Падчерица (не) для меня - Юлия Рябинина

– Что за ерунда?!

Дверь оставалась закрытой. Тогда открыла еще замок, на который мы практически никогда не закрывались. Бесполезно, дверь не поддалась.

– Да чтоб тебя, мам!

Наша входная дверь была напичкана замками, но они были для вида, мы ими вообще не пользовались, и соответственно, у меня от этих замков и ключей-то не было.

Значит вот как она решила поступить со мной. Блядь, что же делать?! Не разуваясь, я вернулась на кухню, налила холодной воды и выпила залом стакан. Нужно привести мозг в чувства. Нужно подумать.

Думать пришлось мне недолго. Сначала решила, что нужно собрать вещи, а уж потом делать то, что пришло в голову.

Накидав в спортивную сумку самое необходимое, набрала сто четыре и нажала зеленую иконку. Гудок…

– Оператор слушает…

– Здравствуйте, у меня в квартире воняет газом, а я выйти не могу, замки заклинило, – взволнованным голосом проговорила я.

– Называйте адрес, – коротко, без предисловий проговорил мужчина, и я тут же продиктовала адрес, отключилась.

– Ну, что ж, мамочка, не хочешь по-хорошему, значит, будет так…

Когда за открытым окном я услышала вой сирены, подошла к плите и включила газ, прижимая плотно к лицу маленькое полотенчико.

Эта девчонка лишила меня спокойствия. Я метался по комнате, будто зверь, запертый в клетке. После того, как джип выехал за ворота, выкурил, наверное, полпачки сигарет и раздавил почти полпузыря вискаря в течение пятнадцати минут. Еле оторвав голову от подушки, глянул в угол… нет, бля… я все же выпил даже не одну, две бутылки (вторую, правда, уже не помню, как). Теперь было понятно, отчего так херово сейчас. И вместо того, чтобы заниматься делами, мне придется мучиться похмельем все утро.

Добравшись до душа, я с трудом переместил тушу за высокие борта душевой кабины. Нахер они такие высокие нужны? С досадой стукнул кулаком о прозрачной стекло, отчего то жалобно звякнуло, но не разбилось. Мать твою, и на том спасибо.

Холодный поток ледяной воды сделал свое дело, меня попустило. Вот только надолго ли мне хватит этого бодрячка? Сука мелкая, подводит меня под монастырь. Так говорят, кажется, в России… У себя на родине я бы эту куколку уже давно запер в высокой башне и хер куда бы отпустил. А тут… тут все не так, тут нужно уважать права женщин. Как же я мог вляпаться в это дерьмо-то?

Обмотав бедра полотенцем, вышел из ванной и направился туда, где по моим подсчетам должна была находиться аптечка. Надеюсь, аспирин там найдется.

Подходя к кухне, уловил тихий разговор. Значит, парни уже бодрствовуют. Молодцы, хорошо выполняют свою работу.

– Доброго утра, – я бодро прошагал к холодильнику и скорее почувствовал, чем увидел, что ввел в ступор парней.

– Кхе, – прокашлялся Петр, перед тем как сказать: – Доброе утро, босс.

Пока я открывал одну за другой дверцы дорогой кухни, парни молча наблюдали за мной.

– Вы это… че ищете-то? – наконец не выдержал Петр.

– Ну, как ты думаешь, Петр?! Что может человек искать с утра в состоянии глубочайшего синдрома похмелья? Правильно… – щелкнул я пальцами прежде, чем парень открыл рот, чтобы ответить, – …аспирин.

– Понятно, – Алексей, поднялся со своего места и открыл узкую дверку шкафчика совершенно с другой стороны от той, где искал я, – вот.

Он протянул мне пластинку аспирина. Твою мать. Ну, что за утро-то…

– Ага, спасибо, – я взял у него таблетки и, налив стакан воды, выдавил сразу четыре.

– Не многовато ли? – с заботой прокомментировал Петр.

– Не многовато, – холодно ответил я ему.

– Окей, – проговорил парень и, встав из-за стола, взял кружку кофе, направился к выходу. Алексей последовал за ним.

– Я так понимаю, в России принято поворачиваться спиной к работодателю?!

Парни будто по команде повернулись на пятках ко мне лицом.

– Э-э-эм, ну так… – начал что-то невнятно бубнить Алексей.

– …мы думали, вам нужно побыть одному, – закончил все-таки Петр предложение.

– Думать здесь буду только я, хорошо?! – я выпил залпом стакан с лекарством, при этом не выпуская из-под взгляда парней. – Я отчего-то совершенно не помню, что вы мне вчера докладывали по поводу двух голубков. Надеюсь, этого пиздюка, возомнившего себя пидором, не трахнули?

– Да фу на него… совсем он мямля. Вот девка та да… боевая такая, мне кажется…

– В смысле, девка?! Я что-то упустил? С какой стати она для тебя девка? – пальцы свободной руки сами собой сжались в кулаки. Я поставил стакан с грохотом на стол.

– Так, это… вы сами так вчера говорили… – насторожившись и оглянувшись на коллегу-охранника, проговорил Алексей, – когда нас встретили.

– С этого момента поподробнее, – процедил я сквозь зубы, хотя злиться сейчас стоило не на парней, а на себя. Видимо, я вчера лишка наговорил, и вот теперь получил то, о чем они говорят.

– Эту крошку девкой… называть могу только я и никто кроме меня, ясно? – прорычал я, глядя парням в глаза. – Так что про нее вы мне хотели рассказать?

Бля… там что-то было не чисто. Я это понял ровно в тот момент, когда после моего вопроса эти два лба уперли взгляд в пол и замялись с ответом.

– Ну, так мы это… – начал Алексей.

– Твою мать… я вам за что плачу? За то, что выслушиваю вот эти сопли? – я обвел их презрительным взглядом с головы до ног. – Нахуй подматывайте удочки, пацаны, у меня нет желания держать возле себя людей, которые не в состоянии ответить за свои поступки.

– Мы их высадили на трассе, – на выдохе ответил Петр и тут же попятился к выходу.

Секундное оцепенение.

– Чего? – рвано выдохнул я.

В голове ураганом пронеслись эти слова, оставляя после себя дикий хаос. Мою девочку на трассе?!

– Повтори еще раз, может, я чего-то не понял? – пружинистым шагом двинулся я в сторону парней.

– Самрат Рыстамович, так вы сами сказали, вывезти их. Вот мы и вывезли. Вы же не дали точных указаний. Поэтому действовали по своему усмотрению…

– Вон… – просипел я, – оба нахуй пошли отсюда, пока я вам… – я запнулся. Отрезвляющая мозг мысль пронеслась в голове, тут нельзя угрожать… иначе… – Вышли оба отсюда, и чтобы я вас больше не видел, ясно?!

Подойдя почти вплотную, заглянул парням в лица. На их скулах ходили желваки. Особенно видно было по Петру, как он еле сдерживал ярость. Глаза горели непониманием несправедливости обвинения в их сторону. Но в этих остолопах, возомнивших себя охранниками, не было одного очень важного качества. Жаль, что я так поздно рассмотрел. Они не могли предугадать мысли и действия того человека, к которому приставлены для защиты.