Наедине с врагом - Диана Маш

— Кого я вижу? — ехидно бросила то ли Саша, то ли Жанни. Кто их разберет? — рыжая принцесса собственной персоной!

— Простите девочки, но у принцессы сегодня нет настроения, так что в аудиенции вам отказано, — бросила я, и, минуя их, направилась к двери.

— Стерва, — уже не так весело прошипела блондинка.

— Что, спешишь к Матвею? — влезла ее подружка, — передавай от меня привет. Вчерашняя ночь была незабываемой.

Пришлось резко остановится, чтобы не упасть, так как ощущения были такими, будто в грудь ножом пырнули. Адская боль и вовсе не воображаемая, а самая настоящая, физическая.

— Ну чего ты? Не думала же, что одна у него такая особенная? — продолжила издеваться мерзкая дрянь, делая рану в сердце еще глубже, — наш мальчик хоть и не вервульф, но тот еще кобель.

А ведь ночью мне показалось, что он стоит за дверью. Охраняет меня, как и обещал Миронову. Идиотка. Включила воображение на полную, пока этот подонок развлекался с очередной подружкой. А сейчас и вовсе на свидание с ним собралась. Зачем? Чтобы наблюдать, как уже завтра он променяет тебя на очередную Сашу или Жанни?

Ладони начало покалывать от нестерпимого желания впечатать их в наглую рожу чертового обманщика. И пусть мы с ним не встречались, и в любви до гроба друг другу не клялись, я подсознательно считала его своим. Вот откуда эта боль и разочарование.

Какая же наивная дура!

— Только не нужно меня в ваш цветник приплетать, девочки, — изобразив на лице беззаботную улыбку, я положила ладонь на ручку двери, — Матвей мне не нужен. В отличие от вас, я себя не на помойке нашла и в длинную очередь за право провести с ним ночь вставать не собираюсь. А вам удачи и счастливо оставаться!

И пусть мне сейчас было до одурения хреново, я не смогла не порадоваться, когда, захлопывая за собой дверь, увидела два перекошенных от злости лица.

***

— Эй, рыженькая, потанцуем? — стоило мне сделать пару шагов, как рядом материализовался высокий кучерявый шатен, с которым я раньше не пересекалась. Похоже старшекурсник.

Сначала захотелось отмахнуться, пройти мимо, сейчас я была не в том настроении, чтобы поддерживать непринужденную беседу, но заметив стоящего у двери Матвея, планы поменялись. При мысли, что не столкнись я с этими двумя курицами, так и не узнала бы ничего, мной овладела нешуточная злость и сорвало крышу.

— С радостью, милый, — пропела я, сжимая в ладони галстук парня, и, походкой от бедра, повела свою «жертву» на танцпол.

Музыка давно сменилась с медленной на ритмичную, била по мозгам и по нервам. Как раз то, что нужно, чтобы игнорировать пристальный взгляд, который я ощущала каждой клеточкой своего тела.

Скрестив руки на груди, Матвей прислонился спиной к стене и следил за каждым моим движением, но подходить не спешил. Оно и к лучшему.

Не хотелось бы в пылу наговорить такого, о чем потом буду сожалеть. Пусть считает ветреной стервой, забывшей о назначенной встрече. Пусть думает, что мне плевать. Пусть злится и ненавидит.

Танцующий рядом шатен так и норовил приобнять меня за талию, или пристроить ладони на другие интересные изгибы моего тела, а я даже не сопротивлялась, желая, чтобы чужие прикосновения смыли те воспоминания, что сейчас роем кружили в моей голове.

Кадры сменялись, словно слайды диафильма. Наша встреча, когда я пришла забирать его из тюрьмы. Еще одна, где он несет меня на руках к своей машине после того, как я подвернула ногу. Наше столкновение в столовой. Я в его комнате, фотографирую его заледеневшее тело. Наш поцелуй…

Гребанный поцелуй. Это он во всем виноват. Чертово торнадо и цунами, только на уровне чувств. В голове тогда будто что-то щелкнуло, и то, что раньше казалось игрой, стало реальным. Но, как видно, только для меня.

Смотришь, гад? Ну смотри.

Повернувшись лицом к шатену, я раздвинула губы в сладкой улыбке, и как только парень ответил мне тем же, вновь схватила его за галстук, потянула на себя… и тут же пожалела.

Его влажные губы, словно в замедленной съемке, начали приближаться к моим, а я уже понимала, что ничего хорошего из этого не выйдет. Парень не успел меня даже коснуться, как внезапно отлетел куда-то в сторону, задев по пути еще парочку студентов, а меня подхватили на руки и потащили к выходу.

— Отпусти меня сейчас же, мерзавец, — зашипела я, вонзаясь острыми ногтями в мощные Белорадовские плечи.

— Зачем? Хочешь вернуться к тому кучерявому болвану? Если бы не видел, как ты скривилась, когда он пытался к тебе присосаться, шею бы ему свернул, — выйдя за дверь, Матвей прошел несколько метров, остановился и поставил меня на ноги. В коридоре не было ни души.

— Тебя это не касается, братик! — огрызнулась я, делая от него шаг в сторону, — захочу — вернусь.

— Десять минут не было, а такое чувство, что подменили. Что произошло?

— Тебе действительно интересно? — губы скривились в горькой усмешке, которую, как бы я не хотела, не смогла скрыть, — меня тут услужливо просветили, как весело ты провел вчерашнюю ночь и привет передавали. Наверное, повторить желают, я не уточняла.

- Что? С кем ты разговаривала?

— А ты уже забыл с кем вчера кувыркался? Блондинка первокурсница, то ли Саша, то ли Жанни, тебе лучше знать. Совет вам, да любовь, кстати. Извини, на свадьбу прийти не смогу, у меня дела, — повернувшись к нему спиной, я направилась прямо по коридору к лестнице.

— И куда ты собралась? — буквально прорычал мне в спину белобрысый демон.

— В свою комнату.

— Я провожу.

— Ну уж нет. Даже не думай ко мне приближаться, иначе будешь иметь дело с ректором. Я не шучу, — даже не оглядываясь, пригрозила я, и в этот момент была серьезна как никогда.

Оставаться и продолжать веселье не было никакого желания, да и Зайцева вряд ли обидится, у нее и без того есть чем заняться, — вернее кем, — а у меня форс-мажор!

Белорадов, словно почувствовав мое нестабильное состояние, решил не нарываться на истерику и за мной не пошел.

Ступеньки и коридор я преодолела быстро, мечтая лишь о теплой постели, кружке горячего чая и сладких пирожных, что остались с обеда и лежали в моем рюкзачке, — лучшего лекарства от надвигающейся депрессии даже придумать нельзя, — но стоило потянуться к дверной ручке, как за спиной раздался чуть слышный шепот.

Обернуться я не успела, перед глазами взорвались разноцветные круги, ноги подкосились, и сознание утянуло в черноту.

Уставившись на гордо выпрямленную спину уходящей от него Василисы, Матвей раздраженно сжимал кулаки и скрипел зубами, решая, то ли броситься следом за упрямой девчонкой, забросить на плечо, утащить в свою пещеру, и уже там попытаться достучаться до ее разума, или дать время на «перебеситься», а потом уже втемяшить в ее красивую головку, что уже довольно продолжительное время никакие «другие» девушки ему не интересны.