Дорогой, я случайно - Кристина Лин

- Правда, Егор? – спрашивает девушка. Поворачиваясь ко мне. Совсем обнаглела, блть.

- Ну… хм… ээээ, - шедевральный ответ. Папа снова поправляет очки, потом возвращает на место отвисшую челюсть.

- А вы уже и детей запланировали? – уточняет мама, просто сияя улыбкой.

- Да, конечно. – Врет и не краснеет Оля. – Сначала мальчика, потом девочку.

Ну все, кабзда тебе, мелкая.

Смотрю на папу, тот поправляет очки, трет переносицу. Как я тебя понимаю, папа. С этой рыжей нужно что-то делать, ее генератор слов генерит что-то странное, независимо от наших договоренностей.

- Я и не думала, что Егор думает о таких вещах, - говорит мама, поглядывая на меня с улыбкой. – Егор, чего ты молчишь?

- Эээ… нууу… да, - похоже, моя фантазия сдохла на слове «дети». Сразу после слов о свадьбе, ага.

- Какой-то ты неразговорчивый сегодня, - заключает мама, быстро переключаясь на Олю. А та и рада стараться, начинает говорить, какие имена мы детям придумываем. А мама моя уши развесила, довольная.

Боже, остановите кто-нибудь эту женщину. Совсем без тормозов. Договориться, блть.

- Хм, совсем заболтала уже детей, - говорит папа, отвлекая женщин от разговора. – Им пора уже, наверное.

Фух, спасибо тебе, папа. Я уже думал, это никогда не кончится.

- Да, нам пора, - говорю, поднимаясь с дивана. Ну же, Оля, помогай. Подыграй мне, милая.

- Мы разве спешим? – спрашивает Оля в недоумении.

Мелкая, не зли меня. Лучше по-хорошему вставай, пока не закинул тебя на плечо.

- Спешим, - чуть резче, чем располагает атмосфера, говорю. Оля вздрагивает, видимо, осознавая масштаб проблемы. А еще она понимает, что шуточки ее ей больше с рук не сойдут.

- Ну если так…, - сдается Оля, тоже вставая с дивана.

Мы выходим из квартиры, идем к лифту, спускаемся вниз. Все молча.

- Егор, извини, я не хотела, - говорит Оля, когда мы выходим из дома.

- В машину иди, - киваю в сторону припаркованного автомобиля.

Она послушно садится, пристегивается. Я забираюсь на водительское место, завожу машину.

- Егор, не молчи, пожалуйста, - говорит заискивающе Оля. Я только выдыхаю с шумом воздух из легких, изо всех сил стараясь сдерживаться.

- Я случайно, дорогой, - продолжает оправдываться Оля.

Случайно она. Обалдеть! Как такое можно случайно исполнить!

- Не знаю, что на меня нашло, - Оля все говорит, а я молчу, сдерживая праведный мат, крутящийся на языке. – Просто твоя мама, она так смотрела на меня…

О да, мама может! Она и на меня так смотрит последние лет пять. И что теперь? В загс бежать с первой встречной?

- И я не знаю, как так получилось. Я не специально, честное слово, - бормочет Оля.

Не специально она! Мало тебя в детстве воспитывали, надо исправлять. Срочно.

- Я больше так не буду, обещаю, - продолжает извиняться девушка.

Не будет она. Конечно, больше и не надо. Все, что можно было, ты уже сделала.

- А куда мы едем? – спрашивает Оля, оглядываясь по сторонам.

- Ко мне, - отвечаю.

Оля резко замолкает, а я снова шумно выдыхаю, стараясь не сорваться. Заезжаем во двор, аккуратно паркую машину.

Мы поднимаемся на лифте молча. Оля поглядывает в мою сторону с опаской, но ничего не говорит. Правильно, поздно оправдываться.

Заходим в квартиру. Она скидывает неудобные туфли, облегченно выдыхая. А я стою на одном месте, думая, что же делать дальше.

В детстве, когда я делал глупости, родители объясняли мне, что так делать не надо. Папа брал широкий ремень, оставшийся у него с времен службы в армии и, не щадя, лупил по заднице. Вот в чем твоя проблема, рыжая. Никто тебя не воспитывал в детстве. Поэтому теперь делаешь, что хочешь, думая, что ничего тебе за это не будет. Жаль, ремня отцовского нет под рукой. Ну, ничего, мой тоже сгодится.

С невозмутимым лицом расстегиваю ремень и достаю его из шлевок. Оля вздрагивает и отскакивает от меня.

- Что ты делаешь? – спрашивает испугано.

- Воспитывать тебя буду. – Говорю, складывая ремень вдвое. В ее взгляде испуг. А мне только осталось добавить: «Надо, Оля, надо».

Я смотрю на то, как Егор складывает ремень вдвое и сердце падает в пятки. По его угрюмому виду понятно, что мужчина решительно настроен проучить меня. И как мне теперь себя оправдать? Я ведь правда, случайно. Ну, как еще его расшевелить? Кажется, что никаким домкратом не сдвинуть этого мужчину.

- Ты посмеешь меня ударить? – я нервно сглатываю.

Егор молча делает шаг в мою сторону. Брови сдвинуты на переносице, а на скулах играют желваки. Наверное, только сейчас я по-настоящему испугалась. В животе болезненно скрутило спазмом от ужаса, колени задрожали. Ну все, мне конец.

Неожиданный цокот маленьких лап по ламинату заставил обернуться нас обои. Из спальни к нам бежит Адольф, радостно виляя хвостом.

- Адольф! – воскликнула радостно, подхватывая малыша на руки, и быстро забывая о предстоящей расправе. – Где ты пропадал, малыш?

Животное радостно облизывает мне руки и всячески ластится. А Егор на мгновение растерялся, не понимая, что делать дальше.

- Ты мой хороший, скучал, да? – прижимаю к себе животинку.

Егор замер на месте, тупо пялится на эту сцену с ремнем в руках.

- А ну, место! – заорал неожиданно на собаку. Адольф вздрогнул, спрыгнул с моих рук и, обиженно посмотрев на Егора, потопал назад в комнату.

Мужчина снова двинулся в мою сторону, а я двинулась от него. Кажется, мы оба вспомнили, на чем прервались.

- Иди сюда, - рявкает он мне, пытаясь схватить за руку.

- Еще чего?! – отпрыгиваю в сторону, проскакиваю мимо него.

- Думаешь, не поймаю? – орет он опять.

- Думаю, что успокоиться тебе надо. – Мое ехидное в ответ. Как дитё, ей-Богу. Подумаешь, вечер с родителями. Чего такого-то? А вот то, что он давно уже вырос из роли мальчика, который боится обязательств – это факт. И только он сам этого не понимает.

Пытаюсь пробежать мимо него, добраться до двери. Но он ловко хватает меня за руку, дергает на себя. Ударяюсь о его грудь ладошками. Поднимаю глаза – в его взгляде творится такое, от чего мне жуть, как страшно.

- Играть со мной вздумала? – Рычит он зло мне в лицо.

Я отбиваюсь, насколько могу. Залепливаю ему одну пощечину, потом другую. А потом он перехватывает мои запястья, ловко стягивая их ремнем. Все, это конец. Пришло время вспомнить какую-нибудь молитву. Зажмуриваю глаза и начинаю шептать ту, которую удалось вспомнить.