Ислам от монаха Багиры - Ренат Беккин

Нет, не выйдет из меня шпиона! Абдулла хотел снова посмотреть на часы, но вовремя вспомнив наказ Кошкина, опять передумал. Аллаху 'азым! Сколько же осталось до четырех?

Абдулла дошел до входа в сквер. Ладно, хватит тут вышагивать. Может быть, сесть? Нет, лучше постою на месте. Абдулла сделал несколько неуверенных шагов и замер под распростертой дланью императрицы. Мучительное навязчивое ощущение, что за ним кто-то наблюдает, терзало Абдуллу и мешало сосредоточиться на предстоявшей операции. Еще эта женщина в окне Публички!

Абдулла оглянулся, затем посмотрел наверх, в сторону окон библиотеки. В том же самом окне он опять увидел ту же самую женщину. В этот раз он даже успел заметить красный платок, небрежно наброшенный на плечи поверх то ли черной кофты, то ли платья. Все повторилось в точности, как и в тот раз. Едва только Абдулла заметил ее, как женщина сразу же отошла от окна.

Сердце Абдуллы заметалось, трусливо взывая к разуму: "Что делать?".

— Так, надо подождать еще минуту и снова посмотреть туда, — сказал себе Абдулла, и, сделав шаг в сторону, наступил на ногу неизвестно откуда появившемуся старичку.

— Я тебя сразу узнал, чертенок! — злорадно усмехнулся старичок. Внимательно присмотревшись, Абдулла узнал в нем того самого деда, который за несколько минут до этого двусмысленно кормил голубей в другом конце сквера. В руках у него откуда-то появилась большая спортивная сумка.

— Ну, че молчишь? Отзыв говори! — прошамкал дед. Абдулла во все глаза глядел на непонятного беззубого субъекта с сумкой.

— Ты, че, немой? — сочувственно спросил дед.

— Н-не сейчас, дорогой… Я на работе, — наконец, пролепетал Абдулла.

— Тогда енто тебе, — дед поставил перед Абдуллой свою сумку. — Меня один мужик на Невском просил передать.

— Где он? — громко спросил Абдулла и, забыв о мерах предосторожности, грубо схватил деда за руку. — Где он?!

— Да он уехал уже, — пошевелил сросшимися седыми бровями дед. — Отдал мне енто и уехал. Ты, энтово… отпусти меня, а?

— Д-да, извините, — Абдулла отпустил руку старика.

— Ну, бывай, — попрощался дед и зашаркал к выходу из сквера.

— Эй, постойте, а деньги? — закричал ему вслед Абдулла.

— Гусары денег не берут, — громко заржал дед, а потом вдруг запел: "Ой вы, кони!" и ускорил шаг.

Но далеко уйти ему не удалось. На его пути возникло громадное тело СОБРовца. Его коллега, появившийся с другой стороны памятника, вежливо отвел Абдуллу на несколько шагов назад.

— Откройте сумку, — приказал старику милиционер. Дед испуганно склонился над сумкой и быстро раскрыл ее с подобострастным выражением на лице.

— Неужели, бомба? — успел подумать Абдулла. — Биссмиляхи рахмани рахим!

Но взрыва не произошло. Несколько СОБРовцев обступили сумку со всех сторон. Наконец, один из них перевернул ее вверх дном, и на снег выкатилась окровавленная человеческая голова.

Абдулла отвел в сторону взгляд и закрыл лицо руками. Простояв так некоторое время, он открыл глаза и, стараясь не глядеть в сторону головы, уставился ввысь, пока его взгляд не остановился на небольшом черном пятне на уровне второго этажа. Он не сразу понял, что смотрит туда, где уже два раза появлялась призрак-женщина в черном. Но стоило ему прищуриться, чтобы убедиться, что это не галлюцинация, и вместо пятна он увидел пустое пространство сквозь безликое оконное стекло.

По свидетельству Абу Мусы (да будет доволен им Аллах!): Один человек пришел к Пророку (да благословит его Аллах и приветствует!) и спросил: "Один человек сражается на войне ради трофеев, второй — ради славы, третий — для бравады. Кто же из них сражается на пути Аллаха?". Пророк (да благословит его Аллах и приветствует!) ответил: "Тот, кто воюет за торжество Слова Аллаха, сражается на пути Аллаха" (приведено у аль-Бухари).

На выходе из сквера Абдуллу догнал майор. Он был в штатском, и совсем непохож на себя в синей милицейской куртке, придававшей его бесформенной фигуре некоторую солидность.

— Абдулла Петрович, — сказал Кошкин, по-отечески взяв Абдуллу за плечо, — я выделю Вам человека, и Вас проводят до дома.

— Нет, нет, спасибо, я сам, — Абдулла тускло посмотрел на майора и, не прощаясь, поплелся в сторону метро.

Его мозг, измученный постоянными размышлениями, догадками и предположениями, устал работать. Абдулла понимал, что, быть может, сейчас наступил "тот самый" долгожданный момент, когда необходимо срочно принимать важное решение. Но сил думать уже не было. Да и что толку ломать голову, если все, что он придумывал в последнее время, оборачивалось против него же самого.

Абдулле захотелось упасть, подобно странствующему суфийскому дервишу, на скамью в метро и забыться первобытным сном, невзирая на перекошенные брезгливостью лица пассажиров. Говорят, раньше сиденья располагались не перпендикулярно стенам вагона, а вдоль них. Чудно!

Перед глазами Абдуллы то появлялась, то исчезала тонкая фигура в черном платье с красным платком на шее. Неужели это была она, Тамара Петровна? Как глупо, что он поверил Бауму и сразу исключил ее из списка подозреваемых… Но какое она может иметь отношение ко всем этим зверствам? Пожилая интеллигентная женщина?.. Впрочем, она наверняка должна что-то знать!

Выскочив из вагона на следующей станции, Абдулла с разбегу запрыгнул в электричку на противоположной стороне платформы. Пробравшись в Публичку по просроченному читательскому билету, на удачу оказавшемуся во внутреннем кармане пальто, Абдулла принялся по памяти разыскивать рукописный отдел. Вскоре перед ним открылся маленький, плохо освещенный зал с деревянной резной лестницей, ведущей под потолок, и балюстрадой. Он не приходил сюда почти три года, но за это время здесь ничего не изменилось. Все было, как и в прошлый раз: деревянные шкафчики со старинными книгами, карта Саксонии XVIII века на стене, бюст Екатерины Великой.

На самом верху, на узенькой галерее, опоясанной невысоким балкончиком, склонившись над книгой, стояла маленькая старушка. Она никак не отозвалась на появление Абдуллы, продолжая заниматься своим, по-видимому, очень важным делом.

— Простите, пожалуйста, — кашлянул Абдулла, — я могу видеть Тамару Петровну?

Старушка не сразу оторвалась от чтения.

— А она ушла, — сказала она на удивление четким и приятным голосом.

— Когда ушла? — забеспокоился Абдулла.

— Минут десять назад, — сообщила старушка.

Абдулла схватился за голову, закружившуюся от странных мыслей. Он стал суетливо шарить глазами по комнате, словно не веря, что Тамара Петровна действительно ушла, а не стоит где-то рядом и презрительно усмехается над его беспомощностью.

— Простите, пожалуйста, — Абдулла видел с какой неохотой старушка вновь оторвалась от чтения, — а во что Тамара Петровна была сегодня одета?