Гуннхильд, северная невеста - Елизавета Дворецкая

Они метались то вперед, то назад, вглядывались в очертания берега, но не могли найти ничего похожего на корабль. Не так чтобы Гуннхильд этому радовалась, но, пока они не уплыли, у нее сохранялась надежда, что Рагнвальд еще их догонит.

– Тише! – вдруг рявкнул Альрик, хирдман лет сорока.

Обычно человек неразговорчивый, он хорошо понимал в кузнечном деле, потому Рагнвальд и взял его с собой: Альрик выдавал себя за кузнеца, а Рагнвальд и Халле – за его подручных.

Халле и Гуннхильд умолкли и стали прислушиваться.

– Копыта! – шепнул Альрик. – Кто-то скачет.

«Рагнвальд!» – успела только подумать с надеждой Гуннхильд, но Альрик тут же добавил:

– Их много! Это за нами! Давай быстрее!

И они рванули куда-то в глубь побережья, уже почти не разбирая дороги и лишь стараясь выбрать свободное от камней и деревьев место.

Гуннхильд впервые подумала о погоне. В самом деле, прошло достаточно много времени, чтобы люди Горма успели одеться и оседлать лошадей. Мелькнула надежда, что преследователи разделятся, поскольку не могут знать точно, в какую сторону направились беглецы, но эту мысль Гуннхильд тут же отогнала. За последнее время в округе появился только один чужой корабль, и самая глупая треска догадается, что только на нем похитители и могли рассчитывать уйти.

– Тролль, да вот же это место! – вдруг закричал скакавший впереди Альрик.

На фоне неба мелькнул большой камень, похожий на великанью голову, покрытую редкими «волосами» тонких берез. И Гуннхильд, будто вспышка озарила память, тоже узнала начало тропы к Серой Свинье.

– Да, это здесь! – закричала она в спину Халле.

– Нале… – начал было Альрик, и вдруг…

Гуннхильд не успела понять, что произошло, но Альрик внезапно умолк и покатился с седла прямо под копыта второй лошади. Из спины его торчала сулица. Лошадь Халле споткнулась и едва не полетела кувырком, всадник чудом удержался в седле, а Гуннхильд, падая, так вцепилась в его пояс, что сама чуть не сдернула его наземь вслед за собой. К счастью, лошадь удержалась на ногах, и от толчка Гуннхильд бросило в нужную сторону, так что она сумела усидеть на крупе. Показалось даже, что невидимая сильная рука взяла ее за ворот и поддернула, не дав упасть.

Впереди слышались крики. Ничего не было видно, кроме отблесков луны в облаках, но Халле уже понял: впереди засада. Люди Горма гораздо лучше них знали местность и могли даже в темноте пройти короткой дорогой. Ржала лошадь Альрика, которую пытались поймать, а Халле погонял свою, поворотив прочь от моря.

На пути к кораблю ждала засада, прорваться в одиночку, да еще с девушкой за спиной, было немыслимо. Они неслись по тропе со всей быстротой, на какую еще была способна усталая лошадь под двумя всадниками. Сосновые ветки били по голове, Гуннхильд съежилась за спиной Халле, видя в нем последнюю защиту. Онемевшими пальцами она вцепилась в его пояс с чувством, что от гибели ее отделяет пара шагов. В такой темноте ничего не стоит налететь на дерево или камень, и тогда…

Додумать она не успела, как это самое «тогда» и случилось. Лошадь попала ногой в промежуток между камнями и полетела кувырком. Гуннхильд оторвало от Халле и бросило куда-то во тьму; в безотчетном ужасе она сжалась в комок, пытаясь прикрыть голову руками; в мыслях мелькнуло – вот и смерть пришла…

Ей сильно повезло – ее бросило на можжевеловый куст. Он остановил полет, а там, куда она упала, мха было больше, чем камней. Какое-то время Гуннхильд лежала, не понимая, жива она или нет – голова гудела, ее мутило, тело было как чужое. Но постепенно она осознала, что уже не летит, будто валькирия в грозовом вихре, а лежит на чем-то твердом и неподвижном, и вроде даже ничего у нее особенно не болит. Нет, болит щека. Она провела пальцами по лицу – больно, наверное, ударилась или оцарапалась.

Гуннхильд села, опираясь руками о землю, подняла голову, огляделась. Пошевелила руками и ногами, проверяя, нет ли переломов. Где-то за кустами, поблизости, жалобно ржала лошадь.

– Халле! – крикнула Гуннхильд.

Никто не отозвался. Неужели она осталась совсем одна?

Она встала на колени, ухватилась за колючие ветки, поднялась и постояла, приходя в себя. Ноги дрожали, но держали, руки тоже слушались. Гуннхильд пошла на ржанье, продолжая звать Халле. Ей казалось, она кричит, но на самом деле ее голос раздавался едва слышно.

Вдруг кто-то схватил ее за щиколотку – будто невидимая рука высунулась из-под земли, и Гуннхильд пронзил ледяной ужас. Тролль?

– Госпожа! – выдохнул рядом хриплый голос. – Не кричи! Это я!

– Халле!

Ее отпустили, и Гуннхильд присела, протягивая руку, которую тут же кто-то схватил.

– Я здесь. Головой треснулся. Сейчас…

Опираясь на ее руку, Халле с трудом сел.

– Лошадь… надо уходить быстрее… ее слышно… – бормотал он.

Гуннхильд понимала, что он хочет сказать: лошадь, видимо, сломав ногу, билась на земле и своим ржаньем указывала преследователям путь.

– Вставай!

Девушка потянула Халле за руку и помогла подняться, едва сама не упав под его тяжестью. Молодой и худощавый, рослый парень весил больше, чем она.

Держась друг за друга, они двинулись через заросли, все так же прочь от моря. Гуннхильд уже не думала, куда они идут и какое спасение смогут там найти; ведь корабль Бергрена, даже если он еще не ушел, остался на берегу, они сейчас от него удаляются. Сейчас она помнила только о том, что их преследуют и люди Горма уже совсем близко. А ведь Асфрид предостерегала: у нее, Гуннхильд, есть враги, которые могут среди суматохи убить ее и тем навсегда избавиться от опасности породниться с ютландскими Инглингами.

Вдвоем с Халле они продирались сквозь можжевеловые кусты, с трудом находя дорогу между камней. Беглецы сами не знали, куда идут, и лишь надеялись, что преследователям будет так же нелегко их отыскать в темноте. А когда рассветет, они что-нибудь придумают…

– Тише! – Халле вдруг застыл и сжал руку девушки.

Гуннхильд замерла и тоже услышала позади шум – кто-то пробирался сквозь заросли. Несколько человек. Вдруг она осознала, что больше не слышит ржанья: надо думать, люди Горма обнаружили лошадь и забили ее, зато теперь им точно известно, с какого места беглецы пошли пешком.

Деревья и заросли вдруг кончились, впереди было ровное пространство. Халле потянул было Гуннхильд назад и в сторону, надеясь укрыться в зарослях, но шаги доносились и с другой стороны.

Послышался свист, ему ответили. Преследователи разделились и прочесывали рощу. Тогда Халле пустился бежать через пустошь, почти волоча за собой девушку; так они неслись, задыхаясь, пока не наткнулись на каменную стену. Халле сунулся было в сторону, надеясь обойти препятствие, но оно оказалось слишком большим; тогда он, ощупав его, подхватил Гуннхильд и подсадил наверх.