Ислам от монаха Багиры - Ренат Беккин

По свидетельству Абдуллы бин Мас'уда (да будет доволен им Аллах!), который передал слова Посланника Аллаха (да благословит его Аллах и приветствует!): "Дела, которые в судный день будут рассматриваться в первую очередь, — это дела, связанные с кровопролитием" (приведено у аль-Бухари и Муслима).

Абдулла хотел направить свои утомленные стопы домой, но Баум решительно встал у него на пути, трогательно обхватив шатающегося от усталости шариатского судью обеими руками.

— В таком состоянии? — Ни в коем случае! Вот наступит утро, и поезжайте, ради Аллаха, куда Вам заблагорассудится, а сейчас идем ко мне, — благо, тут рядом. Я все равно после всего этого не засну.

— Да я бы рад, Илья Александрович, — с признательностью отозвался Абдулла, — но я не могу оставить своих на ночь. Сами видите, что творится.

— Хорошо, — охотно согласился Баум, — но зайдите ко мне хотя бы на десять минут. Выпейте чаю, приведите себя в порядок. Вы же дома всех перепугаете!

Оказалось, что Баум жил всего в двух кварталах от Абдуллы в старинной трехкомнатной квартире на Садовой.

Совершив намаз, Абдулла, в соответствии с недавно приобретенной привычкой, сразу же засел за компьютер в ожидании обещанного профессором чая. Ему не терпелось узнать, что скрывалось за семью цифрами телефонного номера, неуклюже нацарапанного на найденной им в багажнике "Тойоты" бумажке. Рядом с телефоном не было кода города, но Абдулла почему-то решил, что это непременно должен быть питерский номер. Согласно базе данных, по адресу, соответствовавшему телефонному номеру, проживала семья Ивановых: сорокалетние муж и жена, и двое детей — мальчик двенадцати лет и девочка десяти.

— Конечно же, это липа, — подумал Абдулла, — но позвонить все равно надо. Вот только что сказать? Спрашивать Ивановых бесполезно. Даже если там действительно есть Ивановы, что я им скажу? Нет, надо позвонить по этому телефону, как будто я точно знаю, кто на самом деле скрывается за указанным номером. Наверняка, они уже в курсе насчет Мюллюпельто. Может, сказать им, что это наша работа — каких-нибудь бойцов невидимого фронта, — и пригрозить, чтобы они больше не лезли в наши дела?.. Что ж, неплохо. А если не согласятся? Раз они пошли на откровенные убийства, им уже нечего терять. Да и нам это ни к чему, — под местоимением "мы" Абдулла подразумевал их троих: его, Саида и Баума. Мы должны поймать бандитов, а так мы их только спугнем.

А что, если… Почему бы и нет?!. Рукопись сгорела вместе с машиной, но можно блефануть, что она уцелела. Это, конечно, откровенная ложь, но поскольку никто из ныне живущих не может подтвердить факт гибели рукописи, шанс есть… Надо рискнуть…

Или, может, не ломать голову и сообщить кому следует? Приедут на эту квартиру и всех повяжут… Нет, пожалуй, не стоит. Живыми их взять очень сложно. Опять взорвутся, или что-нибудь в этом роде. Нет, здесь нужно действовать осторожно. По крайней мере, у нас есть шанс узнать, кто за всем этим стоит.

Биссмиляхи рахмани рахим! Абдулла набрал номер "семьи Ивановых". Долгое время никто не отвечал. Наконец, в трубке прозвучало не вполне приветливое мужское: "Слушаю!".

— Здравствуйте, — твердо, почти по слогам, выговорил Абдулла, — я по поводу рукописи.

— Да, — без особого энтузиазма откликнулся голос в трубке.

— Рукопись не погибла, — немного сконфузившись, продолжал Абдулла. Находившиеся в комнате Баум с Саидом, затаив дыхание, глядели на бледного и невыспавшегося Абдуллу.

— Я знаю, — ответила трубка, и Абдулла мгновенно забыл все, что собирался сказать неизвестному собеседнику. Абдулла отвел трубку ото рта, чтобы тот, с кем он разговаривал, не слышал его взволнованного дыхания.

— И что дальше? — поинтересовался голос после некоторой паузы.

Абдулла покрылся потом.

— Что Вы молчите? — недоумевал голос.

— Я бы хотел встретиться с Вами, — пробормотал Абдулла, — по поводу рукописи.

— Рукопись у Вас? — иронично, как показалось Абдулле, спросил голос.

— Да, — пересилив себя, выдавил Абдулла.

— Вы хотите ее продать? — подсказывал голос.

— Да, хочу продать, — беззащитно подхватил Абдулла.

— Ваша цена.

— Десять тысяч, — Абдулла назвал первую пришедшую ему в голову сумму.

— Десять тысяч чего? — Если Вы решили шутить, то я вам не советую, — вяло предупредил голос.

— Нет, нет, я оговорился, — Абдулла беспомощно взглянул на Баума. Тот уже полминуты усиленно выводил губами и руками слово "миллион".

— Моя цена — миллион.

— Вот это уже похоже на правду, — в трубке раздался неприятный смех. — Завтра, то есть уже сегодня в четыре дня у памятника Екатерине. Оплата наличными на месте. Пароль: "Я тебя сразу узнал, чертенок!". Отзыв: "Не сейчас, дорогой! Я на работе". Вас устраивают наши условия?

— Д-да, все устраивает, — Абдулла замолчал, мысленно призывая себя к спокойствию. У него возник еще один вопрос, который он не мог не задать. — Простите… А почему Вы не спрашиваете, откуда у меня рукопись?

— Я догадываюсь, — ответил голос.

Абдулла замолчал, не зная, что сказать.

— У Вас все? — спросил голос, терпеливо прождав полминуты.

— Д-да, — промямлил Абдулла.

— Тогда до встречи…

— Э-эй, постойте, — опомнился Абдулла, — а как Вы меня узнаете?

— Не волнуйтесь, Абдулла Петрович, — размеренно произнес голос, — Вас узнают. До свидания.

Абдулла выронил из рук трубку.

— Абдулла Петрович, что случилось?! — одновременно, словно по сигналу, закричали Саид с профессором.

— Он назвал меня по имени-отчеству, хотя я не представлялся, — дрожа всем телом, Абдулла прислонился к стене.

— Откуда он узнал?! — воскликнул профессор.

— Но страшно даже не это, — продолжал Абдулла, обращаясь не столько к Бауму и Саиду, сколько к самому себе. — Рукопись, оказывается, и в самом деле не погибла.

Абдулла бледнел на глазах, и если бы не подоспевший Саид, то шариатский судья опрокинулся бы на пол.

— Абдулла Петрович! Что с Вами? Вызвать врача? — в отчаянии заголосил Саид.

— Не надо, я сам, — Абдулла с помощью Саида уселся в кресло. — Саид, дайте воды, пожалуйста.

Саид побежал за водой, сметая по дороге стулья и обувь в прихожей.

— Абдулла Петрович, может, действительно вызвать врача? — спросил Баум, прощупывая пульс Абдуллы.

— Нет, не надо. Это усталость, — ответил Абдулла, принимая из рук переполошившегося Саида стакан с водой.

Напившись, Абдулла откинулся в кресле. Баум участливо посмотрел на полуживого шариатского судью.