Опальный капитан. Спасти новую Землю - Ольга Куно

Мы постепенно пересекали систему Сигма-Д. Новая Земля осталась далеко позади — насколько такое понятие вообще применимо в космосе — и была уже не видна на экранах. Я по-прежнему могла локализовать ее, но только в силу своего астрономического образования. Спутники вроде Истерны тем более исчезли из виду. Лишь Рейза все еще казалась крупнее прочих звезд. Исключая, конечно же, Сигму — солнце той системы, в которой мы теперь находились.

Наш курс пролегал в стороне от здешних планет, но к двум из них мы подошли достаточно близко, чтобы при увеличении можно было разглядеть неровность поверхности, зелень лесов и синеву океанов. Первой мы миновали Дуэллу, население которой составляли гуманоиды со своеобразной культурой. Ее главное отличие от новоземской заключалось в том, что большую часть времени женщины жили там отдельно от мужчин. Зато чисто физиологически дуэллийцы были так похожи на людей (всего лишь выше ростом да тоньше в кости), что в их отношении гипотеза Бейла казалась справедливой. Наверняка мы находились в родстве. Дальше шла планета с говорящим названием Грин. Она была заселена людьми, тяготевшими к максимальной чистоте окружающей среды. Насколько я знала из базисного курса по небесным телам ближайших звездных систем, на Грине практически отсутствовали не только компьютеры, но и электричество. Исключение составляла одна на всю планету больница — кажется, за ее открытие велась в свое время нешуточная политическая борьба — и космопорт, тоже единственный и чрезвычайно редко используемый. Космическое сообщение считалось вредным для природы и не приветствовалось. Основное население Грина было, как несложно догадаться, идейным, однако планета служила также прибежищем для людей, страдающих электромагнитной сверхчувствительностью и потому плохо реагирующих на электрические приборы. Для них экологически чистая планета стала настоящим спасением.

Планету четвертой категории мы не видели, поскольку пролетали от нее далеко. Вторую обитаемую гуманоидами — тоже: путь по орбите вел ее сейчас по другую сторону от Сигмы.

Не считая неопределенности как отдаленного, так и ближайшего будущего, моя главная проблема во время перелета была простой: очень хотелось покурить. Заядлой курильщицей я себя не считала, но в одной сигарете в день нуждалась; в противном случае становилась нервозной и раздражительной. При этом электронные вейпы не устраивали меня категорически.

Однако капитан столь же категорически заявил, что курение на корабле под запретом. Дескать, создает проблему безопасности. Док к этому утверждению отнесся, по-моему, скептически, однако и меня не поддержал.

— Бросал бы ты эту привычку, Сэмми, — сказал он. — Конечно, при необходимости тебе клонируют новые легкие, да что там, даже я, если понадобится, смогу вырастить их в здешних кустарных условиях. Но оно тебе надо? Операция по пересадке — штука не из приятных. Да и потом всегда есть риск, что легкие не приживутся. При клонировании он невысок, согласен, и все-таки есть.

В общем, необходимость поддерживать чистоту легких несколько омрачала полет.

Космическая исследовательская станция имени Джордана Файнса находилась достаточно далеко от черной дыры для соблюдения мер безопасности, но достаточно близко, чтобы оную можно было изучать. Со стороны станция выглядела, как огромная гантель с широкими блинами, светившимися многочисленными «окошками».

Когда Уолкс, взявший на себя часть функций радиста, попросил о стыковке, ему не сразу ответили согласием. Он попросил позвать некоего доктора Ланге, а сам передал наушники Макнэллу. После короткого диалога новых участников переговоров дело заспорилось.

Стыковка прошла без осложнений, и капитан собрался на выход из корабля.

— Брэн, ты остаешься, поскольку лучше всех разбираешься в управлении звездолетом. Если кто-то из остальных хочет размять ноги, может пойти со мной.

— А симпатичные мужчины там есть? — тут же полюбопытствовала Гайка.

— Вряд ли, — разочаровал ее док, — на таких богом забытых станциях редко встречаются красавцы вроде нашего капитана.

Макнэлл мазнул по нему недовольным взглядом.

— Ну и ладно, тогда я останусь, — со смешком заявила девушка. — Лучше проверю двигатели, пока они в нерабочем состоянии.

— А я, пожалуй, схожу. — Мне хотелось хоть какого-то разнообразия после трех дней, проведенных на небольшом, в сущности, корабле.

Да и капитана отпускать одного было как-то неловко, хотя в случае чего какая от меня помощь? Ну да мало ли. Два кулака имеется, а здесь все же исследовательский центр, а не военная база.

— Это не опасно?

Док задал вопрос, на который ни у кого из нас заведомо не было точного ответа.

— Не думаю, — откликнулся капитан. — В любом случае для тех, кто снаружи — не меньше, чем для оставшихся на корабле. Но мы ненадолго. Даже если кто-нибудь успеет настучать, улетим быстро…

Он замолчал, подняв глаза на Гайку, запоздало осознав, что не следовало поднимать щекотливую тему в присутствии девушки.

— Да бросьте, — передернула та плечами, — я ж не слепая. И так понятно, что вы не от хорошей жизни из системы сбежали.

По ее тону можно было заключить, что наша социальная неблагонадежность механика не слишком тревожит.

— Ладно, — признал Макнэлл, судя по напряженному лицу, просчитывая каждое слово. — Мы действительно не в ладах с законом. С недавних пор. Но ты можешь не беспокоиться. Мы заплатим, как договаривались, и тебя не обидим. Впрочем, если хочешь, можешь сойти прямо здесь.

Девушка фыркнула.

— Ну если не обидели до сих пор, с чего я сейчас начну бояться? И потом, оставаться здесь — благодарю покорно! Это дыра почище Истерны. Вон, док сказал, что на станции даже мальчиков симпатичных нет!

Уолкс запрокинул голову и от души рассмеялся.

— В общем, я лучше с вами, — завершила свой монолог Гайка. — Вы хоть и странноватые, зато с вами не скучно.

— Хорошо. — В отличие от врача капитан сохранял абсолютную серьезность. — Значит, до ближайшей населенной планеты летишь с нами. Только имей в виду: в случае чего ты всегда можешь сказать властям, что тебя взяли в заложницы и удерживали на корабле насильно.

— Так и скажу, — пообещала Гайка. — А еще белье заставляли сушить в вакууме. А остальное время держали прикованной цепями в служебном отсеке. Нет, лучше в командном, на панели управления. М-м-м, — она мечтательно возвела глаза к потолку, — а у вас на звездолете цепей случайно нет?

— Нет. Но мы у ученых попросим.

Впервые за долгое время капитан позволил себе слабую улыбку. Гайкина непосредственность сумела пробить броню его вечной мрачности, приобретенную за время тюремного заключения. Что-то внутри едва заметно укололо: похоже, я позавидовала девушке.

— Раз все решили, пора идти. Боюсь, нас заждались, — объявил Макнэлл. — Сэм, на выход!

Старшим научным сотрудником исследовательской станции оказалась женщина, Мария Николаевна Ланге, встретившая нас на выходе из корабля, в начале длинного коридора. Высокая, одетая в строгий костюм, с длинными волосами, аккуратно уложенными и заколотыми на затылке, больше всего она напоминала мне учительницу физики, химии или еще какого подобного предмета. Значительно меньше она походила на сумасшедшую ученую, в должной степени рисковую, чтобы отправиться на задворки звездной системы ради исследования интересующего ее материала.