Невидимый город - Моника Пиц

– Моим отцом? – изумленно спросил Йонас, пока они шли дальше.

– Мне он всегда нравился, – призналась Бобби. – С ним можно было делать все, что было запрещено дома. Играть с огнем, экспериментировать с ножом, безнадежно заблудиться.

– Потому что ему было все равно, – с горечью сказал Йонас. – Странно, что ты помнишь моего отца. Для него карьера всегда была важнее семьи. Но и она теперь растворилась в красном вине.

Бобби удивилась, какие чудачества проделывает память. Неужели эти встречи с отцом Йонаса произвели на нее такое впечатление, что, несмотря на редкость, навсегда запечатлелись в ее памяти? Или же, возможно, ошибался Йонас, переживший столько плохого с отцом, что все хорошие воспоминания в нем погасли? Каждый мастерил себе свою правду и свое прошлое.

– Может быть, твоя и моя истории вместе составят единое целое? – задумчиво сказала Бобби.

Йонас схватил ее за руку и без слов потащил дальше, на поляну. Они достигли цели своего вечернего похода. Отсюда, сверху, открывался потрясающий вид на лагерь. Полумесяц висел как тоненький серп между тысячами звезд. Она вдруг поняла, какому явлению озеро обязано своим названием. В бледном лунном свете оно переливалось глубокой зеленоватой синевой. Бобби решила, что волшебный свет затмил собой восход и закат в один день. Она вычеркнет 3 пункт из своего списка.

Бок о бок они устроились на бревне, напряженно прислушиваясь, не приближаются ли путешественники. Бобби дрожала от предвкушения. Это была захватывающая идея: самой стать тенью, которая, как зловещее существо, сторожила тропу. Отсутствие визуальных раздражителей обостряло восприятие деталей, которые обычно терялись в дневном шуме. Ни шороха не ускользнуло от нее, ни крика ночной птицы, ни мыши, шуршащей по подлеску. Ощущение было хорошее: ожидание, предвкушение, напряжение… Йонас. Его присутствие и теплая рука в ее руке вызывали приятное покалывание.

– Ты знаешь рыб-капель? – спросила Бобби.

– Я знаю только рыбные палочки, – весело сказал Йонас.

– Рыбы-капли – самые уродливые создания в мире, – объяснила Бобби. – Они похожи на серые комки слизи. Кашицеобразное тело, толстые губы, большой, как у пьяницы, нос, повсюду морщины, как у мрачного лысого старика. Но рыбе это совершенно безразлично. Она живет в полном мраке. В темноте тоже есть что-то утешительное. Ты знаешь, что научно доказано, что лучшие идеи приходят ночью?

– Странно, – сказал Йонас. – Мне по ночам приходят только глупые идеи.

Бобби почувствовала, что он смотрит на нее. Ощущение было странное. Как и внезапное молчание при их последней встрече, это чувство показалось ей необычным.

– Ты боишься? – спросил Йонас.

– А должна? – сказала Бобби.

– Ну, я боюсь, – признался Йонас. – Все всегда испытывают жалость к тем, кто испугался призрака. Но представь себе бедных призраков: едва они откроют дверь, как кто-то на них кричит. Призрак наверняка получает травму.

– Ты был настоящим трусишкой еще в детском саду, – хихикнула Бобби. – И всегда вооруженным до зубов.

– Я хотел стать рыцарем-джедаем, – сказал Йонас в свою защиту. – Нужно было практиковаться.

– А теперь?

– Я все еще хочу стать рыцарем-джедаем, – ответил он. – Но я слишком труслив, чтобы признать это.

Он размахивал в воздухе своим фонариком, словно световым мечом. Крик раздался сквозь ночь. Он явно напугал группу ночных путешественников. Хлоя и остальные девушки оказались гораздо ближе, чем предполагалось. Ветер доносил их взволнованные голоса сквозь деревья и кустарники. Нервный смех стал громче и снова затих, из подлеска выбежал дикий кабан. В панике зверь искал укрытие от товарищей по команде Бобби, которые криками испугали его. Конусы света их фонариков прорезали темноту. Они там!

– Там что-то есть, – пронзительно вскрикнул голос в темном лесу.

Хлоя, Элиф, Софи и другие приближались к друг другу, пока не образовали плотную кучку. Они были так близко, что Бобби могла их разглядеть. Кучкой они неуверенно двинулись дальше. Это был сигнал. Йонас взял палку и ритмично застучал ей по дереву. Снова и снова гулкие удары эхом отдавались по лесу, словно великан, прокладывающий себе путь. Бобби захрустела ветками, радуясь реакции своей команды. Играть призрака было веселее, чем она себе представляла.

– Это просто ребята из младшей команды, – попыталась успокоить всех Элиф. Но все были уже порядком напуганы.

Внезапно сквозь болтовню отчетливо прозвучал голос Хлои.

– Где, собственно, Бобби? – крикнула она. – Она только что была здесь.

– Она бежала за нами, – сказала Элиф. – Я точно знаю.

Пронзительный крик Бобби разнесся по лесу, кусты зашелестели от рук Йонаса.

Группа остановилась. В течение нескольких секунд игра стала серьезней, боязливость превратилась в полномасштабную панику. Ни у кого больше не было желания идти дальше сквозь мрак.

– Может быть, она уже убежала, – предположила Софи.

– А если нет? – возразила Элиф.

Четырнадцать пар глаз выискивали в темноте подозрительные следы или какую-то зацепку.

– Бобби? – кричали в темноту ее товарищи по команде. – Бобби!

– Вы знаете тот фильм, где из группы забирают одного за другим? – сказала Хлоя. – В конце концов все погибают.

– Позвони ей! – Голос Софи чуть не сорвался.

Какое-то мгновение было тихо.

– Ну, что там? – спросила Элиф.

– Гудки, – объявила Хлоя. – Возьми трубку, возьми трубку, возьми трубку… – А затем разочарованный сигнал «Голосовая почта».

– Бобби, сообщи, когда будешь в лагере. Это не смешно. Нисколечко…

Чистая паника охватила группу. Все истерически кричали наперебой. Операция грозила сорваться.

– Ты должна перезвонить Хлое, – прошептал Йонас Бобби. – В противном случае она обезумеет.

Она уже достала телефон, когда вспомнила, что не может перезвонить Хлое. Не с телефона Лины.

– Позвони ты. Скажи им, что нашел меня, – поспешно предложила Бобби. Было уже слишком поздно.

– Это телефон Лины, – сказал он.

В ушах у Бобби зашумело. У нее было мало опыта во лжи. Еще меньше опыта у нее было только в разоблачении.

– Только чехол, – беспомощно ерзая, пролепетала она.

– Он не зазвонил, – заметил Йонас. – Хлоя звонила тебе, и мы ничего не услышали.

Как ей выпутаться из этого? Что он будет делать? Все, что могло пойти не так, пошло не так. Но стало еще хуже.

– Ты присылала мне сообщения сегодня днем? – спросил он.

Она почувствовала, как ее щеки заливает румянец. Виновато опустив голову, она мысленно вычеркнула все десять пунктов из своего списка дел, заменив их одним-единственным желанием: «Научиться лгать». И прямо сейчас, пожалуйста.