Тихоня с искорками в глазах - Раиса Борисовна Николаева

говорю?! — с какой-то мукой в голосе закричал Рэннет. — Лоут, проснись! Твоя жена величайшая редкость нашего Мира из всех возможных — она Ходящая по Мирам! — несколько секунд Лоут недоверчиво смотрел на Рэннета, потом его лицо стало задумчивым, и он резко подошел к окну (без всякого сомнения для того, чтобы Рэннет не видел выражение его лица), но Рэннету и не надо было видеть само лицо, он отлично мог «читать» настроение собеседника по движению плеч, кистей рук, повороту головы, и именно сейчас он и «прочитал» нечто интересное. — Судя по твоим дерганным телодвижениям, — несколько лениво произнес он в спину племяннику, — ты неожиданно вспомнил об Элиде нечто такое, что полностью подтверждает мою догадку о том, что она Ходящая. Ведь так? — вкрадчиво спросил он. Плечи Энгора дернулись, без слов сообщая Рэннету, что его догадка верна. — И что же такое ты вспомнил? — не унимался он. Лоут раздраженно дернулся еще раз, но потом понял, что от ответа не уйти глухо сказал:

— Элида мне сказала, что ждет моего ответа до восьми утра. Не до обеда, не после завтрака, как обычно отмеряют время дамы, а точно указала «восемь часов утра». Мне это показалось очень странным, я даже не верю, что она хорошо понимает время (глядя на стрелки циферблата). У них дома, насколько я помню, были только песочные часы и солнечные в саду, указывающие время весьма приблизительно, и вдруг такая точность. И пришла в себя она слишком быстро, а учитывая сколько времени она провела в беспамятстве это было совершенно невозможно. — При этих словах Рэннет внимательно взглянул на Лоута и спросил полувопросительным, полуутвердительным тоном.

— Ты хочешь сказать, что за то короткое время, что Элида провела в твоем доме ты умудрился довести ее до такого состояния, что она теряла сознание?

— Ничего я не умудрялся. Элида начала зачитывать мне длиннющий список всех прегрешений и моих, и моих слуг, ну и я посчитал, что намного проще заставить ее забыть все эти мелочи, чем оправдываться за каждую из них. Я хотел ей немного подчистить память, а она неожиданно потеряла сознание, да так, что я подумал, что она умерла. Элида не дышала, сердце ее не билось… Ты не представляешь какую уйму энергии я в нее вкачал, чтобы привести в сознание, — с глухим раздражением проворчал Лоут, — и хоть бы хоть слово благодарности! «Жду вашего ответа до восьми часов утра!», — с жуткой гримасой, перекривив Элиду, сказал он (если бы такое выражение лица и вправду было у Элиды, то Энгор бы первый убежал из комнаты с криком ужаса)… — Хорошо, — чуть помедлив с нажимом сказал Лоут. — Допустим ты меня убедил. И у Элиды есть некоторые странности, на которые надо обратить внимание, прежде, чем сделать окончательный вывод, — несколько обтекаемо и неопределенно сформулировал Энгор свое признание правоты дяди. — Что дальше?

— Дальше ты должен вернуть жену домой.

— Это понятно, — перебил его Лоут. — Дальше что? Ты (я так понимаю), надеешься, что у меня от осознания того, какая у меня невероятная жена, вспыхнет к ней незатухающая страсть… — Энгор немного помолчал, ожидая реплики дяди, но тот молчал, с раздражением крутя в пальцах монету, взявшуюся неизвестно откуда. Не дождавшись ответа Рэннета Энгор со вздохом продолжил. — Ну не могу я ее полюбить и все тут! Возможно могло бы помочь любовное зелье, но как ты знаешь оно на меня не действует, — с заметным самодовольством, которое он попытался спрятать за фальшивым грустным вздохом, сказал Лоут, невольно припомнив сколько раз его пытались напоить любовными зельями самых разных рецептов.

— Почему ты не можешь ее полюбить? — расстроенно спросил Рэннет.

— Да потому что! — грубо ответил Лоут. — Мне нравятся женщины яркие, взрывные, а эта тихоня закрылась у себя в комнате и следит из-под тишка за всем, что происходит, а потом как покажет список, который она все это время вела, записывая и записывая свои обиды. По мне она уж лучше бы посуду била, устраивала истерики и скандалы, чем так.

— Странно, а Марриет мне сказала, как ты расстроился из-за погрома, что устроила Элида.

— Какой там расстроился! — засмеялся Энгор. Я так смеялся. До сих пор настроение улучшается, когда вспоминаю этого зануду Эрке в чернилах с ног до головы. Но все равно, — посерьезнел Энгор, — мне не нравятся люди, что держат свои мысли при себе. Я люблю открытость, чем бы это мне не грозило. А, знаешь дядя, Элида тебе подошла бы идеально! Почему ты на ней не женился?

— Ты же знаешь, что каждый глава Секретной службы приносит обет не заводить семью. Поскольку он является фактически единственным, которому король и его семья доверяют безгранично, врагам короны было бы очень легко надавить на человека облеченного такой властью, угрожая расправой над семьей, женой и детьми, а так…

— А что угроза жизни любимому племяннику тебя не страшит? — со смехом спросил Энгор.

— Да я даже приплатил бы тем, — в тон ему сказал Рэннет, — кто попытался бы этому племяннику угрожать, конечно, при условии, что я мог бы видеть эту сцену. — Оба засмеялись. — Милый мой Лоут, — чуть саркастично продолжил Рэннет, — считаешь ты свою жену испуганной тихоней или нет, но признай, она способна на решительный поступок, хотя бы такой, как уход от тебя! — Глаза Энгора потемнели.

— Пожалуй ты прав. Я сегодня же поеду в дом Денесов… подожди, а что это за странное письмо от леди Марриет? Она письмо к Элиде почему-то направила сюда.

— Ты был пьян, когда его получил?

— В хлам, — признался Лоут. — Какое-то странное письмо, — забеспокоился он.

— Вот из-за этого письма я здесь, — наконец, подошел к самому главному, Рэннет. — Видишь ли, — медленно сказал он, — Элида сбежала.

— Сбежала из дома матери? — уточнил Лоут и глаза его странно и грозно блеснули.

— Именно так. Расскажу лучше все по порядку. После твоего визита в дом Денесов и твоего разговора с матерью Элиды, она приказала ей написать тебе письмо с извинениями.

— Я на меньшее и не рассчитывал, — удовлетворенно бросил Энгор.

— Однако утром Элиды в комнате не оказалось, а на столе лежало вот это письмо, — и Рэннет протянул письмо, написанное Элидой. Герцог быстро пробежал его глазам и скорчил недовольную мину.

— От этого письма так и разит фальшью, — раздраженно бросил он.