Прорваться в будущее. От агонии - к рассвету! - Максим Калашников

Вот это и есть социальное одичание. Это очень четкий тренд в образовании. Нынешние процессы классогенеза с наибольшей отчетливостью идут именно в этой сфере…

– Что же касается путей в будущее, то здесь я согласен с Гераклитом, провозгласившим: «Борьба – отец всего», – продолжает профессор. – Не думаю, что послекапиталистический мир будет таким единым. Посмотрите, как обстояло дело в таком значительно более гомогенном послефеодальном мире. В Европе (а феодализма, кроме как в ней, нигде не было) оказалось принципиально три выхода, и каждый из этих выходов зависел от того, каков был итог борьбы между сеньором и крестьянином.

Во Франции государство и крестьянин сломали хребет сеньорам. Последние поехали в Париж и превратились в «двор». Возник французский абсолютизм: высокоинституционализированное государство, где господствующий класс отделен от государства. Естественно, средством борьбы низов в XIX веке против такой системы стали анархизм и синдикализм.

В германских землях сеньоры сломали хребет и крестьянам, и государству, в чем им помогла Тридцатилетняя война 1618–1648 гг. Там возникло высокоинституционализированное государство, где господствующий класс оказался тесно связан с государством. Поэтому стратегией борьбы масс против такой системы стала социал-демократия. То есть, мы сметаем господствующий класс и захватываем государство.

Англия, где во время войны Алой и Белой роз аристократия успешно истребила себя наполовину, для пополнения рядов знати разрешила богатым крестьянам покупать себе феодальные титулы. Там возник совершенно уникальный слой джентри. Их не было нигде в Европе, кроме Англии. В ней возникла открытая землевладельческая аристократия.

В результате здесь на выходе из феодализма возникло слабоинституционализированное государство с господствующим классом, отделенным от общества. Поэтому главной стратегией борьбы низов в промышленную эпоху здесь стал тред-юнионизм, профсоюзное движение, лейборизм. Во Франции партии создают профсоюзы, а у англичан – наоборот.

Итак, в XVI–XVII веках бог бросил кости. Получилось три варианта исхода борьбы двух главных агентов Средневековья – сеньора и крестьянина. А эхо той борьбы ощущается на триста-четыреста лет вперед. Думаю, что то же самое будет и в условиях нынешнего кризиса капиталистической системы. Выходов из капитализма окажется, безусловно, несколько. И конкретные формы выхода будут зависеть от того, как сложится борьба между основными протагонистами.

Серьезнейшим отличием борьбы на выходе из капитализма (по сравнению с борьбой на выходе из феодализма) будет роль такого фактора, как Знание. То есть, науки и образования. Грубо говоря, в этом веке выиграет тот, кто первым создаст новое знание о мире, человеке и обществе. И тот, кто создаст субъекта стратегического назначения, способного это знание пронести через весь XXI век. Тот, кто, по сути, сможет создать неоорденскую структуру.

Вот он и выиграет наступившее столетие!

Главный научный сотрудник Института философии РАН Владимир Лепский считает, что постиндустриализм – это прогнозная модель, результаты которой могут использоваться разными субъектами в своих интересах. В разных манипуляциях для достижения своих целей.

Из того же ряда – глобальное моделирование Римского клуба, модели «ядерной зимы» 1980-х, истончения озонового слоя чуть позже и глобального потепления сегодня.

– Это не проектный подход, – считает Владимир Евгеньевич, – а модельный подход прогнозного типа. Поэтому не надо ничего преувеличивать.

Но есть еще один аспект, считает эксперт, крайне важный для построения будущего нашей страны и планеты в целом. Дело в том, что на основе прогнозной модели «постиндустриализма» в сознании преобладает тупиковая, но модная модель развития, делящая технологии на уклады. Сегодня главным объявляется Шестой уклад.

– Это грозит тупиком потому, что полностью ложится в существующее общество потребления. Хочу напомнить позицию Тоффлера, выступавшего несколько лет назад в Москве. Он не зря ввел термин «сверхиндустриализм». Он тогда заявил, что способность США к развитию на самом деле меньше, чем у Востока. Он объяснил это тем, что вывод промышленности из страны неминуемо ведет к выводу из нее передовых науки и образования. Именно это мы и наблюдаем сегодня, – доказывает В. Лепский.

И если мы хотим сделать что-то путное, начав процесс истинного развития страны и мира, необходимо, по мнению эксперта, остановить модель Шестого уклада – и далее управлять ею с позиций социогуманитарного Седьмого уклада.

– Если наша страна и планета хотят выжить, необходимо смотреть на все с социогуманитарной точки зрения. Что, собственно, и прозвучало сегодня во многих выступлениях, – говорит В. Лепский. – Рождать VII уклад, видимо, придется нашей стране, которая уже не раз выдвигала глобальные модели мировоззренческого плана. Тот же космизм – скажем, идеи Федорова и Толстого. Необходимо заняться переосмыслением форм жизнедеятельности на планете.

Нам необходимо сформировать субъектность развития. Без этого ничего хорошего не будет. Человечество пока бессубъектно в своем развитии. Те формы и доминанты экономических механизмов, что имеются сегодня, тупиковы. Процветает индивидуальный эгоизм, и надо поставить проблему перехода хотя бы к планетарному эгоизму. Так, чтобы осмысливать свою деятельность с точки зрения интересов всей планеты.

Что здесь может сделать Россию глобальным лидером? Согласен с Максимом Калашниковым: нужно выращивать новые образцы жизнедеятельности на планете. Вот в чем может быть наша миссия, наши новые идеи и ценности. Да – сделать российский космос, но прежде всего не в космосе, а на Земле. То есть – запустить механизмы альтернативной глобализации. Не разрушение самобытности и социального разнообразия, а создание особой среды, некоего «социогуманитарного коллайдера», который мог бы стать сетевым и средовым полигоном для малых организаций. Малых квазиавтономных образований. Именно здесь можно искать новые социальные механизмы, смыслы жизни, а экономику подтягивать как вторичные формы, обслуживающие новые формы жизнедеятельности – а не ставить во главу угла общество потребления.

Нет у нас других путей для того, чтобы поставить духовное выше материального. В рамках существующей системы мы ничего не сделаем. Нам нужно создавать новые «полигоны», которые затем могут стать образцами. В них потянутся люди. И фактически возникнет вторая планета Земля. Второе мировое сообщество, плавно вырастающее в новые идеальные формы. Если мы за это возьмемся – станем планетарными лидерами и устроим у себя нормальную жизнь…

Автор этих строк слушал Владимира Лепского с огромным удовольствием. По сути дела, концепция создания в РФ сети усадебных футурополисов-сгустков инноваций (предложенная в письме президенту РФ в сентябре 2009 г.) с последующей экспансией этой новой культуры за пределы страны есть не что иное, как именно такая социогуманитарная инициатива. Именно это – а не сколковская пародия, пребывающая в рамках все той же эгоистическо-потребительской модели – и есть создание полигонов Будущего в России. Равно как и предложение и автора сих строк, и футуролога Сергея Переслегина – дополнить названные в Кремле приоритеты развития высокими гуманитарными технологиями. (Для меня лично социогуманитарные прорывы есть неотъемлемая часть Шестого уклада. Ибо, образно говоря, невозможно создать чудо-самолет, не создав перед этим и необыкновенного пилота для него!)