Марш обреченных - Валерий Рощин

Озеро решаем обойти по правой дороге – она представляется менее оживленной. Выбегаем из лесочка, спускаемся с возвышенности и друг за другом семеним к трассе, аккуратно огибавшей каменистую гору. Быстренько минуем опасную равнину, на которой не спрячешься от любопытных глаз – ни куста, ни взгорка. Поднимаемся по невысокой насыпи, ступаем на асфальт…

– Как без штанов на площади! – озирается по сторонам Борька. – И сколько нам топать у всех на виду?

Зло ворчу:

– Самому бы кто подсказал! Не отставай!..

– Мишина впереди, – подсказывает Илья.

Навстречу катит светлая легковушка.

Разговоры сами собой прекращаются. Мы выстраиваемся в колонну и прижимаемся к обочине.

– Кажись, полиция, – шепчет Матвеев, узрев на крыше мигалки.

– Неслабое начало! Первая же встреча с аборигенами – и такая «удача»!..

Хранители правопорядка проезжают мимо.

Мы тут же веселеем, отпускаем пару шуток. И разом замолкаем, наблюдая, как полицейское авто с азербайджанскими номерными знаками тормозит и в два приема разворачивается на узкой дороге.

– Можа, утюг позабыли выключить? – трагичным голосом интересуется Палыч.

– Такие не забудут… Приготовились, парни!

* * *

Обычная проверка документов затягивалась. Полистав наши паспорта, трое полицейских не спешат ехать своей дорогой. Один почти без акцента интересуется местом жительства. Второй, смешивая слова из двух языков, спрашивает об улове. Третий – старший по возрасту и званию, подозрительно косит из машины и связывается с кем-то по рации…

Пистолеты имеются у каждого из нас – выхватить из-под одежды и выпустить по паре пуль труда не составит. Однако Барков предупредил: старайтесь не засвечиваться, не хватайтесь за оружие по любому поводу, а используйте малейший шанс для мирного разрешения проблемы.

– А лицензия на рыбную ловлю у вас есть? – скалится золотыми фиксами полицейский.

– Так мы ж с берега. С отмели кутума донками таскали, – уверенно парирует Палыч – единственный настоящий рыбак из всей компании. – У нас и лодок-то нет.

– А почем я знаю, есть они у вас или нет?

«Зря он про лодки», – морщу лоб, выуживая из заднего кармана джинсовых брюк несколько скомканных купюр.

Шагнув к вымогателю, протягиваю деньги:

– Ребята, нам еще полдня до дома топать. Может, договоримся и разойдемся с миром, а?

– Не знаю, – щерится молодой азербайджанец, – пойду, спрошу у старшего…

«Не взял, урод. Хотят раскрутить на крупную сумму».

Офицер нехотя выбирается из машины, подходит и на плохом русском «загадочно» мямлит:

– Можем и договориться. Если ловили с берега – обижать не станем, сойдемся на пятидесяти долларах. Ну а если у вас с собой резинка…

– Нет у нас никаких лодок! – опять заводится Матвеев. И скинув с плеч рюкзачок, показывает: – Вот смотри!

И тут же, приметив мой свирепый взгляд, умолкает.

Однако было поздно. Кивнув на тяжелую поклажу Ильи и Борьки, офицер хитро улыбается:

– А у этих что за спиной? На Каспии с берега и за неделю столько не натаскаешь.

– Ладно, мужики, давайте решим этот вопрос и разойдемся, – снова лезу по карманам. – Сколько с нас?

– Это зависит от того, что у вас в рюкзаках, – меняет улыбку на строгость старший. И приказывает одному из помощников: – Ну-ка, посмотри.

Дело принимает хреновый оборот. В такой ситуации и Барков не возразил бы против «экстренных мер». Незаметно перемещаюсь вбок, чтобы никто из азеров не помешал воспользоваться оружием.

Младший полицейский чин неторопливо шарит в вещах Палыча, другой развязывает Борькин рюкзак, в котором находится один из двух металлических контейнеров.

Супрун снимает с плеч тяжелую ношу, медленно распрямляется и смотрит на меня.

«Да, Илюха, другого выхода нет. Бери того, что слева», – красноречиво киваю в ответ и бросаю в пыль обочины свою поклажу. Заложив руки за спину, всем своим видом демонстрирую покладистость с готовностью подчиниться любому решению стражей. Сам же осторожно нащупываю рукоятку спрятанного сзади за поясом пистолета…

В этот момент меня осторожно толкает плечом снайпер и указывает глазами вправо. По дороге медленно катит автобус – старенький «пазик».

«Черт, как не вовремя! Не заладилась операция с самого начала. Не заладилась…» Кошусь на молодого полицейского. Тот почти справился с узлом рюкзака. Еще несколько секунд – и перед стражами откроется борт серого контейнера с ярко-желтым знаком «Осторожно, радиация!». Опасность, о которой предупреждал знак, интернациональна и понятна без надписей представителю любой страны.

Автобус приближается.

«Быстрее! Быстрее проезжай!» Ладонь обнимает пистолетную рукоятку, палец мягко ложится на спусковой крючок.

Полицейский растягивает горловину из полинялого брезента и заглядывает внутрь, когда «ПАЗ» надрывно воет движком в нескольких метрах.

До приведения в действие моего оружия остается секунда или две…

И вдруг происходит то, чего никто из нас не ожидал: поравнявшись с полицейской машиной, автобус резко тормозит, из открывшейся двери высыпаются вооруженные бойцы в брониках и масках; трое полицейских выхватывают пистолеты.

– Лечь! Руки за головы! – истошно орет офицер. – Лечь, я сказал!

В одно мгновение нас всех кладут носами в землю у края шоссе.

Со всех сторон нас окружают бойцы неизвестной спецслужбы, недвусмысленно направляя в головы автоматные стволы. Полицейские сноровисто защелкивают на наших запястьях наручники.

Приехали…

Абхазия

Август 1992 года

Через сорок минут плотного боя мы начинаем понимать, что устоять под натиском многократно превосходящего противника не сможем. Группа держалась, но уже несла потери: один «волонтер» лежал, уткнувшись в бурые от крови камни, – пуля прошила череп над ухом. Не ударила по касательной, а именно прошила, отколов на выходе кусок затылочной кости. Второй служивый сидел и покачивался, изредка подвывая в такт движениям – левая рука висела плетью, камуфляжка от ключицы до пояса насквозь пропиталась кровью. Третий молодой пацан, слава богу, был целехонький – лежал у северной стенки, вертел, как было приказано, башкой и наблюдал за балочкой.

– Чувствуют свою силу, суки! – утирает рукавом пересохшие губы Палыч.

Молчу, покусывая губы. Он прав – грузины действуют нагло. Значит, их много. Очень много. Или уверены в том, что нас – три с половиной штуки. С разными боевиками нам приходилось иметь дело: с трусоватыми и нерешительными, с отчаянно смелыми и грамотными в военном отношении. Но одно общее свойство в тактике кавказцев мы усвоили давно и твердо: ни один горец не станет стучаться лбом в непробиваемую стену. Все они с явным удовольствием бросаются на ослабленную добычу; терпеливо осаждают равного противника и никогда не лезут на рожон, если противник явно не по зубам. Подразделение, пытавшееся окружить развалины в пятистах метрах от монастыря, удивляло наглой настойчивостью, окучивая нас довольно плотным огнем. Мы же экономим боеприпасы и отвечаем короткими очередями, не нанося существенного ущерба, а лишь удерживая противника на приемлемой дистанции.