Любовь-победительница - Барбара Доусон Смит
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да. Но у Джо это получается лучше, чем у меня. – Причина этого тяготила совесть Мэри, словно камень на шее. Даже отцу не все было известно. Она опустила глаза, прося Господа простить ее за эту полуправду. – Я закрыла для нее свои мысли, когда… когда она сбежала в Лондон. Папа сказал, что я должна забыть о ней, чтобы она не запятнала меня своей греховностью.
Комок в горле не давал Мэри дышать. Она ведь отвергла собственную сестру не только по приказу отца. Каждый раз, когда она чувствовала, что Джо пытается пробиться к ней, она нарочно не впускала ее в себя, сосредоточиваясь на отрывках из Священного Писания. И вскоре это уже вошло у нее в привычку, но ее всегда мучило чувство вины.
Мэри опустила голову, вспоминая долгие ночи, когда она лежала без сна в своем крошечном закутке. Черные тени на потолке кибитки напоминали ей о пятне на ее совести. Она молилась об избавлении от этого пятна не меньше, чем о благополучии Джо.
Адам отстранился от нее.
– Если вы действительно способны видеть свою сестру, то уже должны были привести меня к ней. Вы могли бы избавить себя от этого маскарада.
В голосе его звучала насмешка, и он смотрел на нее так, словно она сумасшедшая.
Почему она решила, что он поверит ей? Мало кто поверил бы. И все же вопреки всему она надеялась, что он окажется другим.
– Это не так просто. Я никогда не знаю, что увижу: образы сами приходят ко мне. Я только знаю, что Джо ужасно напугана.
Адам встал, возвышаясь над ней.
– Никто не может читать мысли другого человека. Вы принимаете меня за недоумка. – Он резко повернулся. – Я распоряжусь, чтобы подали карету.
– Нет! – Мэри вскочила и встала между ним и шнурком колокольчика. – Как вы думаете, почему я приехала в Лондон именно теперь? В ночь, когда стреляли в вашего брата, я видела Джо.
– В Суссексе?
– Нет, я не говорю, что она была там. Это был словно… сон наяву. Шла служба, и я пела псалмы, когда вдруг увидела ее позади толпы. Она бежала ко мне с вытянутыми руками. – Забыв о разорванном на груди платье, Мэри распростерла руки. – Она звала меня, умоляя спасти ее.
Сцепив руки за спиной, герцог расхаживал по гостиной, то выходя на свет, то исчезая в полутьме.
– Вы совершенно уверены, что не попробовали вина, предназначенного для причащения?
– О, вы… вы негодяй! – Мэри сердито запахнула на себе полы его сюртука. – Вы не желаете замечать ничего, что не вписывается в ваше ограниченное представление о мире.
– А ваш отец, конечно, одобряет ваши заблуждения?
Усилием воли Мэри подавила свое раздражение.
– Нет, не одобряет. Он называет это происками лукавого. Но по крайней мере он верит мне.
Адам несколько минут молчал, и она ощущала обжигающую силу его пристального взгляда.
– Хорошо, – сказал он, – убедите меня. Найдите Джозефин.
– Я не могу, – прошептала Мэри. – Я пробовала снова и снова, но получила всего одно слабое послание. Но мне удалось увидеть несколько ее воспоминаний, когда она была в Лондоне и звала меня. – «А я не ответила», – с тоской подумала она.
Адам вновь зашагал по комнате.
– Поясните.
– Один раз я видела Джо в зеленом платье и в ожерелье из изумрудов. Она поднималась по ступеням вашего особняка. Я думаю… это, наверное, было тогда, когда лорд Сирил привез ее познакомиться с вашей семьей.
– Обедайя мог рассказать вам, как она была одета в тот день.
– В другой раз я видела вашего брата, лежащего на полу. Из его головы текла кровь. И потом…
– Что «потом»?
– Мужчина бросился на нее из темноты. Она закричала, но он заткнул ей рот кляпом.
Адам резко повернулся к ней.
– Опишите его.
– Я… вернее, она не разглядела его. Но это доказывает, что ее похитили.
– Это доказывает, что вам снился сон.
От его бесконечного хождения по комнате у Мэри закружилась голова. Она судорожно вздохнула.
– Всего несколько мгновений назад я видела сестру в театре. Какой-то мужчина следил за ней.
– Что за мужчина?
Она бессильно пожала плечами:
– Не знаю. Того, кто хотел прекратить ее отношения с лордом Сирилом. Возможно, потому, что сам хотел за ней ухаживать. – Мэри сжала пальцы в кулаки. – Мне кажется, она боялась его.
Герцог обжег ее взглядом, и жаркая волна обдала ее. Она таяла от одного его взгляда, как тает снежинка на теплой коже.
Теплая кожа. А что, если бы она прикоснулась кончиками пальцев к его обнаженной груди, чтобы посмотреть какая она – мягкая или твердая, грубая или нежная? Ей хотелось, чтобы ее руки знакомились с его телом, скользя все ниже и ниже. Голова у нее закружилась от этих мыслей. Мэри не узнавала себя. Нет, должно быть, это все из-за вина.
– Вы его не разглядели?
– Кого?
– Мужчину в театре?
Мэри сосредоточилась.
– Там было темно. Он сидел в собственной ложе. Но у него были голубые глаза. Я уверена в этом. – Мэри щелкнула пальцами. – Ни один из мужчин, побывавших сегодня здесь, не был голубоглазым. Это означает, что мы не нашли настоящего похитителя.
– Мы это и так уже поняли.
Его холодный тон разозлил Мэри.
– Вы что, не понимаете? Это же важная зацепка.
– Ну тогда я должен посоветовать сыщикам арестовать всех голубоглазых джентльменов. Включая и меня.
– Вы шутите?
– Конечно, шучу. – Адам приблизился к ней. – Вы ведь и сами понимаете нелепость ситуации. Я ведь не могу сказать судье, что вы выудили эту зацепку из видения.
Нет, его невозможно убедить, разочарованно думала Мэри. Она обнажила перед ним душу, а он все равно насмехается над ней.
Он дернул за бархатный шнурок колокольчика, и тут же появился лакей. Отдав распоряжения, Адам повернулся к Мэри.
– Я отвезу вас в дом вашей сестры. Хороший сон поможет вам избавиться от этих фантазий.
Она скрестила руки на груди.
– Я не хочу спать.
Он снова приподнял бровь, что ужасно раздражало Мэри.
– Госпожа Мэри, сама горячность и своенравность, что вывело вас из себя на этот раз?
Он думает, что только он такой умный. Ну да ладно. И Мэри тут же парировала:
– Светские щеголи, стареющие распутники и сомневающиеся герцоги.
Тут и вторая его бровь взлетела, и Мэри почувствовала непозволительное ей удовлетворение при виде его удивления. Потом он откинул голову и второй раз за этот вечер рассмеялся.