Марш обреченных - Валерий Рощин

Итак, через сорок минут разведки боем общая картина мне ясна. Теперь следует найти и принять наиболее эффективное решение. Эффективное с точки зрения выполнения порученной миссии и в плане спасения моей группы.

Оставляю в развалинах группу, а сам вместе с Илюхой осторожно выползаю через северный боковой пролом. Наша задача – незаметно обойти рассыпавшееся по балке перед лесочком грузинское подразделение и добраться до монастыря. Именно там нам велено искать генерала.

– Он наверняка догадался о начавшемся вооруженном конфликте, – сказал провожавший нас полковник Кононов. – Однако, не зная местности, скорее всего, скрывается в Каманском монастыре.

– Почему вы так думаете? – поинтересовался я. – Разве не надежнее спрятаться где-нибудь в лесу?

– Возможно. Но в любом случае начните поиски с монастыря. Дело в том, что его настоятель – иеромонах Дорофей – приходится дальним родственником погибшей жены генерала Горчакова. У нас есть все основания считать, что генерал отправился в монастырь с целью навестить родственника…

Медленно ползем вверх по склону. Грузины пока не замечают нас, иначе сразу нашпиговали бы пулями. Наверное, наши распластанные тела неплохо скрывает густая трава, а также редкий кустарник и небольшие деревца.

Слева слышится сплошной грохот от ураганной стрельбы грузинских вояк. Сзади до нас едва доносятся редкие ответные выстрелы наших товарищей. Их боекомплект невелик – приходилось огрызаться не очередями, а одиночными выстрелами. И выстрелы эти становились все реже. Перед нашей с Илюхой вылазкой банда продвинулась вперед метров на двести, рассыпалась по балке, за редкими деревцами, по приямкам прилегающих пустошей. Дистанция стала очень неудобной: высовываться для прицельной стрельбы эти сволочи уже не давали, а для применения ручных гранат расстояние оставалось слишком большим.

В общем, наши парни пока держатся.

А мы ползем. Долго и с максимальной осторожностью…

* * *

Нам удалось обойти грузинский отряд с севера, не встретив на пути ни единого дозора и поста. Признаться, я даже расстроился. Если бы знал об их тупой беспечности – взял бы на пару человек больше и хорошенько ударил в тыл.

– Странно, – замечает тот же волюнтаризм Илья. – А у нас поговаривают, будто их натаскивают американские советники. Выходит, америкосы – такие же вояки?

– Тише. Лучше смотри по сторонам. Немного осталось…

Наконец мы под каменной стеной монастыря. Металлическая лестница ведет в никуда – к наглухо закрытым массивным воротам.

Помогая друг другу, перелазим через стену. Всё, мы внутри. Но куда бежать? Где настоятель и монахи?

Заскакиваем в ближайшее здание, даже не понимая, что это: храм или нечто другое…

– Эй! – кричу в пустоту.

Но вместо ответа слышу многократное эхо.

– Илья, займи позицию у входа. – Бегу к какой-то штуковине, кажется, называемой алтарем.

– А ты? – несется вслед.

– Там единственная дверь. Надо проверить…

Толкаю деревянную дверцу, врываюсь в коридор и… натыкаюсь грудью на стволы охотничьего ружья, которое держит тщедушного вида мужчина в монашеском одеянии.

– Что вам здесь надо? – звучит его сердито-возбужденный голос.

– Мне нужен настоятель этого монастыря.

– Кто? – переспрашивает он заметно тише.

– Иеромонах Дорофей.

Ружье медленно опускается.

– И, если можно, побыстрее, – говорю я как можно спокойнее. – От этого зависит жизнь многих людей.

– Я настоятель Дорофей.

– Тогда какого черта?..

– Не поминайте нечистого в храме!

– Извините. Меня с группой морских пехотинцев прислали из Сухуми за генералом Горчаковым.

– Вас? – его лицо меняется. – Прислали из Сухуми?..

Закинув ружье за спину, он поворачивается ко мне спиной.

– Наконец-то! Скорее идите за мной – он ждет вас второй день!..

* * *

Загнав в приемное гнездо автомата последний магазин, Борька предлагает очередную глупость:

– Могу спуститься в балку, немного пройти вперед и кинуть ему веревку.

– А дальше?

– Ну… попробую утянуть вниз.

– Мозгами-то пораскинь! – беззлобно ворчит Палыч. – Пулями нашпигуют!

– Кого?

– И тебя нашпигуют, и его…

Пять минут назад мы с Илюхой притащили сюда больного генерала. Притащили тем же окольным путем, коим уходили в монастырь. И стоило нам ввалиться через пролом, как по тому углу, за которым прятался Белый, долбанул гранатометный заряд. Хорошо долбанул – аж волной разбросало тех, кто хоронился дальше. А уж Юрке досталось – будь здоров! И от осколков бог не уберег, и контузией «наградил» приличной. Пыль рассеяться не успела, как он, ничего не соображая и схватившись ладонями за уши, поднялся в полный рост, сделал пару неверных шагов, запнулся о камни и перевалился через то, что осталось от стенки. Так и лежал снаружи – ни сбоку, ни сверху к нему не подобраться. И самому головы не поднять – грузины лупили из автоматов без перерыва. Иногда откликался, если громко звали. Чуток придя в себя, оповестил, что задеты осколками живот и пах и что сам выбраться из обломков не сможет.

Что делать? Начали остервенело долбить стену, за которой истекает кровью раненый друг. Супрун, Куценко, потом я… Долбили всем, что попадалось под руку. Работа не останавливалась ни на секунду.

И только молодой пацан с пожилым прапорщиком занимались другими делами. Снайпер тихо матерился, с неизменной осторожностью выглядывал из-за укрытия и старательно посылал пули в наседавших бойцов грузинского подразделения. А мальчишка вколол обезболивающее раненному в ключицу приятелю, после чего размазывал по лицу кровь, стекавшую из разбитой головы. И во все глаза пялился то на уходящую вниз по склону балочку, то на лежащего рядом генерала.

Больного генерала мы определили в самый безопасный уголок развалин, накрыв шерстяным одеялом. Сорокалетнего дядьку мучил жар, он находился в прострации – то говорил бессвязные фразы, то проваливался в сон…

Дагестан – Азербайджан

2–4 августа

Автобус катит вдоль моря. Катит как раз по той дороге, которую группа с большой предосторожностью пересекла около трех часов назад. Солнце висит в зените и заглядывает в задние стекла старенького «пазика».

«Почему едем на север? Ведь мы и так у северной границы Азербайджана», – гадаю со скучающим видом.

Что еще остается делать в этой поганой ситуации? Руки скованы наручниками; после обыска – ни оружия, ни снаряжения; каждый из четверых прижат к окну вооруженным бугаем… Да и бугаев полон автобус – даже если каким-то чудом удалось бы освободить руки, то противостоять толпе мордоворотов в масках дольше трех секунд не получится.