Давшая клятву - Одри Грей

в большом количестве пищи. Не так, как Хейвен. И даже несмотря на то, что им не удалось поспать прошлой ночью положенные два часа, они выглядели хорошо отдохнувшими.

Но самым важным для Хейвен стало открытие, что она ощущает легкое покалывание в основании черепа, когда кто-то из Солисов пытается заглянуть в ее сознание.

Всякий раз, когда появлялось это странное ощущение, она отключала все свои мысли. Но постоянно держать разум под контролем было утомительно, к тому же голод и усталость изматывали ее.

По мере того как утро вступало в свои права, Хейвен все больше отставала от Солисов. Солнце заставляло ее щуриться и убаюкивало.

Девушка боролась со смертельной усталостью и, чтобы не заснуть, кусала щеки изнутри и царапала себя по груди теми оставшимися ногтями, которые еще не обгрызла до корня.

Только Богиня Небесная знала, что произойдет, если Хейвен сейчас уснет. Нет, она должна была бодрствовать на случай, если представится возможность украсть рунные камни.

Кроме того, если бы она заснула на лошади, то, вполне вероятно, упала бы и сломала шею.

Девушка уставилась в землю. На этой высоте она чувствовала себя выше деревьев и такой же беспомощной перед всем миром, как и они. У доставшегося ей зверя под названием конь не было узды, и когда Хейвен попыталась управлять им наклоном тела, то это принесло такой же результат, как если бы она была комаром, хлопающим крыльями по лошадиным бокам.

Зарычав, девушка вонзила пятки в бока коня, но тот лишь развернулся и попытался укусить ее.

– Какие-то проблемы? – Бьорн притормозил рядом с Хейвен, обнажив ряд блестящих зубов в веселой полуулыбке.

Она уклонилась от очередного укуса, прицелившись сапогом на случай, если ей понадобится пнуть животное.

– Как мне им управлять?

– Он – это она. Более крупные альпийские скакуны – самки, а те, что поменьше, – самцы.

– Поменьше? – прошипела Хейвен.

– Да. – Его голос дрожал от сдавленного смеха. – И, к сожалению для тебя, управлять таким скакуном можно лишь мысленно. Это называется слияние душ. Это простая задача для Солисов, по крайней мере, нам легко слиться с животными, но, боюсь, смертным такого не понять.

– Ясно. Спасибо. – Хейвен впилась костяшками пальцев в бедра, проглотив резкий ответ, вертевшийся на кончике языка.

Почему все в этих Солисах в конечном итоге указывало на то, насколько слабы смертные?

Она выдохнула. Пусть они верят во что хотят. В любом случае, она скоро расстанется с ними. Раньше, чем ожидалось, если все пойдет по плану.

Через некоторое время ритмичные движения лошади погрузили ее в полусон, и мир вокруг нее превратился в череду мелькающих деревьев и выжженного голубого неба.

Ее тело расслабилось, дыхание замедлилось. Постепенно краски пейзажа начали тускнеть, и ее спутники исчезли, а меж холмов и лесов потекли маслянистые прожилки черного, и солнечный свет разбился в осколки, как стекло.

Вороны хлынули, заполняя собой пространство, каркая, их крылья били по телу Хейвен и посылали мурашки по ее спине.

– Ты направляешься ко мне, Маленький Зверек? – промурлыкал Повелитель Теней.

Казалось, ей потребовались минуты, часы, чтобы повернуться на голос. Хейвен моргнула в темноте этого умирающего мира, ее глаза остановились на двух светящихся желтых кольцах вокруг вертикальных зрачков.

«Он нам нравится, – прошептал голос. – Да, нравится».

Вороны вспорхнули с Повелителя Теней, когда он ухмыльнулся и внезапно потянулся к ней…

Крик вырвался из горла Хейвен, и видение рассеялось.

Это был… кошмар.

Облегчение ослабило когти страха, обвившие позвоночник Хейвен. Но ее сердце продолжало биться о грудину, колотясь достаточно громко, чтобы это услышали нежные уши Солиса.

Высокородные и могущественные бессмертные все как один уставились на Хейвен – в особенности, Ашерон, словно она была здесь исключительно для его развлечения.

Поморщившись, Хейвен вытерла предплечьем вспотевший лоб.

– Это был… кошмар.

Хейвен надеялась, что сумела надежно скрыть ужасную правду: она не знала, что произошло, но это было слишком реально, слишком ярко, чтобы оказаться просто сном.

Побочный эффект крови Повелителя Теней? Или, возможно, это было пророческое видение, подобное тем, которые случались у Одина до того, как Фрейя предала его?

К счастью для Хейвен, остальные легко впадали в скуку, поэтому вновь отвернулись от странной смертной девушки, которой требовалось больше двух часов сна. Все, кроме Бьорна, провидца.

На мгновение ее прошибла волна жара, когда его незрячие глаза просканировали ее с ног до головы твердым взглядом.

Затем он отвернулся и пришпорил коня. Красный плащ развевался за спиной Солиса, как струи свежей крови.

Хейвен не сдержала вздох и прикусила щеку так сильно, что рот наполнился металлическим привкусом.

От одной только мысли о том, чтобы снова заснуть и увидеть демонические глаза Ноктиса, ее внутренности скрутились в узел.

Чего он хотел? Отомстить? Измучить смертную, которая сбежала?

Ее челюсть напряглась. Должна же существовать какая-то руна, чтобы не дать ей уснуть! Хейвен ухватилась за эту идею, игнорируя очевидное: рунное заклинание предупредит всех вокруг об их присутствии.

Или, по крайней мере, всех, кто настороже.

Но если Хейвен не воспользуется руной, то рискует вновь увидеть Повелителя Теней.

Кроме того, Порождения Теней уже узнали, что Солисы здесь, и крошечное рунное заклинание вряд ли привлечет их внимание, если вообще будет ими замечено.

«Сделай это», – прошептал голос. Это был тот же голос, что и раньше. «Всего лишь небольшое заклинание, – продолжал скрипучий и призрачный голос шептать в ее голове, касаясь ее мыслей, словно грубый муслин – обнаженной кожи. – Какой от этого будет вред?»

Хейвен тряхнула головой, пытаясь избавиться от слуховой галлюцинации. Очевидно, это признак усталости.

И все же, настоящий или нет, голос был прав. Ей нечего было терять, и заклинание принесло бы лишь пользу.

Возможность представилась в полдень, когда они остановились, чтобы напоить лошадей у лазурного пруда, питаемого ручьем и затененного с трех сторон высокими кедрами. Когда Солис спешились, потягиваясь гибкими телами, Хейвен отошла за кривую сосну.

Оглядевшись, чтобы убедиться, что за ней не следят, она вытащила маленький кинжал с золотой рукоятью, который держала в сапоге.

Искусство владения рунами было строго запрещено смертным.

Не имело значения, что, как и все простые смертные, Хейвен обладала такой малой магией, что руна вряд ли могла кому-либо навредить. Если все сделать правильно, она будет чувствовать себя так, словно выпила десять чашек крепкого дротианского кофе, но без нервного перевозбуждения.

Прокручивая кинжал в пальцах, девушка засомневалась.

Если Ашерон поймает ее на заклинании рун, то наверняка разорвет их сделку и оставит украденные рунные камни себе.

Вот почему она скрывала это от зазнавшегося идиота – от всех них, – пытаясь украсть рунные камни, пока