Разбитое сердце июля - Елена Арсеньева

Так. Вроде все на месте. В смысле одежды. Этоуспокаивает. Даже тошнота вроде прошла. О причинах столь неприятного явленияона подумает потом, на досуге, а сейчас надо подготовиться к встрече с каким-тонезнакомцем. Сосед – ладно, хотя она даже имени его не знает, но он уже как бысвой, почти родной и близкий…

Алена запустила пальцы в свои пышные вьющиесяволосы и попыталась хоть как-то распутать то воронье гнездо, которое, каквсегда, образовалось у нее на голове после сна.

Игорь любил трепать ее волосы, удивляясь,какие они мягкие, легкие, тонкие, пушистые. И у него волосы были точно такие же– как шелк, который мягко обвивался вокруг Алениных пальцев. Тонкий темный шелк…

– Я умру от этой любви, – жалобнопрошептала Алена, и слезы подкатили к ее глазам. – Я умру!

Такой – в коконе из простыни, с воздетыми,словно в отчаянии, руками, со слезами на глазах, – она и предстала предвзорами двух мужчин, вошедших в комнату.

– Спокойно, дорогая, – насмешливосказал тот, которого Алена называла «соседом». – Сейчас не время рвать насебе волосы. Тут такие проблемы, не нашим чета.

– Извините, – пробормотал другойчеловек, застывший на пороге. – Извините, Виктор Васильевич, я не знал,что вы не один, а то бы я ни за что… – Тут он безнадежно махнул рукой: – Авпрочем, мне больше просто не к кому было обратиться!

– Ладно, сейчас не до бытовых мелочей,входите, садитесь, – ответил сосед, которого, как оказалось, звалиВиктором Васильевичем. Виктором… Хм, бывают же на свете совпадения! Курит те жепапиросы, что и тот, другой Виктор, из Хабаровска, зовут так же, да и вовнешности много общего: резкость черт, рыжеватые волосы, эта настороженностьповадки…

Она не успела найти новых примет сходства:сосед заговорил снова, настойчивей:

– Садитесь, господин Холстин, переведитедух. У меня тут коньяк, хотите выпить? На вас лица нет!

Холстин?! Алена уставилась на гостя во всеглаза.

Это Холстин?! Тот победитель жизни, которымона любовалась несколько часов назад в столовой? Батюшки-светы… Теперь она быне узнала его. И не только потому, что он одет уже не в дорогой льняной костюм,а в простые джинсовые шорты и невзрачную серую майку, да и на ногах не мокасиныиз змеиной кожи, а сланцы.

Не в одежде дело. Что послужило причинойдругой метаморфозы, которая произошла с ним за одну ночь? Виктор Васильевичвыразился очень точно: прежнего лица – красивого, ироничного,победительного! – на Холстине и впрямь не было. Оно куда-то подевалось, авместо него образовалась смятая, почти бесформенная маска из складок и морщин.

– Да нет, мне не стоит пить, –нерешительно сказал Холстин. – Если придется вызывать милицию, лучше бытьтрезвым. Если бы кофе…

– Кофе у меня нету, – пожал плечамисосед. – Уж не взыщите.

– У меня есть, – решилась податьголос Алена. – Правда, растворимый, но очень хороший – «Якобс монарх».Хотите? На кухне электрический чайник, я быстро приготовлю. У меня даже сливкисухие есть.

– Я не могу пить растворимый кофе, –с глубокой тоской признался Холстин. – Извините. У меня от него язваобостряется. Со сливками или без сливок – все равно.

– Чем богаты… – развела рукамиАлена.

– Да и не до кофе сейчас, –нетерпеливо сказал сосед (отчего-то Алена ну никак не могла заставить себяназывать его по имени-отчеству. Виктор Васильевич – ему не шло это. Виктор –еще ладно, туда-сюда, однако в ее восприятии он звался по-прежнему – сосед.Сосед Соседович!). – Дорогая, быстро вставай, пойдем посмотрим на то, чтообнаружил господин Холстин около своего коттеджа нынче утром.

– Вы хотите взять ее с собой?!

Холстин выразил свое негодование так быстро итак громко, что Алена и рта не успела открыть, чтобы выразить, в свою очередь,собственное негодование, правда, по другому поводу, в следующих словах: «Что высебе позволяете?! Какая я вам „дорогая“?! Нельзя делать такие далеко идущиевыводы из одной совместно проведенной ночи! Тем более что, кажется…»

Неизвестно, что она еще хотела бы высказать,но не высказала, потому что Холстин вновь заговорил:

– Но ведь такое нельзя никому дове…

– Вам придется это выдержать, господинХолстин, – перебил его Сосед Соседович, присаживаясь на кровать рядом сАленой и слегка ее приобнимая. При этом он незаметно стиснул ее плечо так, чторвущийся наружу возмущенный вопль: «Как вы смеете?!» – в очередной раз застрялв Аленином горле. Отчасти потому, что ей вспомнилось любимое Жаннино выражение:«Поздняк метаться!»

К несчастью, бывшая подруга-приятельница, аныне победившая по всем очкам соперница снова оказалась права. Какой смыслстроить из себя… э-э, пардон, девочку, если ты спала с этим человеком в однойпостели, предоставив ему все мыслимые и немыслимые возможности трогать, лапать,щупать и ласкать себя во всех местах. Правда, создается впечатление…

– Мне понадобится помощь надежного человека,а этой даме я вполне доверяю, – вторгся в ее мысли голос ВиктораВасильевича, и Алена вспомнила, как он говорил – мол, не доверяет даме по имениИнтуиция. Ага, интуиции – нет, а ей, значит, доверяет!

Интересно, откуда что взялось? Ведь и она емутоже доверяет чуть ли не с первой минуты их более чем странной встречи. Можетбыть, этой ночью все-таки что-нибудь…

Нет!

И вообще, сейчас совершенно не в этом дело. Нео том, Алена, думаешь. Как и всегда, впрочем! Надо сосредоточиться, тем болеечто сосед продолжал:

– Да-да. Ей я доверяю, зато не слишком-тодоверяю вам, господин Холстин.

Холстин зыркнул на него из-под бровей и угрюмокивнул:

– Что ж, ваше право. Хотя зря вы это. Ужекопали, копали, я ни сном ни духом… Какое безумие – связь между этими деламиискать! Чистой воды совпадение! В огороде бузина, а в Киеве дядька.

– Ну, по-моему, дядька значительноближе, – усмехнулся сосед. – Ведь вы женитесь не на ком ином, как наИрине Покровской. Это тоже совпадение? Чистой воды?

Холстин снова зыркнул из-под бровей, и Аленепоказалось, что в глазах у него появилось выражение страдания: