Писательница в бегах - Юлия Крынская

Павел молча помогает мне надеть платье. Понимаю, что его тоже потряхивает. Броситься на Лока – серьёзный поступок. Всё равно что выйти с красной тряпкой на быка.

–Ты вырос в моих глазах,– стуча зубами хвалю Павла.

–Иди ко мне, Лил,– обнимает он меня.

Мы опускаемся на песок и замираем, прижавшись друг к другу. Остров погрузился в темноту. Перед нами лишь лунная дорожка, а вернее путь в никуда.

Павел

Шум океана плавно разгоняет сон. Первые солнечные лучи ласкают озябшее от ночной прохлады тело. Лежу с закрытыми глазами, обнимая Лилиан. Плечо затекло, но я боюсь потревожить её. Натерпелась вчера. Зато мы снова вместе. Так и уснули на песке, мечтая о возвращении домой. Рука у Лилиан чересчур тяжёлая, но тёплая. Сегодня много дел. Нужно восстановить дом, добыть еды, принести воды. Теперь всё хозяйство на мне. Так себе перспектива, но зато я вновь на первых ролях. Что же у Лил рука такая тяжёлая? Разлепляю веки, и меня прошибает холодный пот. Нас снова трое. Лилиан спит между мной и Локом, положив ладони под щёку. Касаюсь губами её лба и сверлю взглядом соперника. Просыпается он, а следом и Лилиан.

–Ты вернулся?– в глазах её не только удивление, но и радостный блеск. Лилиан гладит Лока по щеке, а он смотрит на неё с обожанием.

Я тоже, честно говоря, уже привык к постоянному присутствию Лока. И, несмотря на вчерашнюю размолвку, готов ратовать за мир.

–Ты носить ребёнка, я согревать и защищать тебя,– Лок кладёт руку ей на живот.

Лилиан смотрит на меня.

–И я согревать и защищать тебя,– трусь носом об её щёку.

Лилиан садится и закрывает ладонью рот. Отползает в сторону и бедняжку выворачивает прямо на песок. Она вчера вечером не ела ничего. Рвёт одной желчью.

–Это из-за ребёнка?– спрашивает Лок у меня.

–Токсикоз,– киваю с видом знатока, поднимаюсь с песка и подхожу к Лилиан.– Пойдём в тенёк тебя отведу.

–Я в воду хочу,– жалобно просит она.– Умыться.

Лок подхватывает её на руки и несёт к океану. Я ногой зарываю следы жизнедеятельности возлюбленной и иду следом за нашим председателем. Впервые мы сидим в воде втроём. Лилиан больше не нужно метаться. Оказывается, ребёнок связал не только нас с ней. В парнишке тоже проснулись отцовские чувства.

Первым делом он восстанавливает разрушенное ложе, а я пою Лилиан кокосовым молоком. Лок больше не командует. Мы теперь скорее на равных. Когда Лилиан засыпает, закутавшись в полотенце, я радуюсь. Моей малышке дано несколько часов сна на восстановление сил.

–Как делить её будем?– спрашиваю Лока, отправившись с ним на плоту ловить рыбу.

Он молчит и вдруг его прорывает:

–Почему Лилиан такая? Любить меня, любить тебя. У вас так разве можно?

Он вытаскивает пустую сеть и закидывает по новой.

–Лил сейчас выбирает не мужчину,– вздыхаю горько. Мне не хочется врать этому парню.– Она выбирает образ жизни.

–Не понимать. Всё было хорошо. Вчера Лилиан бросать меня и идти снова к тебе. Она любить двоих?

–А если так?– смеюсь я.– Согласишься жить втроём?

–Мы и так жить втроём,– ворчит Лок.

–Я имею ввиду в постели. Одна жена и два мужа.

–У нас не делать так,– качает головой Лок. Поднимает на меня измученный взгляд.– Она хочет иметь тебя и меня? Что значит выбрать образ?

–Где вить гнездо, понимаешь?

У Лока вытягивается лицо. Да, в ассоциации лучше не играть. Совсем запутаю парня. Он вытаскивает сеть, и мы искренне радуемся трём мелким рыбёхам.

–Всё просто, Лок,– перекладываю улов в корзину.– Мы оба нужны Лилиан, поэтому она совсем запуталась. Тебя Лил любит, потому что ты большой, сильный, порядочный, а меня, потому что я могу дать хорошее будущее нашему ребёнку.

Лок недоверчиво смотрит на меня:

–Я тоже могу дать будущее нашему ребёнку.

–Извини, старина, но у вас с Лилиан разные представления о хорошем будущем. Да и настоящем. Пока Лил не забеременела, ей казалось романтичным поселиться на острове с молодым парнем. Но сейчас всё изменилось. В ней проснулись материнские инстинкты. Она хочет, чтобы малыш рос в уютном, тёплом доме. На попке памперс, во рту красивая соска, кружевной чепчик, коляска… можно бесконечно перечислять,– мне самому видится, как мы с Лил прогуливаемся с ребёнком по набережной в Каннах. Обязательно поедем туда. В Париже летом душно.

–Можно ведь жить проще,– протестует Лок.

–Можно. Но Лилиан любит комфорт. Такие женщины будто созданы не из плоти и крови, а из шелков и духов. Они любят, чтобы их добивались, покоряли и любили безоглядно, даря комфорт и защиту. В плане защиты ты царь и бог, а вот в плане комфорта где-то на уровне обезьяны.

Лок сталкивает меня с плота и отворачивается. Выплёвывая солёную воду, карабкаюсь обратно.

–Не сердись, ты спросил – я ответил.

–Если я покупать соска и коляска, она останется?– оглядывается он на меня.

–Ты забываешь один важный момент,– достаю козырь из рукава.– Ребёнок мой. Лилиан забеременела до вашей первой ночи. Мы сосчитали дни её цикла.

Делаю упор на «мы», но Локу, похоже, всё равно чей ребёнок. Конечно, он своих ещё с десяток Лил настрогает.

–Ты любить её?

–Да,– отвечаю я, не задумываясь.

–Ты говорил жить втроём. Это серьёзно или шутка?

Вопрос ставит меня в тупик. Но надо как-то выруливать. На память приходит сон, где мы втроём лежим на носу яхты. Как бы я хотел сейчас оказаться на судне в океане. Пусть втроём. Лишь бы свалить с этого проклятого острова.

–Мы уже живём втроём,– тяну я время, повторяя слова Лока.

Он повторяет мои и разворачивается ко мне лицом:

–Я иметь ввиду постель.

Его чёрные глаза прожигают меня насквозь. Ишь ты как заговорил, когда Лилиан вернулась ко мне. Куда девались целомудрие и спесь?

–Я не возражаю,– понимаю, что других вариантов нам не остаётся. Иначе мы всё время будем на ножах. Одному Богу известно, сколько здесь ещё куковать.– Но согласится ли Лилиан?

–Ты сам говорить, что она любить властный мужчина. Будет слушаться. А мы заботиться.

–Хорошо. Но когда мы выберемся отсюда? Если выберемся.

Лок вытаскивает пустую сеть и улыбается, показывая безупречно белые зубы.

–Если – это хорошо.

Оптимистично, ничего не скажешь.

–Мы должны окружить Лилиан заботой сейчас, а не завтра,– вздыхаю я.– Давай жить сегодняшним днём. Втроём.

Протягиваю Локу руку. Он крепко пожимает её.

–Черепаха!– кричит он и, схватив весло, гребёт к берегу.