Соборы Парижа - Екатерина Александровна Останина

тревогой, поскольку этот акт окончательный. После него души уже не войдут в жизнь вечную. При этом зодчим уже недостаточно весов архангела Михаила, а потому архангел Гавриил мечом отсекает праведных от грешных.

Впрочем, на этом суде есть и свои адвокаты. Во-первых, Верховный Судья в столь же мере грозный, в какой и милосердный, способный простить виновного. Заступаются за грешников и Мать Христа, и его ученик Иоанн, который в день распятия стоял у подножия креста своего учителя. Заступников обычно изображают коленопреклоненными, с руками, сложенными в умоляющем жесте.

На этих композициях Христос больше похож на средневекового монарха, который творит правосудие в своей судебной курии. Правосудие и его символ – судебная курия – в сознании средневекового человека являлись образами величия. Такая чувствительность к любым проявлениям правосудия сохранилась со времен раннего Средневековья до XVIII столетия.

Жизнь человека представлялась как длительная юридическая процедура, и каждый ее момент санкционировался соответствующим актом. Как в повседневной жизни, так и по ее окончании каждый момент биографии должен был взвешиваться на судебном заседании, на котором присутствуют все могущественные силы ада и неба.

Смерть Карла Великого. Миниатюра из «Больших французских хроник», XV в.

Поскольку архангел Михаил занимался взвешиванием умерших душ, то очень скоро он сделался самым популярным покровителем усопших. Поэтому ему молились за умерших: «Да введет он их в святой свет». О делах умерших архангел Михаил узнает из книги, которую, наподобие счетовода, ведет другой ангел, выполняющий также на Суде функции секретаря. На картинах Страшного суда очень часто встречаются книги сакрального характера. Главным образом имеются в виду книги, о которых у пророка Даниила сказано: «И восстанет в то время Михаил, князь великий, и наступит время тяжкое, какого не бывало с тех пор, как существуют люди, до сего времени; но спасутся в это время из народа твоего все, которые найдены будут записанными в книге». Нечто аналогичное встречается и в Апокалипсисе: «И видел я у Сидящего на престоле книгу, написанную внутри и отвне, запечатанную семью печатями». Такие книги в виде свитков Христос-судья обычно держит в руке, а перед ним стоят избранные и прославляют его. Это книга, в которой записаны их имена и которая будет постоянно пополняться до конца времен. Это книга, которая называется книгой жизни, так же как и рай – землей живых.

Позже книга жизни все больше стала напоминать реестр, где записаны деяния каждого человека, к тому времени переставшего играть важную роль в судьбе рода. Это и история отдельного человека, его биография, и в то же время своего рода гроссбух, где на одной стороне записаны добрые дела человека, а на другой – дурные. Вероятно, сказались расчетливость и рационализм, которые стали в равной степени легко применяться как к товару, так и к человеческой жизни. Наконец, «книга жизни» претерпевает своеобразную трансформацию. Именно по ней, в которой «содержится все», вершится суд над человечеством, а потому книга избранных превращается в книгу проклятых. На порталах появляется Христос с книгой на коленях, в которой можно прочесть следующие слова: «Кто записан в эту книгу, будет проклят». У подножия трона Верховного Судьи зодчие изображают в виде скелетов души умерших, и у каждой души в руке точно такая же книга проклятых, напоминающая больше удостоверение личности. Они читают ее, и их жесты при этом выражают безграничный ужас.

С книгами сверяется не только Бог, но и дьявол тоже, особенно если дурные дела человека перевешивают хорошие. И все чаще и чаще страницы этой книги перелистывают дьявол и его слуги. К XVIII столетию людям стало невыносимо думать, что ведением счетов на Страшном Суде занимается исключительно дьявол. В то время пытались установить некоторое равновесие и полагали, что у каждого человека имеются две книги, только одну из них, с записями добрых дел, ведут ангелы, а другую, с перечнем злых – демоны.

Видения Карла Лысого и его посмертное волеизъявление. Миниатюра из рукописи «Больших французских хроник», XV в.

Иногда картины на порталах заставляют вспомнить паспорта с перечнями судимостей, который душа предъявляет, проходя врата вечности. Достаточно вспомнить, как описываются картины праведной и неправедной смерти. Неправедная выглядит следующим образом: «Удрученный ангел-хранитель покидает умершего, роняя его книгу, и стираются записанные там добрые дела, ибо все, что он сделал доброго, лишено ценности для небес. Слева же виден бес, представляющий ему книгу, заключающую в себе всю историю его дурной жизни». Смерть праведника описывается так: «Ангел-хранитель с радостным видом показывает книгу, где записаны его добродетели, его добрые дела, посты, молитвы, умерщвление плоти и тому подобное. Дьявол же в смятении удаляется и бросается в ад с его книгой, где нет никаких записей, ибо его грехи стерты искренним покаянием». Так подводится баланс, актив и пассив, а потом только еще один раз настанет критический момент в судьбе человека: в День гнева, и биография каждого будет выделена из общей, а потом вновь оценена. Так что смерть на самом деле не являлась совершенным концом жизни.

Концепция воскрешения плоти оказалась очень живучей, поскольку была важна отнюдь не для космической драмы человечества, но для судьбы отдельной личности. Так, даже на могильных камнях истинный христианин выражал надежду на будущее воскресение, но когда оно произойдет – совершенно неважно: на Страшном суде или во время Второго пришествия Христа. Что же касается общей судьбы Божьего творения, то она практически никого больше не интересовала; гораздо большее значение имел последний акт собственной судьбы. Однако когда человек начинал взвешивать веру в собственное воскресение и страх перед Судом, то страх все же пересиливал.

Важное значение имел тот факт, что промежуток между физической смертью и окончательным завершением жизни был стерт. Пока такой зазор существовал, смерть имела большое значение, была точкой в жизни. Теперь же обнаружилось, что подведение баланса не окончательное. В переходном периоде между жизнью и смертью человек мог общаться с живущими, просить у них помощи и молитв, поскольку они способствовали спасению души. К тому же была жива надежда и на святых заступников, и на добрые дела, совершенные человеком при жизни, последствия которых, однако, проявлялись достаточно нескоро.

Умирающий. Рисунок из рукописи. 1418 г. Париж

И вот все меньше и меньше места оставалось в человеческом менталитете для всяких привидений, неуспокоившихся душ и пр. Все популярнее делалась вера в существование чистилища, где жили в ожидании души умерших; все