Покров-17 - Александр Пелевин

— Что опять дергаешься? — недовольно пробормотал Пантелеев, дремавший рядом. — Дай хоть сейчас поспать…

* * *

14 сентября 1993 года

Закрытое административно-территориальное образование «Покров-17», Калужская область

Темнота отступала. Вновь проступали перед глазами очертания дороги, дальнего леса и облаков, и тучи, и вышки ЛЭП вдалеке, и я снова мог видеть свои руки.

Каменев выдохнул и протер глаза.

— Знаешь, — сказал он. — Я долго к этому привыкаю. Каждый раз казалось, что всё, наконец привык, а все равно как-то не по себе.

Я угрюмо кивнул. Каменев поднялся, отряхнул сзади брюки и вновь протянул мне руку.

— Пойдем. Надо поскорее собрать угольков по дороге, пока эти не набежали…

Я взял его за руку и поднялся.

Перед тем, как пойти, мы быстро собрали с поля у обочины немного уголька, крепко замотали в полиэтиленовый пакет и уложили в сумку Каменева.

Вскоре из леса выбежали ширлики. В этот раз им было не до нас, потому что поля щедро засыпало угольком. Они искали его в высокой траве, дрались друг с другом, бегали кругами и истошно визжали.

— На людей похожи, — хмуро заметил Каменев. — На сегодняшних. Глотки готовы друг другу перегрызть.

— А что, раньше были какие-то другие люди?

— Мы были другими. Мы росли на хороших книгах, на старом кино, строили будущее, верили в лучшее, у нас впереди была целая огромная жизнь! Космос, мать его, стройки, победы! Мы были частью чего-то огромного и сильного, и через это мы обретали свою собственную силу, понимаешь? У нас была правда. Правда, которая сильнее всего на свете. Нас учили быть людьми. Не обижать слабых, не предавать, не продаваться. И чему научили? Для чего всё это было? Чтобы сейчас вдруг за какие-то пару лет люди превратились в черт знает что? Слушай, писатель… — он вдруг задумался. — У тебя дети есть?

— Нет.

— Ну и хорошо.

Я промолчал. Мы шли по дороге, и солнце уже садилось в чернеющую кромку леса, просвечивая грязно-желтым пятном в облаках. Вокруг стрекотали сверчки, пищали комары, в воздухе всё еще пахло дегтем, а мы шли и хмуро молчали. Разговаривать не было желания. У меня сводило живот — то ли от голода, то ли от болезни. Болел разбитый нос, горела губа и приходилось постоянно щуриться, чтобы сфокусировать взгляд без очков.

Полковник тоже выглядел не очень хорошо.

Я хотел поспорить с ним и сказать, что люди в любое время всегда одинаковы и разница только в том, как происходящее вокруг раскрывает те или иные их качества, но я не знал, как достойно аргументировать это. А еще писатель…

А может, он и прав. В конце концов, считаем ли мы человеком его собственное первородное «я», или же человек — то, что он делает и что говорит, как живет и каков результат его действий?

Хотелось разговаривать с Каменевым, отчаянно спорить, слушать его, но мысли путались в голове, и я понимал, что вместо внятных слов получится только неловкое мычание.

Да и черт с ним. Все эти мысли — просто чтобы не свихнуться здесь от происходящего.

* * *

ПРОПОВЕДЬ СТАРИКА

(расшифровка радиоэфира от 24.09.1993)

Привет, печальные жители Покрова-17. Я Старик, и это моя проповедь для вас.

Вы устали выживать, прятаться от чудовищ, бояться, трястись за свою шкуру. Вам осточертела темнота.

Я служил командиром взвода в оцеплении на кордоне. Мне говорили, что я охраняю вас от окружающего мира. Но всё оказалось наоборот. Я охранял окружающий мир от вас.

От вас! От живых людей!

От живых людей, которые мыслят, чувствуют, любят.

Разве вы не заслуживаете права жить?

И в начале этого года я ушел из оцепления вместе с моим взводом. Я мог уйти во внешний мир, на Большую землю. Я не сделал этого. Я ушел сюда. Я хотел дать людям надежду.

Так появилось движение «Прорыв».

К нам постоянно приходят новые люди.

Недавно к нам пришли сразу двадцать бывших сотрудников Института, так называемого НИИ аномальных световых явлений. Они рассказали, что директор НИИ Евгений Георгиевич Юферс отравился угольком, заболел и превратился в ширлика. Его пристрелили и сожгли.

Скажу честно: я страшно хохотал. Это очень смешно! Директор Института, изучающего всю происходящую здесь взбалмошную дичь, сам становится жертвой всего этого безумия!

Еще я подумал, что это неплохо отражает положение дел и в самой России. Вам не кажется, что Ельцин похож на ширлика?

И выходит, что Института как такового больше нет. Директор мертв. Люди разбежались. А ведь НИИ, на минуточку, выполнял функции администрации этой территории. По моей информации, теперь эти функции взяла на себя милиция. Вы отлично знаете нашу милицию. Этого старого дурака, портяночного солдафона, полковника Каменева. Он теперь здесь главный, представляете? Контуженный взбалмошный алкоголик!

Как я и говорил, в стране всё летит к чертям и в Покрове-17 тоже. Мы должны вырваться отсюда, пока не поздно.

Нам говорили, что отсюда нельзя выбраться, потому что мы принесем с собой на Большую землю ширликов и черноту.

Бред!

Армия, даже нынешняя полуразвалившаяся армия, вполне способна справиться с десятком-другим мелких тварей.

Никто до сих пор так и не доказал, что появление черноты связано с заболеванием от вещества Кайдановского. Что люди, прорвавшиеся на Большую землю, увеличат радиус действия Черного Покрова.

Я говорил с генералом, который служит на той стороне. Он кричал мне в трубку: «Вы хотите уничтожить весь мир!»

Жирный недоумок в обоссанных штанах — вот кто он, этот генерал.

Мы спасем мир. Наш мир. Мы будем жить. Мы заслужили это. Мы нужны Родине, а Родина нужна нам.

И где же наша Родина, спросите вы? Ельцин, Чубайс, Гайдар — это наша Родина?

Нет. Наша Родина сильнее их. Наша Родина — это мы.

Западные марионетки, толстосумы, номенклатурные слизняки, захватившие власть в стране, забыли о нас.

А мы им напомним.

И еще кое-что.

Я узнал, что в Покров-17 каким-то образом впервые за долгие годы попал человек с Большой земли. Это писатель из Москвы. Его зовут Андрей Тихонов. Это событие само по себе удивительно, и еще удивительнее, что он попал сюда явно не просто так.

Я обращаюсь к тебе, Андрей Тихонов. Если ты слышишь этот эфир, приходи на железнодорожную станцию. Нам стоит поговорить, попить чаю и узнать друг друга поближе.

Ты нравишься мне, Андрей Тихонов. Ты интересный человек.

Приходи в гости. Мы прорвемся отсюда вместе.