История средневековой философии - Альберт Штёкль

благодаря тьме, объявшей вследствие греха дух человеческий, в нем совершенно погасло око созерцания, а также помутился и глаз разума, так что человек утратил способность ясно видеть и различать истину. Но благодать искупления не только сделала ясным и светлым глаз разума, но открыла вновь и глаз созерцания, так что теперь человек, благодаря осенившей его благодати, получил опять способность восходить на высоты мистического созерцания.

11. Но это возможно, во всяком случае, только на основе веры, Вера приходит и должна приходить на помощь помраченному грехом разуму, чтобы его стремление к истине могло увенчаться желанным успехом; точно так же она должна служить и основой созерцания, потому что вера делает явным сокрытое от нас и кроме того обогащает наше познание такими истинами, до которых, предоставленное самому себе, оно не могло бы достигнуть.

3. Ришар Сен-Викторский

1. По стопам Гуго шел его ученик и преемник по должности учителя, Ришар Сен-Викторский (ум. 1173), шотландец по происхождению. Он, подобно Гуго, совместил в себе оба направления духовной деятельности – спекулятивное и созерцательное, и результаты его работ замечательны и в том, и в другом отношении. Спекулятивное направление его деятельности получило выражение в сочинении «De trinitate», где изложено довольно законченное философское учение о Боге и о троичной жизни Божества; мистико-созерцательное направление представлено двумя сочинениями: «De praeparatione ad contemplationem (Benjamin minor)» и «De contemplatione (Benjamin major)». К ним следует присоединить еще два произведения Ришара: «De statu interioris hominis» и «De exterminatione mali»[52].

2. Ришар, как и Гуго, в основу своего мистико-созерцательнаго учения кладет трехчленное деление человеческой познавательной силы (сила воображения, разум и интеллигенция) и человеческой познавательной деятельности (cogitatio, meditatio, contemplatio). Как и Гуго, он считает существенным условием мистико-созерцательной жизни нравственное совершенство и обращение души к себе самой. Ришар сравнивает волю и разум с двумя женами Иакова, Лией и Рахилью. Как Иаков сочетался сперва с Лией и произвел от нее сыновей и дочерей, а потом зачала от него Рахиль и родила сперва Иосифа, а потом Вениамина; так сначала воля должна быть оплодотворена божественным Духом, чтобы родить из себя и в себе добродетели; а затем дух должен обратиться к самому себе и созерцать себя как зеркало Бога, для того чтобы в нем родилось самопознание, этот «Иосиф» духовной жизни. Только на этой основе он может затем возвыситься до созерцания, и тогда «Вениамин» духовной жизни получит в нем бытие и образ.

3. Исходя из этого предположения, Ришар устанавливает в отношении объектов, на которые может направляться созерцание, шестичленную градацию:

a) первая ступень – «in imaginatione et secundum imaginationem». Здесь созерцание направляется на чувственный мир, чтобы в его красоте созерцать красоту Бога;

b) вторая ступень – «in imaginatione et secundum rationem». Здесь созерцание направляется на причины чувственных вещей, чтобы в них наблюдать могущество и мудрость Бога и удивляться им;

c) третья ступень – «in ratione et secundum imaginationem». Созерцание направляется в этом случае на сверхчувственное в чувственных вещах, на их идеи, поскольку они являются отблеском божественной сущности;

d) четвертую ступень – «in ratione et secundum rationem». Здесь созерцание сосредоточивается на чисто духовных существах, душах и ангелах, рассматривая в них Бога, как в «образе» Его, так как в духовных существах заключается «образ» (imago) Божий;

e) пятая ступень – «supra rationem, sed non praeter rationem». На этой ступени душа поднимается до созерцания Самого Бога, однако, лишь постольку, поскольку Он познаваем для нашего разума, – т. е. по Его сущности и Его атрибутам;

f) шестая ступень, наконец, – «supra rationem et praeter rationem». Здесь созерцание направляется на те непроницаемые тайны Божества, которые превосходят всю познавательную и воспринимающую способность нашего разума, – прежде всего на божественную Троичность, затем – на тайны божественного откровения.

4. Но не только по различию объектов, а и по различию степени или интенсивности созерцания надо различать его разнообразные ступени. В этом направлении можно указать три ступени:

a) на первой ступени дух расширяется (mentis dilatatio), т. е. кругозор созерцания становится больше; вследствие этого хрупкость и сухость души исчезают, и дух до известной степени плавится, подобно воску;

b) на второй ступени дух возвышается (mentis sublevatio), т. е. вследствие проникновения в душу божественного света созерцание переступает границы, в которых протекает обычная духовная жизнь человека;

c) наконец, на третьей ступени дух отчуждается от самого себя (mentis alienatio); это значит, что он приходит в такое состояние, когда умолкают все низшие психические силы, прекращается индивидуальное сознание, и созерцающий дух всецело погружается в океан божественного света, совершенно растворяясь в созерцании.

5. Высшим проявлением человеческого духа служит исступление ума, или экстаз. Здесь «Рахиль» умирает в рождении «Вениамина», т. е. зарождение высшей, экстатической жизни возможно только при том условии, если чувство и разум становятся инертными, а остается отверстым только око интеллигенции. Однако человек собственными своими усилиями не может подняться на эту ступень мистической жизни. Здесь человек бессилен; все совершает сообщаемая ему Богом благодать просвещения. К этой ступени мистической жизни человек может себя приготовлять, предрасполагать, но часа озарения он должен выжидать. Созерцаемое человеком в этом состоянии экстаза должно быть потом непременно проверяемо при помощи Св. Писания; если оно противоречит последнему, то это – обман; если оно им не подтверждается, то сомнительно, или по крайней мере, недостоверно.

6. Кроме Ришара Сен-Викторского, следует назвать, наконец, его преемника по приорату, Вальтера Сен-Викторского. Он не был расположен к спекуляции в той мере, как его предшественник. Повод к этому ему дало высокомерие тогдашних «современных диалектиков». Ему хотелось бы, чтобы в вопросах теологии опирались не на доводы разума, но прежде всего и больше всего на авторитет отцов. Он написал книгу «Против четырех лабиринтов Франции» (Абеляр, Гильберт, Петр Ломбард и Петр из Пуатье). В ней он приводит много тезисов из их сочинений, объявляет их еретическими и противопоставляет им католическое учение. Во всяком случае в борьбе против научного умозрения он заходил слишком далеко.

7. Теперь нам остается еще упомянуть о трех мыслителях, у которых богословские и философские искания первого периода нашли известное завершение, поскольку эти мыслители систематически изложили и обработали результаты научного движения той эпохи.

IX. Петр Ломбардский, Алан из Рисселя и Иоанн Солсберийский

1. Обычно смотрят на Гильдеберта из Ловардина, архиепископа Турского, как на первого, давшего в начале XII в. систематический обзор догматов в своем «Tractatus theologicus». Но этот труд, без сомнения, принадлежит не Гильдеберту, а Гуго из Св. Виктора. Систематическое изложение догматического материала в собственном смысле мы встречаем па протяжении XII в. в теологических сборниках, которые назывались Libri sententiarum. Авторами таких libri sententiarum называют Роберта