Вся мировая философия за 90 минут (в одной книге) - Шопперт

Оттолкнувшись от этих определений, Спиноза, применяя геометрию Евклида, продолжает создавать детерминистичную, неопровержимую систему, охватывающую всю Вселенную. Каждое положение логически необходимо, и каждая логически возможная система должна существовать (современная физика, впрочем, продемонстрировала, что логически невозможные системы тоже могут существовать).

Вселенная Спинозы пантеистична, то есть Вселенная есть Бог, а Бог есть Вселенная. Существует лишь Бог, или Природа. Это единственная субстанция. Но эта Вселенная-Бог имеет бесконечное количество свойств (атрибутов). Мы способны постичь лишь два из всего количества этих атрибутов: протяженность и мышление. Эти два атрибута и составляют наш мир, как два измерения, и мы невосприимчивы к остальным (за исключением двух) бесчисленным измерениям.

Спинозе удается решить проблему, которую не удалось решить Декарту, а именно, как разум взаимодействует с телом? Согласно системе Спинозы: «Разум и тело есть один и тот же объект, понимаемый то со стороны атрибута мышления, то со стороны атрибута протяженности». Разум и тело — это лишь разные аспекты одной и той же вещи — Deus sive Natura (Бога, или Природы), осознанные только благодаря двум из бесчисленного количества Его атрибутов.

Наше понимание ограничено только двумя из всех бесконечных атрибутов Бога, но оба они соответствуют логике целого. «Порядок и связь идей такие же, как и порядок и связь вещей». Причина и следствие связаны так же крепко и необратимо, как и последовательность идей, продуцируемая разумом. Таким образом, в бесконечной Вселенной Спинозы причина и следствие становятся частью логической необходимости. Наш мир в его протяженности логически определен, цепочки причины и следствия логически необходимы и нерушимы (ничем не отличаясь от необходимой логической последовательности процесса мышления). Таким же точно образом конечные предметы неизбежно развиваются из бесконечной субстанции, оставаясь частью Deus sive Natura (Бога, или Природы).

При таких условиях может показаться излишним вопрос: как мы узнали, что это божественное начало существует? Представьте мир, который мы знаем в отсутствие такого божественного существа. Без подобной поддержки мы бы обитали в мире, лишенном метафизической субстанции, во Вселенной, развивающейся без определенных законов. Многие из нас считают, что жить в таком мире можно, но Спиноза не мог. Ему нужно было доказать существование своего Deus sive Natura (Бога, или Природы). И чтобы сделать это, он выбирает доказательство, характерное для занимаемой им противоречивой позиции между теократической средневековой незыблемостью истин и грядущей эпохой разума. Излюбленным средневековым средством доказательства существования Бога был онтологический довод. Утверждалось, что идея Бога является величайшей из идей, которые доступны для нашего понимания. Если она не включает в себя атрибута существования, тогда должна быть другая, превосходящая ее в величии, но подобная ей. Таким образом, величайшая из всех возможных идей должна существовать, иначе возможно существование и превосходящей ее в величии идеи. Что и требовалось доказать. Бог существует. Спиноза использовал несколько вариантов этого довода в своем обосновании единственной в своем роде бесконечной субстанции, которую он определял как «Бог, или Природа». Он начинает с мысли о субстанции: «Если кто-то говорит, что у него есть ясное и определенное (то есть истинное) понятие субстанции, но он, тем не менее, сомневается в ее существовании, то он с тем же успехом мог бы сказать, что у него есть верное понятие, но он, тем не менее предполагает, что оно может быть ложным». Из этого следует: «Поскольку существование относится к самой природе субстанции, ее определение непременно должно включать в себя существование, и, следовательно, из одного только определения можно вывести заключение о ее существовании».

Средневековая софистика? Тем, кто относится скептически к этому подходу, следует знать, что он во многом остается частью и современного мышления. Современные ученые предлагают похожую аргументацию для объяснения «Большого взрыва» и единой теории поля. Стивен Хокинг вопрошал: «Убедительна ли единая теория поля настолько, чтобы объяснить свое собственное существование?» Такой довод подсказывает неизбежный вывод: Вселенная должна быть такой, какая она есть и должна была быть создана, потому что никакой другой Вселенной создать было невозможно. Спиноза, несомненно, признал бы этот метафизический довод. И как величайшее метафизическое понятие, Deus sive Natura Спинозы принадлежит к той же категории, что и «Большой взрыв». Его евклидова математика имеет преходящее значение, а красота мысли неоспорима.

Несмотря на все решительные усилия Спинозы использовать в описании геометрию, его метафизическая система обладает поэтическими чертами. Достаточно упомянуть некоторые из них: целью мудрых должна быть попытка увидеть Вселенную так, как видит ее Бог sub specie aeternitatis (со стороны вечности). Каждое человеческое тело есть часть тела Бога, так, если мы вредим другим, мы наносим вред себе. Счастье каждого из нас зависит от счастья всех. Вселенную нельзя объяснить чем-то другим, даже Богом, потому что это и есть Бог. Вселенная, таким образом, не имеет смысла, но является смыслом самой себя.

Многие идеи Спинозы разъясняют мир тем, кто не верит ни в Бога, ни в его систему. Его теория чувств отличается особой проницательностью. В отличие от других теорий, появлявшихся до XX века, теория Спинозы не кажется наивной (или просто неверной) в свете современной психологии. Желание здесь определено как «сама сущность человека». А «удовольствие — это переход человека из состояния неполной безупречности в состояние большей безупречности». По поводу боли можно утверждать противоположное. Далее. «Удивление — это мысль о предмете, на котором рассудок концентрируется, потому что именно эта мысль не связана ни с одной другой». Поразмыслите над этим, приняв во внимание известное речение Платона: «Философия начинается с удивления». Несложно представить Спинозу, охваченного удивлением при размышлении над своим Богом, который никак не связан ни с чем, потому что он и есть все. Но определение Спинозой любви, как «удовольствия, сопровождаемого мыслью о внешней причине», вероятно, не соответствует его концепции amor intellectualis dei (интеллектуальной любви к Богу). По мнению Спинозы (и современной психологии), эта интеллектуальная любовь к Богу должна была бы неизбежно содержать элемент любви к себе, если Бог и Природа одно и то же. И этот элемент не имел бы внешней причины. Спиноза пытается защитить себя от подобных нападок, утверждая: «Интеллектуальная любовь рассудка к Богу есть часть бесконечной любви, испытываемой самим Богом». Но это, похоже, только подтверждает существование изъяна в его аргументации.

Несмотря на столь явные несостыковки, его теория переходит к «доказательству» нескольких глубоких наблюдений. «Нет надежды без страха и страха без надежды». Как уверенность, так и отчаяние происходят «из понятия о вещи, имеющей отношение к будущему или прошлому, благодаря которой повод для сомнений был устранен».

Однако причина сомнений (и ошибки) обнаруживает серьезный недостаток в философии Спинозы. Сам