Ратник. Крестоносец - Андрей Посняков

— Не тати, говорите? — Ратников все же решился выйти — держал в уме тех, с рогатинами. От них-то куда денешься? — А что же весла мои украли?

— Ну, извини, брат, — остановившись шагах в пяти от вышедшего навстречу беглеца, мужик смущенно развел руками. — Мы тут становьем встали, лодейку чинить. Так у нас неведомо кто всю снасть схитил!

— Лучше надо за своими вещами приглядывать, — напряженно пошутил Михаил. — Тогда их никто хитить не будет.

— Да мы вроде смотрели… — незнакомец выглядел таким бесхитростным и даже простоватым, что Ратников не выдержал, рассмеялся.

— Ага, вижу я, как вы смотрели… Так думаете, я это?

— Что-ты, что-ты, мил человек, — мужик перекрестился. — Не похож ты на шпыня ненадобного.

— Тогда весла верните.

— А и вернем… Меня Игнатом зовут.

— Михаил, — Ратников краем глаза наблюдал за теми… с рогатинами.

Ага, вот и они подошли, безмолвно взглянули на Игната. Тот, как видно, и был у них за старшего.

— Извиняй, Михайло, — еще раз произнес Игнат. — А за то, что обидели тебя, прошу, не отказать — откушай с нами. Ушица знатная, налимья, есть и из белорыбицы.

— А весла…

Старшой обернулся к своим, цыкнул:

— Да положите вы ему весла в лодку!

— Уже положили.

— Слыхал? Ну, пошли ушицу хлебать.

Гости из Дорогобужа — именно так представил всю свою компанию Игнат — расположились лагерем метрах в трехстах от приметного камня. Устроили шалаши, даже шатер разбили… И — старшой не соврал — с дюжину молодцев усердно конопатили вытащенное на берег судно — не такую уж и большую ладейку. Работали ладно: с шутками, прибаутками, с перекличем.

Увидев подходившего к горевшему у самого берега костру незнакомца — Ратникова, — ничуть не удивились и дело свое не прервали. Может, потому, что рядом с ним, широко улыбаясь, шагал Игнат. Дорогобужский гость… Он-то, может, и дорогобужский, а вот эти парни… Миша не зря прислушивался: «цто, зацем, цевой-то» — ну, явно новгородский говор, то же еще — «дорогобужцы»!

Ох, не прост этот зачем-то прикидывающийся добродушным простофилей Игнат! Далеко не прост. Однако ушица и в правду знатная. Она у «купцов» была в трех видах, в трех котлах. В одном — налимья, в другом — белорыбица, в третьем, кажется, из форели. Все, как положено, в те времена рыбу в ухе не смешивали. Налимья уха, так в ней одни налимы, форелевая — так, вестимо, форель, а не какой-нибудь там паршивенький окунь.

— Хороша ушица! — похлебав, искренне поблагодарил Михаил. — Вкусная.

— То-то, что вкусная, — старшой ухмыльнулся в усы. — Так ты, Мисаиле, откель будешь?

— Известно, откель — с Плескова!

— И как вам там, под немцами?

Ага! А то ты не знаешь, дорогобужец?! Коли ваш князь Ярослав тевтонов и привел… за себя воевать подначил, за трон псковский… а братьев рыцарей ведь уговаривать не долго.

— А по-разному, — честно отозвался Ратников. — Кому хорошо, кому — не особо. Да при любой власти так.

— А веру латынскую немцы как… не навязывают?

— Да не так чтобы уж очень, — Михаил ухмыльнулся. — Церкви латинской — так, почитай, и поныне нет! А ведь у нас в Плескове не одни орденцы — и рижские купцы, и цесарские, и даны — из Равеля, немцев хватает. А храма у них общего нет. Дело это, по справедливости молви, Игнат?

— Не дело, — Игнат согласно кивнул. — А ты-то сам как с Орденом? Уживаешься?

Миша сплюнул:

— Уживался, так сюда бы не подался! Тут-то, считай, свобода — охоться себе, рыбку лови, никому ничего не должен!

— Так ты что ж… один?

— Да не один. С ватагою. Только ватажка моя припоздала что-то. Боюсь, теперь до снега и не пожалует, придется тут одному куковать. Ну, да ничего, я привычный, — Ратников расхохотался и протянул опустевшую миску. — Еще ушицы не нальешь ли, хозяин?

— А? Кушай, кушай, гостюшка. Плесковский, значит? Это хорошо, что мы тебя встретили! Ну, ты трапезничай… а я пока своих молодцов проверю, в нашем деле ведь, сам знаешь, глаз да глаз.

— То, Игнат, верно!

Сидя на бревнышке у костра, хлебал себе Миша налимью ушицу, а сам все вокруг примечал. И речь — говорок новгородский — и орудие: мечи — вона, у молодого дубка сложены, копья-рогатины, луки-стрелы в саадаках, всего с дюжину, а еще и боевые топоры, и шестоперы… Куда мирным купцам столько?

— Ширше, ширше пеньку-от кладите! — командовал у ладейки Игнат. — И смолой, смолой заливайте… От, так!

За работой приглядывал, а сам, нет-нет, да и косил на костерок глазом — как там гость? А гостю что делать? Недалече в кустах еще двух парней заприметил, оружных. Вот и сидел. А куда денешься?

Солнышко уже поднялось высоко, засверкало куда приветливей, нежели утром, разморило, разжарило, кое-кто из парней у ладьи уже и рубахи скинул, работали по пояс голыми… все, как на подбор — мускулисты, поджары… Ой, не купцы это — воины! Не иначе — разведывательный отряд князя Александра! Точнее — один из многих подобных отрядов. А где сейчас сам-то князь новгородский? Копорье громит? Или уже на Псков движется? Да нет, вроде бы рано еще ему на Псков… Как прикидывал Ратников, Александр Грозны Очи — много-много позднее прозванный историками Невским — должен был взять Псков только в самом начале весны следующего, 1242, года. А затем — 5 апреля — знаменитая битва на Чудском озере. Вот, может быть, где-нибудь здесь или чуть южнее. Все правильно — это как раз и есть разведка. Купцы, блин, дорогобужцы!

Одна небольшая ладья… немного. Но и немало — зачем разведывательному отряду много людей? Игнат этот, похоже, человек бывалый, опытный… Одна ладья… Нет! Вон, еще кто-то плывет…

Встав, Михаил посмотрел на озеро, насколько это позволяло слепящее глаза солнце. Смотри-ко, вроде бы осень, а вот, поди ж ты… И лето было сухим, и такая же осень… Хлеба, однако, недород, как бы голод не вышел.

Быстро приближающийся челнок, похоже, заметили. Бросив раздавать ценные указания, Игнат тоже всмотрелся в водную гладь, точно так же, как вот только что Миша, прикрывая глаза ладонью. Затем подозвал двух парней, что-то сказал — послал навстречу… Сам же к ладье не вернулся, зашагал к костру, к гостю…

— Ну, еще ушицы?

Ратников ухмыльнулся:

— А вина что, нету?

— Вина? Да найдем. Посейчас, велю принести… Эй, Славко!

Подбежал какой-то поджарый парень, смуглый, чернявый.

— Вина принеси… взять, знаешь где.

Молча кивнув, парень ушел… вернулся через минуту, с кувшином и тремя кружками…

— Ну, и мы с тобой выпьем… — ухмыльнулся Игнат. — Я и дружок наш, Никифор. Давно уже его здесь ждем. Заждались… Да вон он идет!

Михаил обернулся и непроизвольно вздрогнул: со стороны озера, от только что причалившей лодки, к ним направлялся знакомый светлобородый парень в синем плаще… тот самый… лодочник…