Разбитое сердце июля - Елена Арсеньева

– Конечно. Я не сплетница. А что, –не удержалась Алена, чувствуя, что теперь настал ее черед сдобрить затянувшийсяночной диалог малой толикой ехидства, – вас так сильно волнует мнениеЛеониды? Типа: что станет говорить княгиня Марья Алексевна?

Восемь из десяти Алениных знакомых припоследних словах непременно спросили бы, кто она такая, эта самая МарьяАлексевна. Сосед не спросил. Может, не забыл еще бессмертную комедиюГрибоедова? Или он просто умел пропускать мимо ушей то, что слышать не хотел?Это качество тоже свойственно некоторым мужчинам. Совершенно так же поступалодин знакомый Алены. Черноглазый такой, красивый до умопомрачения. Тот самый,который однажды сказал ей высокомерно: «Я совершенно не понимаю, о чем тыговоришь!»

Никогда, никогда Алена не простит ему этого! Ивсего остального не простит!

Ох, опять… Она как цирковая лошадь, котораяпривыкла бежать по кругу арены и которую нипочем не заставишь свернуть всторону. Вот и Алена все время возвращается на арену своих терзаний…

– Мнение какой-то Леониды меня нискольконе волнует, – донесся до нее голос соседа. – И вам я советую – чем меньшевы будете обращать внимания на всякую болтовню по поводу смерти Толикова, темлучше для вас же. Меньше знаешь – лучше спишь, в вашем случае это просто вточку! Я прояснил ситуацию насчет его смерти лишь для того, чтобы уверить вас:если призракам и свойственно бродить рядом с тем местом, где они отдали Богудушу, то покойный Толиков сейчас плещется в бассейне и катается с водянойгорки, а не бродит вокруг люкса номер два. Поэтому вы можете спокойно вернутьсяк себе и не бояться никаких шумов, шорохов, шелестов и проблесков света. Ихпроизводил не призрак, тут у меня нет никаких сомнений, я даже готовторжественно поклясться.

– Спасибо, – сухо сказала Алена, непроявляя, впрочем, никаких новых намерений выбраться из диванной топи иринуться к себе в комнату. – Чувствительно вам признательна за эту клятву.Но если бродил не покойник, то кто же тогда?

– Как – кто? Люди, конечно. Вполнереальные люди. Неужели не понятно?

В голосе соседа на сей раз прозвучала ненасмешка, а нескрываемая тревога. Похоже, он несколько забеспокоился: а несказались ли потрясения нынешней ночи на умственных способностях егособеседницы?

– Это-то мне понятно, – устало,словно больного или несмышленого ребенка, успокоила соседа Алена. – Но ктоименно? Та уборщица и ее босоногий сообщник? Или кто-то другой? Кто старалсявыжить меня из номера? Неужели они и правда что-то ищут здесь?

– Похоже на то. – Силуэт соседасделал некое движение, которое можно было истолковать как кивок. – И еслибы вы только знали, как меня изумляет упорство этих поисков!

– А вы знаете, что именно ониищут? – не смогла сдержать любопытства наша писательница.

Повисла минута молчания.

Конечно, сосед мог буркнуть что-то типа: «Неваше дело!» Или вообще не снизойти до ответа. Однако он все же снизошел:

– Скажем так: я предполагаю, что этотакое. Но не выпытывайте подробностей: все равно не скажу. Служебная тайна.

– А вы знаете, кто именно ищет? –уже смелее спросила Алена.

Сосед оказался на диво однообразным:

– Предполагаю, но опять-таки не ждите,что я стану открывать вам служебные секреты.

– Ладно, не открывайте, – внезапноразозлившись, прошипела Алена. – Только скажите: вы можете поклясться, чтомне не угрожает никакая опасность со стороны тех людей, которые лезли нынче ночьюв мой номер? Положа руку на сердце?

– Положа руку на сердце, –торжественно начал сосед, – я могу поклясться, что…

И осекся. И помолчал немного. А потом упавшимголосом продолжил:

– Положа руку на сердце – не могу.

Алена не особенно удивилась – чего-то в этакомроде она и ждала. Поэтому она только вздохнула и задала вопрос, который давноуже вертелся у нее на языке:

– Значит, Толиков не сам по себе умер?Значит, он был убит?

Сосед помолчал. То ли был поражен нелепостьюпредположения, то ли потрясен до онемения догадливостью соседки. Потом произнессухо:

– Скажем так: смерть Толикова произошлапри загадочных обстоятельствах. И все, больше ничего от меня не ждите!

– Тогда и вы от меня не ждите, что япосле этого безропотно отправлюсь в свой номер на растерзание неизвестнокому! – воскликнула Алена. – Или вы хотите утром обнаружить еще одинтруп человека, умершего при загадочных обстоятельствах? Хотите?

– Нет, – после некоторого раздумьяпризнался сосед.

После его признания Алена закинула ногу наногу и решительно заявила:

– А значит, я никуда не пойду. Остатоксегодняшней ночи я проведу с вами, хотите вы того или нет!

Неизвестно, какого ответа она ждала. Но, ужконечно, не такой плюхи, которую получила:

– А вот этого я хочу меньше всего насвете. И если вы не намерены уходить, то уйду я. Счастливо оставаться.

«Оказывается, номер два – достаточно известнаяфигура в кругах неизвестных. Узнать помог Мальчишка, он тоже иногда тусуется втех же компаниях. Это называется – бисексуал.

Ну вот, принес он мне в клювике информацию, апотом уперся, когда я стала свой план излагать.

– Я?! С убийцей человека, который заменилмне отца?! Нет, я не могу!

– А я, – говорю я ему, – могла,как по-твоему? Я тоже не могла. Но сделала. И ты сделаешь. Пойми ты: этоединственный путь к нему. Его достать только через эти снимки можно будет. Яего не хочу одним рывком на небеса отправить, в такую игру мы уже наигрались, ине столь уж она интересна. Я его хочу поджарить медленно, медленно…

Мальчишка усмехнулся:

– А где намечено развести костер?

Тут я улыбнулась:

– Есть такой пансионат – „Юбилейный“. Таму директора очень интересная фамилия – Юматов.

– Говорят, хороший пансионат, –сказал Мальчишка. – Он „Зюйд-вест-нефтепродукту“ принадлежит.

И тут до него дошло!

Схватил меня в объятия и ну целовать. Ихохочет:

– Ты гений! Я тебя обожаю!

Парень без тормозов. Я еле отбилась. Потомговорю:

– Умерь пыл. Прибереги его для новогоклиента. И пойми: мне без тебя не обойтись.