Куриный бульон для души. 101 история для мам. О радости, вдохновении и счастье материнства - Марк Виктор Хансен

Я спросила Сэма, как он узнал о том, что я хочу. Он объяснил, что никогда не забудет одну маленькую девочку, сидящую у него на коленях в прошлое Рождество. Она поделилась с ним своим рождественским желанием. Все, о чем она просила Санту, – это о новой посуде для ее мамы.

– Мамочка, смотри! – воскликнула моя дочь Дарла, указывая на ястреба, парящего в небе.

– Мм, ага, – пробормотала я, стискивая руль и мысленно сосредоточившись на плотном графике своего дня.

Разочарование отразилось на ее лице.

– Что случилось, милая? – спросила я, продолжая думать о своем.

– Ничего, – ответила моя семилетняя дочь.

Момент был упущен. Недалеко от дома мы притормозили, чтобы поискать оленя-альбиноса, выходящего из самых глубин леса ранним вечером. Но так его и не увидели.

– Сегодня он слишком занят, – сказала я.

Ужин, купание и телефонные звонки заполнили все время до сна.

– Ну же, Дарла, пора спать!

Она пробежала мимо меня по лестнице. Уже без сил я поцеловала ее в щеку, произнесла молитвы и уложила в кровать.

– Мам, я забыла кое-что тебе отдать! – сказала она.

Моему терпению пришел конец.

– Отдашь утром.

Дарла неодобрительно покачала головой:

– Утром у тебя не будет времени!

– Я найду время, – был мой оборонительный ответ.

Порой, как бы усердно я ни старалась, время утекало как песок сквозь пальцы. Его никогда не хватало. Не хватало для нее, для мужа и, точно, для себя.

Однако Дарла не отступала. Разозлившись, она сморщила свой маленький нос в веснушках и взмахнула каштановыми волосами.

– Нет, не найдешь! Все будет, как сегодня, когда я попросила тебя посмотреть на ястреба. Ты даже не слышала, что я тебе говорила.

Я была слишком вымотана для споров, дочь почти добралась до истины.

– Спокойной ночи! – Я хлопнула дверью, и она отозвалась глухим эхом.

Позже, вспомнив пристальный взгляд ее серо-голубых глаз, я осознала, как мало времени мы проводим вместе. Она вырастет, и это время будет навсегда упущено.

Когда муж спросил, почему я такая угрюмая, пришлось ему все рассказать.

– Может, она еще не спит. Почему бы тебе не проверить? – предложил он.

Муж был прав, но я хотела, чтобы эта идея принадлежала мне.

Я открыла ее дверь, и свет из окна выхватил фигурку на кровати. Дочь спала, в руке у нее остались обрывки смятой бумаги. Я медленно разжала ее ладонь, чтобы посмотреть, что же было предметом нашего несогласия.

Мои глаза наполнились слезами. Она разорвала на клочки большое красное сердце со стихотворением «Почему я люблю свою маму!».

Осторожно собрав разорванные кусочки, я смогла прочесть, что она написала.

Почему я люблю свою маму!

Слова стрелой пронзили мое сердце. Десять минут спустя я принесла поднос в ее комнату, на нем были две чашки горячего шоколада с зефиром, арахисовое масло и сэндвичи с джемом. Я чувствовала, что мое сердце разорвется от любви, когда мягко дотронулась до ее гладкой как шелк щеки.

Ее густые темные ресницы были похожи на веер, прикрывающий веки, как вдруг они распахнулись, смахивая сон без сновидений.

– Что это? – спросила она, находясь замешательстве от ночного вторжения.

– Это для тебя, ведь ты – главная из всех моих забот!

Она улыбнулась и сонно выпила полчашки горячего шоколада. Затем ее опять склонило в сон, и она так до конца и не поняла, насколько важными были мои слова.

По мнению Уилла, джинсы Levi’s были не настолько круты, чтобы носить их в школе. Ему хотелось надеть грязные варенки, отправленные в корзину для стирки. Сын долго спорил со мной, но я настояла на своем, и он пулей выскочил из дома, чтобы догнать школьный автобус. Мы не успели обняться на прощание, как делали это всегда, и я чувствовала себя расстроенной из-за нашего яростного расставания, однако была горда силой воли десятилетнего пацана.

Я опаздывала на работу. Было уже 7.20, а в офисе с самого утра намечалось собрание. Приняв душ и начав сушиться, я услышала звонок в дверь. Накинув на себя смятую и влажную одежду, я с мокрыми волосами неохотно поплелась к двери. Открыв ее, я почувствовала неладное.

Маленькая девочка с расширенными от ужаса глазами, задыхаясь сообщила, что Уилла только что сбил грузовик. Сердце упало камнем. Я застыла в оцепенении, пока что-то глубоко внутри не заставило меня бежать к автобусной остановке. Уже на полпути я увидела его. Уилл замертво лежал на дороге. Дикий страх тут же замедлил мой шаг. Затем я услышала, как сын плачет и зовет меня. Его голос заставил меня бежать так, как я не бегала за всю свою жизнь. Он лежал лицом вниз.

В тот сентябрьский день невыносимо палило солнце. Оно ослепило глаза шестнадцатилетнему подростку, сидящему за рулем маленького грузовика. Все случилось в мгновение, за считаные секунды. Один миг – и Уилл был сбит грузовиком, движущимся на скорости 20 миль в час. На самом деле от удара его отшвырнуло, по крайней мере, на десять футов вверх, и он приземлился на колени и чехол для трубы. Слава богу, что по субботам он играл в футбол и научился группироваться при падении, и слава богу, что у него был чехол, который не позволил ему удариться головой о землю.

Уилл находился в ясном уме, говорил со мной и немного шутил, стараясь показать, что все в порядке. Меня съедал ужас, но я понимала, что надо настроить себя на лучшее и оставаться сильной. И еще я понимала, что могла потерять его в мгновение ока. А он сейчас лежит здесь и рассказывает анекдоты.