будущее. — Пег протянула руку через узкий стол и похлопала племянницу по руке. — Тебе не помешает с ним встретиться.

— Большое вам спасибо, — сказала Глинис. — Но оттого, что я с ним встречусь, я не передумаю.