Бумажные призраки - Джулия Хиберлин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Барфли все скулит.
Я не хочу выходить из комнаты. Но и прыгать с одиннадцатого этажа с собакой на руках тоже не хочу. Моя сестра обожала высоту, а я всегда смотрела на нее снизу.
Сквозь дюймовую щель под дверью никакого дыма не сочится. Я нагибаюсь и втягиваю носом лишь попурри из синтетики, пыли и цветочного ароматизатора для ковров.
Я прижимаю ухо к полу и слышу Карла. Он что-то говорит вслух. Пересчитывает тяжелые предметы, по одному сгребая их с твердой поверхности.
– Все будет хорошо, – заверяю я Барфли.
Надев шорты, открываю дверь.
Карл вывалил мешок камней на лакированный кленовый стол.
Считает свое «золото».
– О, вышла из крепости! – благодушно замечает Карл, не поднимая головы.
Он увлечен работой и не замечает, что от острых камней на полированной столешнице остаются длинные тонкие царапины – в придачу к старым призрачным следам от бутылок шампанского.
– Тридцать два, тридцать три, тридцать четыре…
Пластиковый контейнер с фотографиями, которые час назад он отказался рассматривать, лежит на полу посреди комнаты. Пустой. Жертвы убийц и их родственники – люди, которых я годами коллекционировала, холила и лелеяла – раскиданы по парчовым диванам, стульям с высокими спинками и ковру.
Одна фотография прислонена к настольной лампе, стоящей на дальнем конце стола. Я невольно поражаюсь красоте сестры. И подмечаю, как удачно вписалась в интерьер комнаты алая стена сарая. Тень от абажура странным образом оживляет снимок, причем так явно было задумано – человеком, который умеет работать со светом и тенью.
– Это твоя сестра, – говорит Карл.
– Откуда ты знаешь? – дрожащим голосом спрашиваю я.
– Тридцать восемь. Тридцать девять…
Он спихивает со стола еще один камень – будто скребет когтем мне по спине.
Откашливаюсь.
– Пятьдесят, – говорит он. – Пятьдесят два…
– Откуда ты знаешь, что это моя сестра?!
– А ты как думаешь? Вы похожи. – Он указывает на мой палец. – И ты носишь ее кольцо.
Название: ДВЕ МЭРИ
Из книги «Путешествие во времени: фотографии Карла Льюиса Фельдмана»
Восточный Техас, 1992
Серебряно-желатиновая печать
Комментарий автора:
Я наткнулся на этих близняшек на востоке Техаса в день похорон моего дяди. Всю жизнь он выращивал на своих полях картофель, пока не умер от рака кожи. Похоронных дел мастер оставил грязь у него под ногтями. Он хотел все вычистить, но тетя запретила. «Тогда это будет не он», – сказала она. Опустив гроб в могилу, мы, как это принято, вернулись в хижину к совместному перевариванию горя и южных деликатесов. В какой-то момент мне удалось выскочить на улицу с камерой, и я решил немного поснимать в лесу. Эти маленькие феи встретились мне в самой глуши. Не знаю, как они туда попали и почему сидели в грязи в своих белых крестильных платьях. Они заметили меня не сразу, минут через двадцать.
– Вы кто такой? – крикнула одна из девочек. – Вы нас напугали!
– Я Карл.
– А я Мэри, – сказала первая.
– И я тоже Мэри, – с хитрой улыбкой добавила вторая.
Мой блокнот с советами по выживанию. Составлен в возрасте 10 лет.
Как не бояться, что репродукция «Крика» над кроватью моей сестры ночью оживет
1. Перед сном три раза стучать по картине.
2. Стараться все же не стучать.
– Что ж, молодой человек, давайте начнем. Какое сегодня число?
– Какое-то там июля, – охотно отвечает Карл.
Эта действительно молодая женщина представилась нам так: «Я доктор Эми, интерн. Считайте, как закуска перед основным блюдом». Она очень хорошенькая, сияет улыбкой и олицетворяет собой люто ненавидимое мной снисходительно-жизнерадостное отношение к старикам. Карл явно ловит кайф, когда видит ее голую коленку, выглядывающую из-под белого халата.
Вчера вечером я сама собрала с пола все фотографии. Немного помедлив, оставила одну под лампой. Полночи я вертелась на своих пуховых перинах, думая, как же сообщить Карлу новость – ему предстоит полдня провести в кабинете невролога. Весьма именитого невролога, ради встречи с которой мне пришлось отчаянно врать и поднять на уши кучу людей.
Карл меня удивил.
– Я «за», – сказал он утром. – Может, ей удастся угомонить мою руку, а то надоела уже – прыгает и прыгает. На завтрак я хочу «Жабу в норке» из гостиничного меню. Вот, почитай-ка: сбрызнутые сорговой патокой гренки с апельсиново-ванильной пропиткой, теплым клубнично-бальзамическом соусом, маринованным ревенем, мятно-базиликовым сливочным маслом и козьим сыром.
Карл получил свой фантастический завтрак, а гостиничный автобус бесплатно подбросил нас до клиники, потому что та располагалась в радиусе четырех километров от отеля. И вот теперь доктор Эми что-то чиркает в блокноте. Затем вновь озаряет Карла своим лучистым взглядом.
– Кто у нас президент?
– Идиот.
Чирк-чирк.
– А что, я ведь правильно ответил!
– Вы отвечайте, сэр, и ни о чем больше не волнуйтесь. Повторите, пожалуйста, за мной: «Пес, вилка, нога».
– Кошка, ложка, рука.
– Произнесите слово «мир» наоборот.
– Й-У-Х.
– Дам вам вторую попытку. М-И-Р.
Сексуально картавя, она произносит слово еще раз. Теперь понятно, как ее угораздило попасть на практику в одно из самых экспериментальных медицинских учреждений страны по лечению деменции.
– А-П-О-Ж, – по буквам отвечает Карл, да еще с таким придыханием, что у юной докторицы взлетает со лба белокурая прядь волос.
– Отлично. А теперь, пожалуйста, возьмите в руку листок, согните его пополам и положите на пол.
Карл выполняет распоряжение.
– Превосходно! – Она поднимает с пола листок, вручает ему и мурлычет: – Теперь закройте глаза.
– Как тебе угодно, милая.
Он вытягивает губы в поцелуе. Доктор Эми не обращает на это никакого внимания.
– Возьмите у меня карандаш. Напишите на листке какое-нибудь предложение. Вот, можете взять мой планшет. Простите, я немного торможу – день только начался, а уже столько хлопот! – Она изображает усталый вздох. – Проще некуда: закройте глаза, возьмите карандаш, напишите предложение. – Уверена на сто процентов, что больным деменцией запрещено говорить «проще некуда».
– Что угодно могу написать? – хлопая ресницами, уточняет Карл.
