Пятая гора - Пауло Коэльо

— Пусть слова не смущают тебя. Раньше я стремилсясвергнуть с престола Иезавель и вернуть Израиль Богу. Но если Он забыл о нас,то и мы должны забыть о Нем. Моя задача — сделать то, о чем ты меня просишь.Мальчик недоверчиво посмотрел на него. — Если Бога нет, моя мать невернется из мертвых. Илия погладил его по голове.

— В мир иной ушло лишь тело твоей матери. Она остаетсяс нами. Твоя мама сказала нам, что она — Акбар. Мы должны помочь ей возродитьбылую красоту.

В городе было тихо. По улицам брели старики, женщины и дети.Это напомнило ему картину в ночь нашествия ассирийцев. Казалось, люди не совсемпонимали, что им делать.

Каждый раз, когда кто-то проходил мимо них, мальчик замечал,что Илия крепче сжимает рукоять меча. Но люди не обращали на них никакоговнимания. Многие узнавали израильского пророка, некоторые с ним здоровались, нолица их не выражали ничего, даже ненависти. «Они разучились дажененавидеть», — подумал он, глядя на вершину Пятой Горы, окутанную облаками.В этот миг ему вспомнились слова Господа:

"Повергну трупы ваши на обломки идолов ваших, ивозгнушается душа Моя вами. Опустошу землю вашу, города ваши сделаю пустынею.

Оставшимся из вас пошлю в сердца робость, и шумколеблющегося листа погонит их.

И падут, когда никто их не преследует».

"Вот что ты наделал, Господи: исполнилось слово Твое,по земле все еще бродят живые мертвецы. Ты избрал Акбар прибежищем для них».

Они пришли на главную площадь, сели среди руин и посмотреливокруг. Похоже, в городе царила еще более безнадежная разруха, чем он думал.Почти во всех домах обрушились крыши, город утопал в грязи, и в воздухеносились полчища мух.

— Нужно убрать трупы, — сказал Илия. — Иначев главные ворота города войдет чума.

Мальчик сидел, опустив голову.

— Выше голову, — сказал Илия. — Мы должны какследует, потрудиться, чтобы твоя мать осталась довольна. Но мальчик, казалось,не слышал его. Он начинал понимать, что где-то среди этих развалин лежит теложенщины, давшей ему жизнь, и оно подобно тем телам, которые лежат вокруг. Илияне настаивал. Он встал, положил себе на спину труп и отнес его на серединуплощади. Он не вспоминал наставлений Господа о погребении мертвых. Все, что ондолжен был сделать, — не пустить в город чуму, и единственный выход — предатьтрупы огню. Он работал все утро. Мальчик так и не сдвинулся с места, ни разу неподнял глаза, но выполнил обещанное своей матери: ни слезинки не упало на землюАкбара. Рядом остановилась женщина. Она долго смотрела, как трудится Илия.

— Человек, который решал споры живых, убирает теперьтела мертвых, — сказала она.

— Где мужчины Акбара? — спросил Илия.

— Они ушли и унесли с собой последнее, что оставалось.

В городе уже нечего делать. Остались только слабые:

Старики, вдовы и сироты.

— Но здесь жили целые поколения горожан. Нельзя таклегко отрекаться от прошлого.

— Попробуй объяснить это тому, кто все потерял. —Помоги мне, — сказал Илия, поднял еще одно тело и положил его на грудутрупов. — Давай предадим эти тела огню, чтобы к нам не явился бог чумы. Онне выносит запаха горелой плоти.

— Пусть приходит бог чумы, — сказалаженщина. — И пусть заберет нас всех поскорее.

Илия снова принялся за работу. Женщина села рядом смальчиком и стала наблюдать за тем, как работает Илия. Через некоторое времяона снова подошла к нему. — Зачем ты спасаешь город, который обречен?

— Если я остановлюсь, чтобы подумать об этом, я несмогу сделать то, что хочу, — ответил он. Старый пастух был прав:единственное, что ему остается, — забыть прошлое и сотворить для себяновую историю. Прежний пророк умер вместе с вдовой в объятом пламенем доме.Теперь он — человек, не верящий в Бога, терзаемый сомнениями. Но он все ещежив, хотя и бросил вызов самому Богу, не убоявшись Его проклятия. Если он хочети дальше идти своим путем, то придется поступать так, как он задумал.

Женщина выбрала тело полегче и потащила его за ноги к грудетел, которые собрал Илия.

— Я делаю это не из страха перед богом чумы, —сказала она. — И не ради Акбара, все равно ассирийцы скоро вернутся. Яделаю это ради мальчика, который сидит, опустив голову. Он должен понять, что унего еще вся жизнь впереди. — Спасибо, — сказал Илия.

— Не благодари меня. Может быть, среди этих руин мынайдем тело моего сына. Ему было примерно столько же лет, сколько и этомумальчику.

Она закрыла лицо рукой и разрыдалась. Илия мягко коснулся ееруки.

— Боль, которую мы чувствуем, не пройдет никогда, нопережить ее нам поможет работа. Страдание не может ранить уставшего человека.Весь день они посвятили скорбному труду: собирали трупы и укладывали их в однугруду. Почти все тела принадлежали юношам, которых ассирийцы приняли за воиновАкбара. Во многих из них Илия узнавал своих друзей. Слезы застилали ему глаза,но он не прекращал работать.

К концу дня они совсем обессилели. Но они успели сделатьдалеко не все. Ни один житель Акбара не предложил им свою помощь.

Они вернулись туда, где сидел мальчик. Впервые за все времяон поднял голову.

— Я хочу есть, — сказал он.

— Пойду поищу чего-нибудь, — ответилаженщина. — Во многих домах осталось достаточно еды, ведь люди готовились кдолгой осаде.

— Возьми еды для себя и для меня, ведь мы трудимся впоте лица ради восстановления этого города, — сказал Илия. — А еслиэтот мальчик захочет поесть, ему придется позаботиться о себе самому.

Женщина поняла, в чем дело. Она поступала так же со своимсыном. Она отправилась туда, где раньше стоял ее дом. Грабители перевернуливверх дном почти весь дом в поисках ценных вещей. На полу валялись осколкистекла — все, что осталось от годами собираемой коллекции ваз, изготовленныхлучшими мастерами стекольного дела. Наконец ей удалось найти немного муки исухие фрукты, припрятанные раньше. Она вернулась на площадь и разделила еду сИлией. Мальчик не проронил ни слова. К ним подошел старик. — Я видел, чтовы провели весь день, собирая тела умерших, — сказал он. — Вы зрятратите время. Разве вы не знаете, что, как только ассирийцы завоюют Тир иСидон, они вернутся сюда? Пусть лучше придет бог чумы и уничтожит их. — Мытрудимся не для них и не для себя, — ответил Илия. — Эта женщинатрудится, чтобы показать ребенку, что все еще впереди. А я — для того чтобыпоказать, что прошлого больше нет.