Пленница - Мия Фальк

Я хватаюсь за ручку двери, когда он садится в салон следом, но замок заблокирован. Водитель трогается, как только Виктор захлопывает свою дверь.

— Сиди, — он до боли сжимает мое колено. — Дернешься, разберусь с твоим психологом.

Я замираю. В конце концов, именно я уговорила Логинова остаться. Если он пострадает из-за меня, я себе этого не прощу.

Ведь я приняла решение оставаться человеком. Затихаю и медленно перевожу взгляд на Виктора.

Он как будто перекинулся обратно в чудовище из-за одного единственного упоминания Макса. Логинов не врал. Виктор действительно словно бы ходит по краю.

В обратной дороге я стараюсь не провоцировать хозяина. Упираюсь взглядом в колени, демонстрирую покорность. Но это напускное. Привычка.

Сегодня что-то во мне, словно весенний лед, треснуло. Я выбрала остаться в этом доме сама, потому что увидела настоящее лицо Виктора.

Он предпочел расколошматить себе руку вмето того чтобы ударить меня.

Есть люди, которые прикидываются хорошими. Таким был мой отчим. А есть люди, которые хотят, чтобы в них видели чудовище, хотя на самом деле все иначе.

Есть люди, которые не нуждаются в тепле, потому что не умеют получать от него удовольствие. Таким был Макс. А есть люди, которым просто очень страшно расстаться с одиночеством.

Я передергиваю плечами. На миг мне становится как-то очень странно, даже в чем-то неправильно спокойно.

Я смотрю на свои ладони и у меня рождается чувство будто я нашла ключик к его душе. Я знаю, кто он на самом деле. И знаю, что он хороший.

Вместе с тем я чувствую себя врачом, готовым зайти в клетку, в которой из угла в угол мечется раненый зверь.

Он безусловно попробует меня покусать, прежде чем позволит дать себе лекарство.

Виктор бесцеремонно вытаскивает меня наружу из машины, когда мы приезжаем на место. А я тем временем гадаю как быть. Ему неинтересна жестокость ради жестокости. Но он явно хочет сделать мне больно.

Мне кажется, Виктор поступает так со всеми, кто собирается подойти к нему ближе дозволенного. Черт его дери! Да он испугался!

Страх у разных людей принимает под час самые неожиданные обличия. Иногда это такой вот огнедышащий демон.

У лестницы нас встречает психолог. Логинов выглядит мило в кухонном фартуке. Он взбивает что-то венчиком в миске.

С тех пор как в доме не стало прислуги, Андрей готовит. Чаще всего нам доставляют еду из ресторана, но иногда психолога тянет на блюда, о которых Виктор не удосужился позаботиться. Логинова он вообще еще никогда и ни о чем не спрашивал.

Поэтому Андрей время от времени печет. Я и не думала, что мужчины способны на такое! Но Логинов психолог и у него явно нет на этот счет комплексов.

Завидев нас, Андрей ставит миску на тумбочку.

— Отпусти девушку! — говорит он и тут же получает удар в живот.

— Еще раз сунешь нос не в свое дело, убью!

Я смотрю на Андрея, свернувшегося на полу. Удар явно был зверской силы и мне становится страшно впервые с начала поездки. Виктор не смог бить женщину, но лупить мужчину для него нормально. Может, он видит в других представителях сильного пола своего отца?

Поэтому, когда хозяин тащит меня наверх, я не сопротивляюсь. У меня есть ощущение, что я сумею с ним совладать, а вот чем это может закончиться для Андрея, я не уверена.

Мы оказываемся в спальне.

— Раздевайся, — говорит он, когда за нами хлопает дверь.

И тут мне становится ясно: то есть, он решил все сломать. То, над чем так долго работал именно тогда, когда я начала догадываться о его настоящих мотивах.

Виктор приближается ко мне и рвет мою кофту на груди.

— Ты моя собственность. Пока ты это не уяснишь, из комнаты больше не выйдешь, потому что ты очевидно не понимаешь по-хорошему.

Пуговицы летят в стороны.

— Я офигеть как устал на тебя пялиться.

Еще из своей ветеринарной практики я помню, что как ни что иное с животными обычно помогает доброта.

Вот только смогу ли я опять быть доброй, понимающей? Я не знаю, способна ли я это дать. Нежность. Именно то, что я берегла для своего парня.

Поднимаю голову.

— Можно я сама?

Виктор вдруг отступает и смотрит на меня холодно.

— Ну давай, — говорит он как будто с насмешкой.

Я отворачиваюсь, потому что все еще чувствую отвращение при мысли о сексе, но сейчас это все словно принимает немного иной смысл. Я здесь чтобы дать Виктору то, что ему поможет. То, что возможно выручит нас обоих.

Я соскучилась по нежности и мне ужасно нужен человек, который сможет защитить меня. Если поверит в то, что для него возможны нормальные отношения.

Я остаюсь в одном белье, подхожу к Виктору и касаюсь его губ. У меня странное ощущение словно я укрощаю животное.

Я чувствую его дыхание на своей щеке. Это вызывает приятное ощущение.

Я очень хотела, чтобы что-то подобное случилось с моим парнем. Но сейчас его рядом нет. У меня, по правде, ничего больше нет. Все сгорело в тот самый день, когда меня продали клубу и теперь мне нужно как-то начать заново.

Рядом со мной единственный мужчина, которому я готова поверить, потому что знаю: он только пытается казаться страшным.

Виктор рвет на мне лифчик так, что ломается застежка. Ему надо продемонстрировать свою власть, я это осознаю, но не собираюсь пугаться. Я знаю, как выглядят звери в реальности. А он скорее принц, которого заколдовала злая ведьма.

Поговаривают, что поцелуй любви…

Виктор валит меня на кровать, единым движением стаскивает с меня трусики.

Он трогает мою грудь. Нетерпеливо сжимает ее. Целует мою шею. Жестко, страстно. Но он не делает ничего оскорбительного. Вот где принципиальная разница.

Он скидывает свою одежду.

— Раздвигай ноги!

Я слушаюсь, но отмечаю, что этот приказ прозвучал только потому, что Виктор полез в тумбочку. У него там презервативы.

Он думает о защите, потому что я теперь могу забеременеть. Он заботится обо мне даже тогда, когда пытается выглядеть страшным.

Это так мило и непривычно.

Он уважает мое тело, хотя почему-то думает, что я должна бояться. Сейчас все совсем иначе. В том числе и для меня. Я не знаю каково это, быть нежной с мужчиной.

И это ошеломляет. Я не то, чтобы хочу его тело. Я хочу чего-то большего. Ведь секс это не просто похоть, физический акт. Иногда он может быть практически откровением. Прощением. Соединением двух душ, а не тел.