Марки королевы Виктории - Барри Мейтланд

– В самом деле… Должно быть, я провел в здании терминала больше времени, чем думал. Да и такси ехало медленно.

– Мы проверим и просчитаем поминутно все ваши передвижения, но и сейчас, исходя из вашего же рассказа, можно сделать вывод, что вам вполне хватило бы на все ваши дела десяти-пятнадцати минут.

– Послушайте, я… – Протесты Старлинга прервал телефонный звонок на мобильник Гэллоуза. Оперативник отвернулся и, выслушав сообщение, отключил телефон.

– Звонил сержант Хит. Сказал, что конверта на имя мистера Шалона на доске объявлений второго терминала в данный момент нет, как нет никаких конвертов и бумажек с инструкциями в урне для мусора, стоящей рядом.

– Послушайте, – негромко, но с напором сказал Старлинг, – мне совершенно наплевать, верите вы мне или нет. Сегодня я отдал все свое состояние, и сейчас мне хочется одного: вернуться в Фарнем и дождаться известий от похитителей. Вы собираетесь мне в этом помешать?

Брок сказал:

– Нет, Сэмми. Мы собираемся поехать с вами.

– Ни в коем случае! Пока Ева не окажется на свободе, вас там быть не должно. До сих пор я играл по их правилам. Если они настаивают на том, чтобы я вернулся в Фарнем, то это скорее всего означает, что они намереваются выпустить Еву на свободу неподалеку от этого места. И я не хочу, чтобы шляющиеся там копы их испугали.

Брок обдумал его слова.

– Хорошо. Но сержант Колла все-таки поедет с вами и будет неотлучно находиться при вас, пока обстановка не прояснится.

На этом и порешили. Потом по настоянию Гэллоуза китайца обыскали. Канадского пакета при нем не оказалось, как не оказалось и ничего другого, хоть как-то подтверждающего рассказанную им историю.

Кэти добралась до места не без проблем. До Фарнема она доехала быстро, но потом, вспомнив полученные инструкции, съехала с главной улицы на провинциальное шоссе и, следуя изгибу дороги, дважды повернула налево. Дорога, забирая вверх и петляя, шла среди поросших лесом холмов Норт-Даунса. Когда кончились дома, Кэти оказалась в лесном краю, где ухоженные сады и палисадники пригородов уступили место высоким хвойным деревьям. Кэти опустила стекло и вдохнула густой смолистый запах сосен, основательно пропеченных за день жарким летним солнцем. В золотистом вечернем освещении проносившийся мимо ландшафт казался нетронутым и прекрасным. Пронизанные солнцем листья и ветви кустарника и невысокого подлеска отливали янтарем на сумрачном фоне густого хвойного леса. Время от времени на обочине посыпанной гравием дороги попадались столбики с надписями, свидетельствовавшими о наличии в этих краях удаленных от городской цивилизации семейных усадеб деревенского толка с названиями вроде Тимбер-Глейдс, Оук-Руд или Стил-Пондс.

Через некоторое время Кэти подумала, что, возможно, заехала не туда, притормозила у обочины и огляделась. Она находилась далеко за пределами лондонского административного района, а имевшаяся в ее распоряжении карта автомобильных дорог Суррея подробностями отнюдь не изобиловала. Ее внимание привлек двигавшийся ей навстречу вниз по холму человек, походивший по виду на ушедшего на покой члена местной лесной общины. Он бодро помахивал при ходьбе палкой и имел в качестве сопровождающих двух игривых собачек породы лабрадор.

– Заблудились? – осведомился он, подойдя к ее машине. Прежде чем заговорить, Кэти полной грудью вдохнула воздух, напитанный запахами разогретой смолы и хвои, которые здесь были просто одуряющими.

– Я ищу аллею, которая называется Поучерз-Из, – сказала она. – По крайней мере я думаю, что это аллея.

– Ага! Разыскиваете Сэмми Старлинга, не так ли? – сказал он с характерным акцентом, свидетельствовавшим о полученном в муниципальной школе образовании.

– Совершенно верно, – сказала Кэти. – Значит, вы знаете его дом?

– Знаю. У него первый дом от вершины. Я его сосед и могу уверить: вы недалеко от цели.

Мужчина сообщил ей, как добраться до дома Старлинга, и, прежде чем возобновить прогулку, для верности потребовал, чтобы она повторила его инструкции. Отъезжая, Кэти наблюдала за ним в зеркало заднего вида. Он с беспечным видом шел вниз по дороге, время от времени посвистывая своим собачкам, затеявшим веселую игру из серии, кто унюхает самый интересный запах.

Следуя полученным указаниям, Кэти направилась вверх по склону холма и ехала, никуда не сворачивая, до тех пор, пока не увидела живую изгородь из высоких рододендронов, о которой упоминал мужчина. За рододендронами открывался въезд в боковую аллею, название которой – Поучерз-Из – было вырезано на дощечке, прибитой к стоявшему у въезда столбику. Обсаженная по краям живой изгородью аллея шла дальше вверх, углубляясь в сосновый бор. Время от времени Кэти встречались по пути ворота скрытых за деревьями усадеб. Последнее в этом ряду, наиболее удаленное от въезда в аллею и уединенное, домовладение обозначалось кирпичными столбиками с коваными железными воротами. В орнамент решетки были врезаны металлические буквы с названием усадьбы: «Кроуз-Нест» («Гнездо ворона») – и металлическое же изображение летящей птицы. За воротами виднелась гравийная подъездная дорожка, ведущая к большому дому, выстроенному из кирпича и дерева.

«Мерседеса» Сэмми на подъездной дорожке не оказалось. Несмотря на возникшие у Кэти в пути проблемы, она прибыла на место раньше китайца. Девушка въехала в ворота и припарковалась неподалеку от главного входа. Потом она вышла из машины, потянулась и в ожидании хозяина стала прогуливаться перед домом, слушая птичьи трели, доносившиеся до нее со стороны окружавшего домовладение леса. От ворот ответвлялась тропинка, змеившаяся среди деревьев. Поскольку Сэмми все не ехал, Кэти подумала, что не будет большого вреда, если она исследует прилегающую к дому местность. Миновав окаймлявшие аллею заросли папоротника, она стала подниматься по тропинке, время от времени оборачиваясь и бросая взгляд сквозь ветви деревьев на потрепанную непогодой черепичную крышу дома.

Оказавшись на вершине холма, Кэти обнаружила там сложенную из песчаника пирамиду с вмонтированной в основание металлической пластиной, где были выгравированы расходившиеся в стороны стрелочки и надписи. Они указывали на отдаленные ориентиры, наблюдаемые с этого возвышенного места в хорошую погоду. Все эти ориентиры: в Гэмпшире – в западной части горизонта, в Суррее – в восточной части и в Суссексе – в южной, – были Кэти не знакомы, если не считать возвышенности Саут-Даунс в западном Суссексе. Кэти некоторое время стояла возле пирамиды, поглядывая то на столб сероватого дыма, лениво поднимавшегося в небо над Хеслмером, то на одинокий планер, паривший в восходящем воздушном потоке над Петерсфилдом. Кэти подумала, что Ева почти наверняка поднималась на вершину холма – возможно, в одиночестве, – и задалась вопросом, какой смысл находила восемнадцатилетняя португальская девушка в созерцании этого чуждого ей ландшафта. Кэти этого не знала, как не знала и того, какой смысл находила молодая португалка и общении с шестидесятилетним мужчиной, за которого столь скоропалительно вышла замуж.

Кэти перебралась через гребень холма и стала спускаться по его противоположному склону, неслышно ступая по мягкой подстилке из напа́давших на тропинку сосновых иголок. Где-то в глубине леса куковала кукушка. Вторая нота ее привычной песенки звучала непривычно тоскливо и одиноко.