Краткая история Японии - Джон Г. Кайгер

В своих ожиданиях Такэдзаки был не одинок. Двор, храмы и святилища, которые возносили молитвы за победу, вассалы Камакуры и другие воины, участвовавшие в битвах, жили сознанием, что спасли страну. Бакуфу оказалось в трудном положении, поскольку побежденный враг оставил на берегах Японии своих мертвецов, а вот трофеев, которые можно было бы разделить между победителями, не было. Власти не могли удовлетворить даже законные требования победителей, и уважение к Ходзё снизилось.

Для этого имелись и иные причины, в частности, многие влиятельные семьи были возмущены тем, что при распределении должностей в бакуфу Ходзё отдают предпочтение членам своего клана, даже если их человеческие качества оставляли желать лучшего. Вот что нам известно, например, о Такатоки Ходзё (1304–1333), последнем регенте сёгуната Камакура.

Даже если принять во внимание склонность старинных летописей к преувеличениям, вероятно, правление этого сиккэна было катастрофическим.

Пока Такатоки искал разнообразных развлечений, бакуфу приобрело тайного, но очень опасного противника в лице царствующего императора Го-Дайго (1288–1339). Этот правитель, как и его предшественник Го-Тоба, планировал вернуть себе всю полноту власти, но действовал более продуманно и взвешенно. Он взошел на трон в 1318 году, справедливо полагая, что его первоочередная задача — сложить воедино те частицы власти, что еще оставались у императорского дома, и сосредоточить ее в собственных руках. На пути к этой цели Го-Дайго в 1321 году уговорил своего отца — монашествующего императора Го-Уда отказаться от сана, положив тем самым конец существованию буддийских монастырей как отдельного центра власти. Но главного в плане Го-Дайго — свержение бакуфу — достичь было трудно… В 1331 году Ходзё изгнали Го-Дайго и его сторонников на острова Оки. Во второй раз за столетие глава императорского дома оказался в ссылке.

Этот цикл судьбы не остался незамеченным любителями исторических романов. В повести XIV века Масукагами прибытие Го-Дайго на Оки описывается следующим образом:

На самом деле, в отличие от Го-Тоба, Го-Дайго не умер на Оки — он снова занял трон. Его сын, принц Мориёси, сплотил вокруг себя противников бакуфу и сумел так ослабить авторитет Ходзё, что многие влиятельные семьи, в частности Нитта и Асикага, перестали поддерживать сиккэна. В 1333 году Нитта Ёсисада (1301–1338) откликнулся на призыв принца уничтожить Ходзё и поднял войска против сёгуната. Он объединился с силами своих родственников в провинциях Кодзукэ и Этиго, победил армии сёгуна в нескольких битвах и захватил Камакуру. Сёгунат был ликвидирован, а сиккэн Ходзё Такатоки вместе с родственниками и приближенными чиновниками совершили ритуальное самоубийство.

Битва в Камакуре — одно из событий, увековеченных в Тайхэйки («Повесть о великом мире»), последней из значительных военных эпопей Японии, увлеченно рисующей, в частности, романтизированные сцены смерти и разрушения. Сражение, как сообщает повесть, «должно было решить великие задачи». Это, несомненно, так, причем не только для непосредственных участников битвы, которые сошлись лицом к лицу, как предписывали военные обычаи того времени. События 1333 года ознаменовали для Японии начало длительного процесса административной и социальной дезинтеграции. Что же касается внешней формы правления, вскоре стало ясно, что в устоявшейся системе власти военно-феодального сословия ничего не изменилось.

Дом Асикага

Причиной свержения регентов Ходзё восставшие против них называли восстановление императорской власти. Однако через три года управление страной опять сосредоточилось в руках представителей самурайского рода — теперь семьи Асикага.

Го-Дайго вновь обрел силу в 1333 году, но его правительство вскоре восстановило против себя своих сторонников из военного дворянства. Борьба за власть обострилась, повсеместно вспыхивали восстания, и этим воспользовался один из полководцев, Асикага Такаудзи (1304–1358), чтобы занять столицу и посадить правителя в тюрьму. Го-Дайго, по-видимому, лучше всего проявлявший себя в бедственные времена, отказался пойти на соглашение с Такаудзи и скрылся в горах Ёсино к югу от столицы. Он создал там правительство в изгнании, получившее название Южный двор, хотя многие члены императорской семьи остались в столице. В Киото, таким образом, образовался Северный двор, и в 1338 году царствующий император назначил Асикагу Такаудзи сёгуном. Нельзя не отметить, что, хотя линия сёгунов Асикага длилась до 1573-го, ни Такаудзи, ни его преемники неоспоримой властью не обладали.

Основная причина этого заключалась в том, что Южный двор во главе с Го-Дайго, а затем его сыном и внуком продолжал с оружием в руках оспаривать легитимность Северного двора и поддерживающих его представителей дома Асикага. Южный двор мог собрать под свои знамена большую армию, так как ему осталось лояльно немало блестящих полководцев, поэтому исход войны между ним и Северным двором в течение нескольких десятилетий оставался неясным. Словом, неспокойно в Японии было долго — до 1392 года.

Середина XIV века ознаменовалась одним из величайших рубежей в истории страны. Го-Дайго пытался вернуться даже не к положению, непосредственно предшествовавшему возвышению Тайра в 1160-м, а к гораздо более раннему периоду Нара и началу эпохи Хэйан, когда власть императора являлась фактической, а не номинальной. Хрупкая надежда на полную реставрацию монархии оказалась иллюзорной, а после ее краха обрушилось и то, что еще оставалось от системы имперского управления на всех уровнях — уездов, провинций и государства в целом. Напомним, что эта система оформилась в ходе реформ Тайка. Регенты Фудзивара и отрекшиеся императоры частично изменили ее, сохранив общие очертания, и далее она продолжала существовать параллельно с бакуфу в Камакуре, постепенно сдавая свои позиции. После 1336 года традиция непрерывного государственного правления, существовавшая в течение семи столетий, с императорским двором как неоспоримым центром власти, окончательно ушла в прошлое.

Старое правительство, сложившееся вокруг трона, значительно отклонилось от изначальной китайской модели, однако причиной этого отклонения были не политическая неспособность и не вздорность японцев. Результат-то, скорее, можно признать хорошим: китайский оригинал удалось творчески адаптировать к иной национальной модели — японской. Общий успех этой адаптации (хорошим примером стал сёгунат Камакура) сам по себе является свидетельством политического таланта японцев и их способности действовать конструктивно в вопросах практического управления. Эти качества в полной мере проявились и в период монгольских вторжений. Ходзё сумели организовать оборону и руководили ею столь успешно, что даже когда монголы высадились на Кюсю, главам семьи не пришлось ехать туда из своей ставки в Камакуре.