Жизнеутверждающая книга о том, как делать только то, что хочется, и богатеть - Дэнни МакАскилл

Я зажал тормоза и встал на заднее колесо, развернул велосипед и сбросился вниз. Крыша стремительно приближалась ко мне, мое сердце замерло, когда шины с хрустом приземлились. Крыша выстояла. Поразительно, но я не лежал, задыхаясь, в гробнице из пыли и кирпича. Правда, была одна проблема: когда я попытался продолжить, я понял, что скорость, которая нужна была мне для прыжка на стену, погашена ударом. Я был выпотрошен. Попытка провалилась. Я быстро вернулся в исходную позицию, но на этот раз ручки руля при ударе о поверхность задрожали, и я потерял равновесие. Надо мной жужжал дрон, который мы использовали для съемки этого трюка, – понятно, что никак иначе этот прыжок было не запечатлеть. Я не всегда мог понять, дает ли мне Дэйв сигнал для старта или же наоборот, но я не позволил этому обстоятельству выбить меня из колеи. С третьего раза мне удалось благополучно приземлиться, отъехать и проделать гэпы между рядом выступов. Затем я ринулся вниз через заднюю часть здания и в конце концов вылетел из окна, оказавшись там, где когда-то находилась оживленная дорога. Моя голова гудела.

Мы уже десять дней снимали в Вилье-Эпекуэн, но я понимал, что именно эта часть, именно Matadero станет гвоздем программы; это нечто совершенно особенное. Однако оставался еще один трюк, который я отчаянно хотел выполнить: фронт-флип с толчком. Линия не сильно отличалась от флипа, который я делаю с водяного резервуара в конце Way Back Home. Разница состояла в том, что в случае с Вильей-Эпекуэн для успеха от меня требовалось гораздо больше техничности. Для начала мне нужно было заехать на самодельную рампу. Согласно плану после того, как мой байк оторвется от земли, должен произойти толчок (на деле – грубое столкновение) моего переднего колеса и какого-нибудь другого объекта – стены, скажем, или, что мы в итоге и выбрали, дорожного знака. Момент удара переднего колеса о знак должен был дать мне возможность сделать 360-градусный прыжок, приземлиться и уехать прочь, желательно без сломанных костей и выбитых зубов.

Такова была теория. В реальности же мне нужно было много опыта и много практики, я никак не мог провернуть все как следует. У нас были с собой специальные маты, призванные смягчить удар во время тренировок, но у меня все равно не особо получалось. Я спокойно бился о дорожный знак и делал флип, но приземлялся я в итоге на спину. Долгое время я думал, что этому трюку вообще не суждено состояться.

Все изменилось в одно мгновение. После того как я закончил с Matadero, после завершения одного из самых эпичных съемочных дней в моей жизни, я бросил байк и попытался расслабиться. Я был разбит, было поздно, и большинство линий мы уже сделали; мы работали от рассвета до заката. Свет в Вилье-Эпекуэн, по-видимому, был так хорош, что эта деревня стала для Дэйва локацией мечты. Все, что он отснял, выглядело потрясающе, но нам не хватало бэнгера, чтобы закончить видео. Мы оба понимали, что фронт-флип с толчком – это как раз то, что нам нужно; мне только надо было привести мысли в порядок, так что я уселся на пыльную землю. Солнце над озером садилось за горизонт. Вдалеке скучились тяжелые облака. Лагуна начала темнеть.

«Дэнни, знаешь, если свет сейчас прорвется, – сказал Дэйв, – то будет самое лучшее время, чтобы заснять этот последний трюк…»

Я-то понимал, что он прав, но была одна загвоздка: я очень сильно волновался. Я опасался, что трюк изувечит меня. Вокруг меня все суетно готовились на случай, если я вдруг решусь. Камеры были установлены. Все ждали, понимая, что возможности оборудования сейчас на самом пределе. Стань небо еще темнее, изображение получится зернистым.

Игнорируя окружающий меня хаос, я надел наушники. Весь день я слушал песню Calm Down инди-группы The Love Language; гитарные партии в этом треке помогали мне сосредоточиться. Я вновь взглянул на знак. Он торчал из земли перед рампой Джорджа и Джона – заостренной в нескольких местах бетонной балкой… Облака немного разредились, солнце робко показалось на горизонте. Это был тот самый момент: сейчас или никогда.

Я взял байк и начал трюк; я гнал по рампе так быстро, как только мог. Мое переднее колесо поднялось, коснулось знака, я сделал переворот в воздухе, все вокруг меня закружилось – шины, знак, земля, то, что над ней, деревья… Хрусь! Я приземлился и отъехал прочь по грязи и камням. Я был цел, невредим и поражен.

Я ненавижу разглагольствовать о первенстве в чем бы то ни было. Да, в моих видео бывали вещи, которые действительно были впервые выполнены именно мной, трюки, за которые до меня никто не брался, но что до фронт-флипа с отталкиванием – он был чем-то совершенно особенным, даже более необычным, чем Matadero или флип со стены Эдинбургского замка. Почему? Ну, ни в одном фильме про райдинг такого еще не было – на триальном байке, по крайней мере. Этот трюк в Вилье-Эпекуэн стал совершенно необычным бэнгером.

Мать-природа, впрочем, была от всего происходящего не в особом восторге. Вышеописанные хмурые облака внезапно надвинулись. Небо потемнело, сильный ветер заметался и засвистел в зданиях. Я услышал, как Робби закричал: «Началось!» За какие-то жалкие несколько секунд наше приподнятое восторженное настроение сменилось жуткой паникой. Маты и оборудование бросало из стороны в сторону. Размещенный нами тент, призванный защищать нас от солнца, грозился вот-вот сорваться под натиском шквального ветра. Деревню заволокло облако пыли. Никто не мог дышать. Вилья-Эпекуэн гнала нас прочь.

У меня не было особого желания запускать фильмы с блеском и сколько-нибудь большим размахом. Да, к выходу Imaginate была приурочена приличных масштабов вечеринка, но это было для моих друзей. Празднования релизов Inspired Bicycles и Industrial Revolutions вовсе проходили в узком кругу. Я пригласил пару друзей к себе в эдинбургскую квартиру, заказал еды и купил пива. Мы залили ролик на YouTube, а затем устроили марафон «Гриффинов». Мне нравилась такая атмосфера скромной пацанской тусы. Любое мероприятие больших масштабов, как, например, массовый поход в паб или фуршет в местном велосипедном магазине, казалось мне чересчур экстравагантным.

Но такое мое отношение к пиару разделяли не все. Как только Red Bull получили Epecuén, они решили сопроводить его запуск серией крупных событий, каждое из которых было куда более мозговыносящим, чем фронт-флип с отталкиванием над ржавым дорожным знаком. На один из показов я прибыл в их штаб-квартиру в Лос-Анджелесе, а затем последовала неожиданная поездка в особняк Playboy. (К самому этому стремному приключению мы перейдем чуть-позже.) Еще один показ предполагалось провести во время Всемирных экстремальных игр – довольно серьезного фестиваля с мировым именем, который каждый год транслировал американский телеканал ESPN. На этот раз он проходил в Остине, штат Техас.