Потерянная Библия - Игорь Берглер

— Вы до сих пор не рассказали мне, что это за подштанники и что за рисунок на них. Неужели что-то подобное существовало в то время?

— Нет. Эти рисунки — геральдические символы, черные точки на белом фоне, напоминающие мех горностая. Обычно его использовали для окантовки зимних одежд королей и высшей знати. Узоры бывали разные, зачастую похожие на трилистники игральных карт, которые мы называем трефами. Но если посмотреть шире, то это скорее трезубец или стилизованные орлиные крылья — или крылья летучей мыши, если мыслить в контексте Дракулы.

— А горностай — это же зверек вроде бобра?

— Скорее он похож на ласку. Очень гибкое животное, а его мягкий мех меняет цвет в зависимости от сезона. Летом он коричневый, зимой белый. В Средние века их держали в доме как предмет роскоши, особенно князья католической церкви. Кардиналы, да и многие папы римские заводили горностаев вместо собак. Если посмотрите на картину да Винчи «Женщина с горностаем», то увидите, как они выглядят. Горностай — особое животное. Считалось, что если начать на него охоту, то он предпочтет смерть грязной норе, в которой он мог бы скрыться от преследователей.

— Интересно. Нарциссизм, возведенный в степень высшей жертвенности, до самого конца.

— Совершенно верно, и поэтому его следовало чтить. Горностаю приписывали гордость и заносчивость, присущие коронованным особам. Поэтому его превратили в геральдическое животное.

— И у нашего чертика был горностаевый рисунок?

— Очевидно, чтобы показать, что это не какой-то там обычный демон, а сам Сатана, правитель ада, Всемогущий.

— А почему у него зеленая морда?

— Вот это уже сложнее. Самое разумное объяснение, которое я смог найти, удовлетворяет меня не полностью. Возможно, это как-то связано с мифологией кельтов или тевтонов. У кельтов был персонаж под названием «зеленый человечек», отвечавший за плодородие. На самом деле уже значительно позже дьявола называли Верделетом или, как в некоторых записях, Верделотом[7].

— А послание?

— Что? — Чарльз слишком увлекся объяснениями, и Кристе пришлось вернуть его к главной теме.

— Послание, — повторила она. — В чем оно заключается?

— Я уверен в одном: они забрались в мой компьютер и читали мою книгу. Я хотел проверить, писал ли я об этой теории или еще нет.

— И вы писали?

— Да. Послание с обезьянами — «не слышу зла, не вижу зла, не говорю зла» — это угроза, но демон, именно этот демон, повторяющий контекст моей книги, свидетельствует о том, что наказанием будет не смерть, ну или, по крайней мере, не сразу. Наказанием станет полное уничтожение моей репутации. Если хотите устранить кого-то в научных или политических кругах, некую публичную личность, силу применять не обязательно. Достаточно уничтожить его репутацию.

— Поэтому они положили вашу визитку рядом с телами? Они знали, что мы приведем вас посмотреть на тела и поймем, что все эти убийства как-то связаны с вами.

— Да. Возможно, остальные серии убийств преследовали те же цели, но, полагаю, власти тогда не отреагировали ожидаемым образом. Вы не сказали, нашли ли мою визитку в других трех местах преступлений, были ли на жертвах в Лондоне такие же татуировки. Можно полагать, что да, как и в двух предыдущих случаях.

— В Марселе визитку не обнаружили. В Алма-Ате насчет этого мне узнать не удалось. А в Лондоне мы успели перехватить дело у полиции и сохранить все в тайне. И да, во всех трех случаях у жертв были татуировки.

— Итак, можно сделать вывод, что я должен молчать обо всем. Если я заговорю, со мной произойдет то же, что и с Владом Колосажателем. Люди будут шарахаться от меня, как от прокаженного. Устранять меня физически не понадобится. Преступник сумеет уничтожить то, кем я являюсь, потому что это хуже смерти.

— Может, мы вернемся к Колосажателю?

— Да. Вы не против, если я прилягу, пока буду рассказывать остальное? Обещаю занять нижнюю полку.

— А вы не боитесь? — поинтересовалась Криста.

Чарльз уклончиво покачал головой.

— Открытые двери и пустые коридоры меня не пугают, но я чувствовал бы себя лучше, если бы у меня был пистолет.

Повинуясь первому порыву, глава пограничной полиции начал было кричать на человека на другом конце линии и угрожать ему. Но тот оборвал его. Он сообщил, что у него нет ни малейшего желания причинять вред его жене и детям. Если Ласло выполнит его просьбу — а это сущая безделица, — четыре человека в масках, находящиеся сейчас в его доме, исчезнут без следа. Еще звонивший заявил, что жене Фекете Ласло дали легкое снотворное и она будет спать до тех пор, пока проблема не решится. Медсестра немного напугана, но она женщина крепкая и справится.

Она и дальше будет заботиться о малышах. Голос привлек внимание Ласло к тому факту, что за всем зданием таможни следят, равно как и за всеми средствами связи, которые есть в распоряжении Ласло. Дабы убедиться в том, что шеф не начнет разыгрывать из себя героя, милая молодая женщина не будет отходить от него ни на шаг, пока все это не закончится. И в этот самый момент в дверь постучали.

Ноги Беллы уже ныли не так сильно, когда она сидела на полке и листала паспорт Чарльза. Она знала, что документ ему понадобится и что он не сумеет его вернуть. После неожиданного бегства Чарльза и Кристы она отправилась в отель. Администратор, с которым так щедро расплатились за то, что он нашел номер для Беллы, с радостью согласился еще немного подзаработать. В конце концов, документы постоянно теряются. Белла сообщила Иствуду, что паспорт у нее, и тот велел ей держать его при себе, а если Чарльзу он понадобится, найти способ передать документ ему. Вернеру она ничего не сказала. Она надеялась, что рано или поздно Иствуд прикажет избавиться и от него. Нужно просто запастись терпением. Она прекрасно знала пословицу, гласившую, что если достаточно долго сидеть на берегу реки, то можно увидеть, как мимо проплывает труп твоего врага. Когда придет время, она с удовольствием выполнит приказ Иствуда.

Сняв обувь, Чарльз забрался на верхнюю полку. Он уже и забыл, как это приятно — вытянуться и спокойно лежать. Профессор почувствовал, что начинает расслабляться.

Криста задернула занавески, но не легла, опасаясь, что уснет и пропустит станцию Сигишоара. Она села в позе лотоса на нижней полке и принялась массировать ноги.

Чарльз вернулся к своему рассказу:

— Никто в точности не знает, как Влад провел время между своими правлениями, период, длившийся почти восемь лет, можно сказать, целую жизнь — в том смысле, что Влад еще взрослел, — в промежутке между семнадцатью и двадцатью пятью годами. Конечно же, в Средние века люди взрослели быстрее.