Убийство на верхнем этаже - Энтони Беркли

Стелла переворошила белье.

— Вот это уже не так плохо.

— Прелестный гарнитур, — автоматически согласилась миссис Эннисмор-Смит. — Желаете примерить?

— Нет, не желаю. Меня уже тошнит от примерки вещей, которые не годятся. Я-а-а хочу посмотреть, как это будет на манекенщице.

— Но у меня нет манекенщицы.

Стелла поглядела на нее с наглой прямотой.

— Тогда вам придется самой их примерить. Если говорить о платьях, ваша фигура на мою не похожа, но для белья сойдет.

Миссис Эннисмор-Смит чуть покраснела и закусила губу:

— Простите, но это… не совсем обычная просьба.

— Нечего подобного. Если вы не держите манекенщиц, значит, должны сами выполнять их работу. И, пожалста, побыстрей, я-а-а и так уж сколько времени потеряла.

Помолчав, миссис Эннисмор-Смит впервые взглянула на Стеллу так, словно хотела швырнуть вещи ей в лицо. Потом она подхватила их и, ни слова не говоря, удалилась в глубь магазина.

Заговорщики обменялись взглядами. Самообладание управляющей казалось непробиваемым. Роджер взглянул на вешалку, на свою шляпу. Он уже многое понял в характере миссис Эннисмор-Смит.

— Будьте любезны пройти сюда. — Управляющая, в халате, стояла у входа в кабинку.

Стелла прошла внутрь вместе с ней.

Роджер прислушался. Стелла сравнивала фигуру миссис Эннисмор-Смит со своей собственной явно не в пользу первой.

— Но вам это подойдет больше, чем мне, — терпеливо увещевала управляющая. — Посмотрите, я по меньшей мере на дюйм выше вас.

— Ладно, давайте послушаем, что скажет мой друг, — заявила Стелла. — В конце концов, денежки-то его.

— Прошу вас, — миссис Эннисмор-Смит была, казалось, в замешательстве, я бы предпочла этого не делать. Я продемонстрировала вам гарнитур в виде особого одолжения, но…

— Чепуха! — оборвала ее Стелла. — Поди-ка сюда, Ганниба-ал, я хочу знать твое мнение.

— Иду-иду, — отозвался Роджер, не двинувшись с места.

— Погляди, как тебе — нравится? Сама-то я не в восторге, но…

— Доброго вам пути, — спокойно произнесла миссис Эннисмор-Смит, появляясь в халате.

— А? — Стелла вышла следом за ней из кабинки.

— Я сказала, доброго вам пути. Сожалею, но у нас нет ничего, что бы вас устроило.

— Да как же… Я же беру у вас это платье, я-а-же ею выбрала, и…

— Прошу извинить. Я забыла, что это платье отложено для другой клиентки. Всего доброго.

— Ну, если вы так… — высокомерно вскинула подбородок Стелла.

— Именно так. — не теряя приветливости, откликнулась миссис Эннисмор-Смит.

И они покинули магазин.

— Я чувствую себя распоследним негодяем Лондона, — глубоко вздохнул Роджер. — Зато я выяснил, что хотел. Господи, да уже пятый час. Пошли выпьем чаю.

— Чай — это то, что нужно, — обрадовалась Стелла. — Я чувствую себя распоследней негодяйкой Англии. Но как она посмотрела на меня под конец… Если бы взгляд убивал…

Роджер взглянул на нее пронзительно.

— Вам не понравилась ваша роль? — полюбопытствовал он. Они шли по направлению к Пиккадилли-серкус.

— Ужасно.

— Вот как? А мне показалось, вы прямо-таки наслаждались ею. Померещилось ему или Стелла и вправду с удовольствием дразнила бедную женщину?

— Уверяю вас, ничего подобного. Это была омерзительная затея.

— В таком случае позвольте выразить мое восхищение вашим актерским мастерством.

— А, пустяки, — равнодушно обронила Стелла.

— Теперь вы, безусловно, заработали вещи, предусмотренные условиями нашего договора. Признайтесь, вам действительно понравилось платье, которое вы выбрали?

— Пожалуй, да. А что?

— А то, что, как только мы выпьем чаю, я вернусь в магазин, куплю платье, шляпку, белье и чулки и постараюсь уговорить ее принять двойную плату за каждый предмет. Видите ли, все это было так отвратительно еще и потому, что она наверняка получает комиссионные с каждой проданной вещи. Вот отчего она была так нечеловечески терпелива: она еле сводит концы с концами.

— Ну, это меньшее, что вы можете сделать. А я займусь туфлями и перчатками, которые вы мне должны.

— Ах, Стелла! — воскликнул Роджер. — Я в восторге, что могу купить вам перчатки и туфли.

— Впрочем, не знаю, как на это посмотрит мой молодой человек, спокойно сказала Стелла. — Вероятно, он тоже не знает.

— Какой молодой человек?

— Мой жених.

— Как… я не знал, что у вас есть жених, Стелла.

— У меня не было случая сообщить вам об этом.

В этот день он узнал на редкость много. И среди прочего уяснил для себя, что миссис Эннисмор-Смит пока единственная из обитателей «Монмут-мэншинс», кто почти наверняка способен на убийство.

«Могла. Она вполне могла это сделать, — говорил себе Роджер, снова возвращаясь из магазина на Шафтсбери-авеню. — Убежден, что могла, но хочу надеяться, что не сделала, потому что она нравится мне. Он не смог бы иметь за душой такое, не выдав себя. Она — смогла бы. Значит, вопрос надо ставить так: могла ли она проделать все таким образом, чтобы он не успел ничего понять? Пока спал, к примеру? Рискованно, мягко говоря. Кроме того, он утверждает, что она была в постели, когда наверху все летело вверх дном. И если он говорит правду, значит, у нее алиби. Но прочное ли это алиби?» Тут Роджер очнулся, обнаружив, что бормочет себе под нос, стоит посреди тротуара, а под мышками у него две большие картонки.

Он купил то платье, которое они выбрали, и еще одно, бархатное, цвета ночного неба; он в ногах валялся у миссис Эннисмор-Смит и купил два гарнитура белья вместо одного; он накупил чулок, шарфов, сумочек и множество других аксессуаров, — все плыло, как в тумане; он, наконец, купил три шляпки. Хорошо еще, что он сейчас зарабатывал больше, чем мог прожить.

Он подозвал такси, уложил в него картонки, дал шоферу свой адрес и велел передать картонки портье, пусть тот отнесет их наверх, в его квартиру. Щедро расплатившись, он быстро пошел по направлению к Кембридж-серкус. Он не думал, куда несут его нога. Быстрая ходьба помогала думать, а ему просто необходимо было поразмышлять о миссис Эннисмор-Смит. Она привела его в глубокое волнение.

Быстро и бесцельно он прошагал довольно значительное расстояние, но вдохновение не снизошло на него. Дело не пошло дальше мысли о том, что алиби миссис Эннисмор-Смит может рухнуть, и ему было грустно от этого. Гораздо охотней он распростился бы с алиби мистера Бэррингтон-Брейбрука, но оно казалось прочней железа.

Он рассеянно взглянул на название улицы и понял вдруг, что находится в нескольких минутах ходьбы от «Монмут-мэншинс».