Парадоксы 1941 года. Соотношение сил и средств сторон в начале Великой Отечественной войны - Александр Русаков

У танка Т-IV практическая скорострельность была значительно выше, чем у нашего танка, поскольку в его экипаж входил наводчик орудия, у членов экипажа был лучший обзор и больше пространства для выполнения своих функций, снаряды были более удобно уложены, имея при этом еще и чуть меньшие размеры. Наконец, в нем было больше устройств для наблюдения и выше качество оптических и иных приборов. Кроме того, благодаря установленным на этом немецком танке качественным амортизаторам, а также более сбалансированной по центру конструкции, он не был подвержен столь сильной тряске и колебаниям, как сравниваемый советский танк, поэтому хорошо прицеливаться из него можно было не снижая или почти не снижая ход. Лучше в нем была и вентиляция. Ну а на танке Т-III практическая скорострельность была еще чуть большей, поскольку снаряды в нем были значительно меньше по размеру, чем в Т-IV и тем более в Т-34.

Здесь не помешает обратиться к высказываниям о скорострельности орудий сравниваемых танков других авторов. Неоднократно уже цитировавшийся выше В. Гончаров написал об этом следующее: «Одним из следствий хороших условий обитаемости была высокая боевая скорострельность танков вермахта. Ее неоднократно определяли специалисты НИБТ полигона в Кубинке. Для оценки боевой скорострельности танков там была построена специальная трасса, по которой совершались несколько заездов разными экипажами, а их результаты потом усреднялись. На испытаниях в 1941–1942 годах Pz.III показал боевую скорострельность 5–9 выстрелов в минуту, Т-34 с неподготовленным экипажем – 1–3 выстрела в минуту, Т-34 с подготовленным экипажем – 3–5 выстрелов в минуту, КВ-1 – 4–6 выстрелов в минуту, КВ-2 – 1 выстрел за 3,5 минуты. Тут необходимо пояснить, что мощную 152-мм пушку КВ-2 было невозможно зарядить на ходу, для этого требовалась полная остановка танка и выведение орудия на угол заряжания. Но очень показательно, что КВ-1 с более просторным боевым отделением, чем у Т-34, превзошел его в скорострельности при аналогичном вооружении [122].

Скорость танка здесь понимается в основном значении этого понятия, то есть как его предельная возможность ускорения при прямолинейном движении вперед. Считается, что скорость Т-34 по шоссе достигала 50 км в час и даже больше. По пересеченной местности он мог разгоняться до 25 км в час. Т-IV (всех довоенных модификаций) по шоссе мог развивать скорость до 40 км в час и больше, по пересеченной местности – свыше 20 км в час. Такие же показатели имели и довоенные модификации танка Т-III. Так, во всяком случае, указывается почти во всех справочниках.

Однако есть и другие данные: во время испытания этого немецкого танка в 1940 году на полигоне в Кубинке он развил скорость почти до 70 км в час, а наш Т-34 не смог разогнаться даже до 50 км в час. Вот выдержка из отчета об этих сравнительных испытаниях: «Полной неожиданностью для наших военных явилось и превосходство «немца» в скорости. На гравийном шоссе Кубинка – Репище Pz.III разогнался на мерном километре до скорости 69,7 км/ч, в то время как лучший показатель для Т-34 составил 48,2 км/ч. Выделенный же в качестве эталона БТ-7 на колесах развил только 68,1 км/ч!» [123]

Как бы то ни было, но заявляемое преимущество нашего танка в скорости на деле вряд ли было столь уж важным, если, конечно, оно вообще имелось в реальности. Мчаться по шоссе со скоростью 50 км в час сколько-нибудь долго все равно в большинстве случаев не получится. А если получится, то зачем? Разве что, извините за выражение, для понтов. Такая высокая скорость для столь увесистого танка, да еще на плохих дорогах, которые были в СССР и Центральной Европе, была явно избыточной и практически труднодостигаемой, даже небезопасной. Что уж тогда говорить о бездорожье, по которому танкам приходится передвигаться, пожалуй, не менее часто. Ну а рациональная скорость танка для боя и вовсе составляла, как правило, порядка 15–20 км в час. На большей просто не получилось бы ни вовремя распознавать цели противника и грозящие опасности, ни тем более хорошо прицеливаться и точно стрелять. На высокой скорости невозможно и хорошо маневрировать. Плохо совместимы с ней также боевые и маршевые построения.

И все-таки бόльшие скоростные возможности никакому танку не помешают. Хоть и далеко не всегда, но во многих ситуациях они были бы кстати – например, при необходимости быстрой переброски танков на другой участок боя или при их скоростном прорыве, да хотя бы даже на марше по хорошей дороге.

Но мог ли наш танк на самом деле развивать столь высокую скорость, во всяком случае всегда, когда это требовалось, и на какой скорости он обычно двигался по дорогам? Очевидно, что для того, чтобы развивать максимальную скорость, надо развивать и максимальную мощность двигателя. Однако в силу ряда причин это делать было трудно и рискованно. Заявочная максимальная мощность двигателя танка Т-34 составляла 500 л.с., но его практическая эксплуатационная мощность вряд ли превышала и 400 л.с. Более того, летом 1941 года он на самом деле не мог сколько-нибудь долго работать и в таком режиме. При наборе такой мощности его двигатель перегревался буквально за считаные минуты. Виной всему – слабая система охлаждения. Поэтому в летнее время его фактически можно было эксплуатировать при развиваемой мощности 300–350 л.с., что позволяло с учетом довольно большого веса танка набирать скорость лишь до 30–35 км в час.

Помимо этого, четырехступенчатая КПП Т-34 давала весьма ограниченные возможности в управлении движением танка. При переключении передач со второй на третью и с третьей на четвертую обороты двигателя слишком сильно падали, что приводило к неустойчивой его работе. В случае даже небольшого промедления при переключении передачи или значительного дорожного сопротивления двигатель мог заглохнуть. Поэтому большую часть времени он эксплуатировался в режиме неполной мощности. Неудивительно, что наши танки передвигались тогда, как правило, на второй передаче и не использовали в полной мере свои скоростные возможности.

Немецкие визави «тридцатьчетверки», особенно танк Pz.III, в этом отношении практически превосходили его. Немецкая «тройка» могла не только разгоняться до номинальных 40 км/час (и выше), но и выдерживать указанную скорость до нескольких часов. Превосходство в скорости движения Т-34 если и мог иметь, то лишь зимой, когда низкая температура воздуха помогала охлаждать его двигатель. Это позволяло без опасений раскручивать его практически до предельной мощности и, соответственно, увеличивать скорость движения танка, приближающуюся к максимальным заявочным значениям.

В общем, при большом желании можно, конечно, поставить здесь нашему танку один маленький плюсик, но весьма спорный.

Гораздо большее значение для боевого применения танков имела их маневренность. В данном случае она понимается в узком смысле, то есть как поворотливость танка, его возможность быстро и безопасно (без сбоев и поломок) менять направление и скорость своего движения. Некоторые авторы к маневренности танка относят также его скорость и проходимость, называя все это подвижностью танка. Однако вряд ли правильно валить всё это в одну кучу. Конечно, названные три свойства танка взаимосвязаны, но всё же имеют самостоятельное значение и важны каждое само по себе.

При всем при этом определить степень маневренности разных танков весьма трудно, а измерению она и вовсе не поддается. Отсюда и многочисленные спекуляции относительно того, какие танки тогда были более маневренными. Столь же часто принижается и значение этого качества, что представляется совершенно недопустимым. Танк ведь предназначен не для гонок по шоссе или другой удобной для движения поверхности, а для боев и передвижения по любой дороге, даже в первую очередь по пересеченной местности. Отсюда, успешность его применения зависит больше не от скорости, а как раз от маневренности.