Лаврентий Берия. Оболганный Герой Советского Союза - Евгений Толстых

Граве, к счастью, не расстреляли сразу, и это спасло ему жизнь. 23 февраля 1939 года на Кремлёвском приёме в честь Дня Красной армии, Сталин вдруг обратил внимание на то, что из старой гвардии учёных почему-то присутствует только один профессор Дроздов. Вождь спросил: «А где же другие корифеи – Граве, Баркалов, Федоров, Гельвих…» После того, как Сталин приказал всех выпустить, Ивану Платоновичу вернули документы и объявили, что он свободен.

Кому-то повезло меньше – Сталин помнил не всех. Поэтому у многих талантливый технарей оставалась последняя надежда – Берия.

Полна драматизма история выдающегося организатора оборонной промышленности СССР Бориса Львовича Ванникова.

После разукрупнения Наркомата оборонной промышленности Ванников назначается наркомом вооружения (февраль 1939 – июнь 1941). Это было сложное и тяжелое время. В широких масштабах строились новые и расширялись действующие артиллерийские заводы. Очень правильным было решение новое строительство вести на востоке страны. Наркому пришлось идти на обострение взаимоотношений с Совнаркомом и Сталиным, защищая свои позиции. Например, он считал, что артиллерийский завод – это комплекс машиностроительного и металлургического производства и поэтому не может быть подчинен двум наркоматам. Он отказался передать строительные организации наркомата вновь создаваемому Наркомату строительства, создал собственную станко-инструментальную базу. Опыт военных лет и необходимость передислокации заводов на восток показали, что в то время и в тех условиях он оказался прав. Тоже касалось номенклатуры и конструкции выпускаемой продукции.

Из воспоминаний Ванникова («Записки наркома», в книге «Война. Народ. Победа». Кн. 3. М., 1983) встает картина того времени:

1939 год. Идет спор о том, какую самозарядную винтовку взять на вооружение. Ванников один противостоит всем членам комиссии. Сталин внимательно выслушивает его и… принимает противоположное решение:

– Почему? – спрашивает Ванников.

– Так хотят все, – отвечает Сталин.

Освоение шло тяжело, но выпуск налажен. И посыпались жалобы: винтовка тяжела, сложна в эксплуатации и т. д. Снова вызов к Сталину: «Почему приняли на вооружение токаревскую винтовку, а не симоновскую?» Ванников напомнил историю вопроса. Сталин ответил: «Вы виноваты. Вы должны были доказать, какая винтовка лучше». И распорядился снять с производства токаревскую. И срочно готовить производство симоновской.

(В какие суммы обошелся этот «эксперимент», можно только догадываться. – Авт.)

Начало 1941 года. Наркомат обороны требует в пять раз увеличить выпуск самозарядных винтовок и готов отказаться от обычных. Ванников докладывает о возможностях промышленности, о сроках переоснащения. Председатель комиссии Молотов заключает: «Нам не нужны Ваши устаревшие винтовки». Но Ванников понимает, что армия может остаться и без того, и без другого. Обращается к Сталину. Сталин ответил: «Ваши доводы серьезны, мы обсудим их в ЦК и через четыре часа дадим ответ». Ровно через четыре часа он позвонил и сообщил, что решение комиссии Молотова отменено.

Весна 1941 года. Маршал Кулик предлагает снять с производства пушки малых калибров и заменить их большими. По его данным, немцы оснащают свои танки такими орудиями и увеличивают толщину брони. Ванников сомневается, возражает. В кабинете Сталина Жданов бросает реплику: «Ванников всегда всему сопротивляется, это стиль его работы». Принимается решение немедленно прекратить производство пушек 45-го и 75-го калибров. Решение было выполнено, но скоро выяснилось, что у немцев таких танков нет, а у нас нужных пушек не оказалось. Потребовались огромные усилия, чтобы восстановить и увеличить их производство.

В это время создается широкая сеть заводских и самостоятельных КБ и научных центров для разработки конструкций нового и модернизации выпускаемого оружия – стрелкового и артиллерийского – различных систем и калибров для разных родов войск.

Ванников добился в Совнаркоме решения, по которому работникам артиллерийских и оружейных заводов были установлены некоторые социальные, бытовые и финансовые льготы и компенсации. Добился также согласия Сталина на то, что отстранять от должности и подвергать аресту руководителя предприятия можно было только с согласия наркома. В результате этого решения артиллерийские и оружейные заводы пострадали в предвоенные годы от репрессий меньше, чем предприятия других отраслей.

В своих воспоминаниях Ванников пишет, что от него как наркома настойчиво добивались санкции на арест единственного конструктора минометов Шавырина. Нарком решительно отказал, ареста не последовало, и его минометы лучшим образом показали себя во время войны.

За две недели до начала войны, 7 июня 1941 года Ванников был арестован. Его обвинили в том, что он участник военного заговора и немецкий шпион. Пробыл он за решеткой недолго. Уже 17 июля 1941 года в одиночную камеру на Лубянке вошел следователь, и впервые обращаясь к Ванникову по имени-отчеству, начал издалека:

– Борис Львович, если бы вдруг разразилась война с Германией, и немцы на первых порах имели бы большой успех, куда бы мы смогли эвакуировать военные заводы?

После небольшой паузы ответил:

– Сразу я ответить не смогу, но отлично знаю каждый из военных заводов, и дня за два мог бы написать, как все это сделать.

– Прекрасно, – ответил следователь. – Я прошу Вас все написать сюда. Он протянул Ванникову довольно толстую тетрадь в сером переплете и несколько заточенных карандашей (существуют несколько версий этого разговора, эта представляется наиболее достоверной).

20 июля переодетый в новый костюм, прямо из тюрьмы Ванников был доставлен к Сталину. В кабинете находились Молотов и Берия. Перед Сталиным лежала записка Ванникова, было видно, что он над ней поработал. Сталин сказал: «Ваша записка – прекрасный документ. Вы во многом были правы. Мы ошиблись… А подлецы вас оклеветали». Потом добавил: «Этот план надо осуществить… Вам, товарищ Ванников. Не теряйте времени, приступайте».

Ванников возразил: «Я объявлен врагом народа. Кто будет выполнять мои распоряжения?» Сталин вызвал Поскребышева и продиктовал текст документа, который вручил Ванникову:

«Государственный Комитет Обороны. 20 июля 1941 года. № 1021.

Удостоверение.

Государственный Комитет Обороны удостоверяет, что тов. ВАННИКОВ Борис Львович был временно подвергнут аресту органами НКГБ, как это выяснено теперь, по недоразумению и, что тов. ВАННИКОВ Б.Л. считается в настоящее время полностью реабилитированным.

Тов. ВАННИКОВ Б.Л. постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР назначен заместителем Наркома вооружения и, по распоряжению Государственного Комитета Обороны, должен немедленно приступить к работе в качестве заместителя Наркома вооружения.

Председатель Государственного Комитета Обороны И. Сталин».

Вручая Ванникову это удостоверение, Сталин сказал: «Случаются недоразумения, к сожалению. Я ведь тоже сидел в тюрьме, товарищ Ванников». Ванников ответил: «Вы сидели у врагов, а я у своих». Сталину реплика не понравилась: «Сейчас не время держать обиды, надо работать».