Злые обезьяны - Мэтт Рафф

– Что Диксон был эдакий потакатель? Да, думаю, это глупо. Если бы вы с ним встретились, то сообразили бы почему.

– Он же вас обелил.

– Нет, он этого не сделал, – она снова начинает заводиться. – Разве вы не поняли смысл телефонного звонка? Диксон не обелил меня. Диксон хотел меня сжечь. По крайней мере он хотел вышвырнуть меня из «Злых Обезьян», а если бы смог отправить куда-нибудь вроде Рэд Спрингс, то вообще был бы счастлив.

– Но ведь этого не произошло.

– Потому что «Затраты-Выгоды» отменили его решение.

– То есть все обвинения с вас сняли. Очень умные, хорошо информированные люди.

– Но почему таким-то путем? Если я просто напридумывала это все, чтобы облегчить свою вину, то зачем было прогонять себя через «мясорубку»? Почему бы Диксону просто не сказать: «Эй, ну переступила ты черту, ерунда»?

– Потому что вы сами в это не верите, – говорит доктор. – Вы думаете, что это вовсе не ерунда. И прежде чем принять отпущение грехов, хотели – даже нуждались в том, чтобы вам преподали урок.

– Вы все продумали, да?

– Не все. По вашему собственному рассказу, ваше участие в организации началось задолго до отношений с ручными мальчиками. И хотя вы, возможно, несли значительный груз вины за то, что случилось с Оуэном Фарли, сомневаюсь, что одного этого инцидента достаточно для создания такого сложного механизма преодоления. Слишком мало, слишком поздно. Так что это ставит меня перед тем же вопросом, что и Диксона: есть ли что-то еще, в чем вы хотели бы признаться?

– Нет, – твердо отвечает она и повторяет, – нет.

Женщина откидывается на спинку стула и отворачивается, ее губы шевелятся, словно в третий раз произнося: «Нет». Но на самом деле, после долгой паузы, настолько тихо, что едва слышно, звучит:

– Пока нет.

– После проработки у Диксона я почти три месяца не получала назначения в «Злых Обезьянах». Из рассказов Энни во время тренировок я знала, что в простоях нет ничего необычного, но в данных обстоятельствах не могла не волноваться.

– Вы думали, что вас уволили?

– Нет, знала, что это не так – я по-прежнему могла в любое время связаться со «Снабжением» по телефону, просто у них ничего для меня не было. А когда я просила о разговоре с Верном, они отвечали, что тот недоступен, и это натолкнуло меня на мысль, что он, возможно, расстроен.

– Чем? Ручными мальчиками?

– Скорее, кое-чем другим. Возвращаясь к тому собранию на крыше, прямо перед уходом Верн предупредил меня не брать в свои руки дело доктора Тайлера: «Знаю, что вы будете испытывать искушение, особенно когда завершится интервью со „Злоупотреблениями“, но держитесь. Джулиус Дидс был первой промашкой, Энни Чарльз – второй, надеюсь, не нужно объяснять, что произойдет после третьей».

Конечно, это означало, что придется бросить работу в доме престарелых. Возможно, я – самая большая лицемерка во вселенной, но и сама не верила, что смогу каждую ночь контактировать с этим извращенцем и чего-нибудь не сотворить. Поэтому уволилась, но в свою последнюю смену еще раз пробралась в кабинет Тайлера, нашла в картотеке каталог школьной формы и оставила на письменном столе. Если бы кто-то его увидел, с доктором ничего не случилось бы, но теперь он знал, что за ним наблюдают.

– И чего вы надеялись этим добиться?

– Боже, вопросы вы задаете, как Боб Верн. Да понятия не имею, чего я надеялась добиться, просто сделала и все, понятно? Но благодаря «Глазам» в «Паноптикуме» знали об этом и, уверена, рассказали Верну. Если мой поступок и был недостаточно плох, чтобы считаться третьей промашкой, я все равно не подчинилась прямому приказу. Поэтому думала, что Верн решил меня так наказать – неофициально отстранив.

Тем временем Диксон продолжал намекать, что он все еще копается в моем деле. Я нашла другую подработку уборщицей в одном из офисных зданий на набережной. Там было куда тише, чем в доме престарелых, – только я и охранник. Просто замечательно: никакого начальства, сама себе хозяйка, а еще у аппарата с газировкой на верхнем этаже был глюк, и если жать на кнопки в определенном порядке, то получишь два стакана газировки вместо одного. Но меня начала жуть брать. Компания, которая владела зданием, импортировала из Тайваня китайских болванчиков, эти безумные штуки были повсюду – и не просто смотрели, а кивали мне. Дошло до того, что я не могла провести среди них больше получаса, чтобы не сбежать успокаивать нервы на пульт охраны.

Однажды ночью я вхожу туда, а охранник смотрит телевизор. Показывали «Выпускника». И не просто случайный отрывок фильма – первое же, что я увидела, войдя в комнату, как Энн Бэнкрофт крутит своими чулками перед Дастином Хоффманом. Так что я такая: «А можно переключить?» Охранник пожал плечами и сказал, что конечно, я переключила канал и попала на середину другой постельной сцены: Бад Корт лежал рядом с Рут Гордон в «Гарольде и Мод». Поэтому я снова переключила, попала на платный и подумала: «Отлично!», но тут раздался голос ведущего: «Далее на „Эй-энд-И“ история Мэри Кей Летурно…»[23]

– И вы подумали, что Диксон таким образом издевается над вами? Манипулируя телевизионным расписанием?

– Если бы это случилось лишь однажды, я, возможно, и списала бы на совпадение. Но всякий раз, когда приближалась к телевизору… Понятно, что на кабельном любят повторы, но сколько они могли крутить одни и те же шоу?

И не только по телевизору. Я начала замечать мелкие подколы еще и по радио. Стою, допустим, в душе, подпеваю местной станции, и вот ни с того ни с сего начинаются «Дети в порядке»[24], да? А если это была не сама песня, то группа… «Пет Шоп Бойз». Помните «Пет Шоп Бойз»? Они же вылетели из чартов лет десять назад. Но внезапно снова оказались в жесткой ротации.

– Майкл Джексон тоже, я полагаю.

– Даже не начинайте мне про Майкла Джексона. Если я еще хоть раз в жизни услышу «Билли Джин»…

– Так что же вы сделали с этой… травлей?

– Сначала пыталась игнорировать, когда не сработало, снова принялась закидываться валиумом. Это помогало какое-то время, но потом Диксон начал грязную игру. Однажды на кассе в продуктовом я сообразила, что забыла взять масло, а когда прибежала в отдел, кто-то развернул там все коробки с молоком фотографиями пропавших детей наружу. Одни мальчишки, и смотрели они на меня с такими разочарованными выражениями на лицах.

Это было уже слишком. В смысле, ладно «Гарольд и Мод», это было даже смешно в несколько психованном стиле, но тут мне уже стало не до шуток.