Савитри. Легенда и символ - Шри Ауробиндо
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Затем шевельнулся немой неподвижный сон Духа;
Запечатанная Сила медленно немо пробилась вовне.
Греза жизни пробудилась в сердце Материи,
Воля жить двигала Несознания пылью,
Каприз жизни незаполненное всколыхнул Время,
Эфирный в пустой вечности,
Бесконечно малый в Бесконечности мертвой.
Более тонкое дыхание оживило мертвой Материи формы;
Мира установленный ритм сменился на сознательный крик;
Змеиная Сила соединилась с Силой бесчувственной.
Острова жизни усеяли Пространство безжизненное
И эмбрионы жизни формировались в бесформенном воздухе.
Была рождена Жизнь, что следовала закону Материи,
Своих шагов мотивов неведающая;
Всегда непостоянная, но при том вечно та же,
Она повторяла парадокс, что дал ей рождение:
Ее беспокойные и нестабильные стабильности
Непрерывно повторялись в течении Времени,
И целенаправленные движения в немыслящих формах
Выдавали подъемы заточенной Воли.
Пробуждение и сон лежали, заключенные в руках друг у друга;
Беспомощные и неясные пришли наслаждение и боль,
Дрожащие в первых обморочных трепетах Души Мира.
Сила жизни, что не могла крикнуть иль двинуться,
Прорвалась, все же, в красоту, выражающую какой-то глубокий восторг:
Нечленораздельная чувственность,
Пульсы сердца мира незнающего,
Бежали сквозь его дремотный ступор и там вызывали
Смутный неопределенный трепет, удар заблудившийся,
Словно туманное раскрытие тайных глаз.
Младенческое самоощущение росло и рождено было рождение.
Божество пробудилось, но лежало с полусонными членами;
Ее дом отказывался открыть свои запечатанные двери.
Неодушевленная для наших глаз, что лишь видят
Форму, действие, но не заточенного Бога,
Жизнь скрывала в своем оккультным пульсе роста и силы
Сознание с немыми сдерживаемыми ударами чувства,
С подавленным разумом, что не знал еще мысли,
Инертный дух, что один лишь мог быть.
Сперва она не подавала голоса и не отваживалась двинуться:
Наделенная мировой силой, инстинктом с живой силой,
Она лишь цеплялась за свои корни надежной земли,
В ударах луча и бриза немо дрожала
И выпускала усики-пальцы желания;
Сила в ее стремлении к солнцу и свету
Не ощущала объятий, что позволили ей жить и дышать;
Поглощенная, она грезила, довольная красотой и оттенком.
Наконец, очарованная необъятность посмотрела вперед:
Возбужденная, вибрирующая, голодающая, она нащупывала ум;
Затем медленно задрожало чувство и проглянула мысль;
Она принуждала нежелающую форму становиться сознательней.
Была высечена магия сознательной формы;
Ее погруженные в транс вибрации задавали ритм быстрого отклика
И волнения светлые побуждали мозг и нерв,
Будили в Материи тождество духа
И в теле засвечивали чувство
Любви сердца и свидетельствующего взгляда души.
Побуждаемые невидимой Волей там могли вырваться
Фрагменты некоего обширного импульса стать
И живые проблески себя тайного,
И неясные семена и способность форм быть
От несознательного обморока вещей просыпались.
Животное создание ползало, бегало
И летало и звало между землею и небом,
Преследуемое смертью, но еще жить надеющееся
И довольное тем, чтоб еще подышать, хотя б и немного.
Затем человек из первоначального животного был сформирован.
Мыслящий разум пришел, чтобы поднять настроения жизни,
Остро заточенный инструмент смешанной и смутной Природы,
Интеллект, полусвидетель, полумашина.
Этот мнимый водитель работ ее колеса,
Мотивировать и записывать ее течение посланный
И устанавливать свой закон для ее непостоянных сил,
Эта главная пружина деликатной машины,
Стремился просветить своего пользователя и рафинировать,
Поднимая к видению внутри обитающей Силы
Поглощенного механика инициативу незрелую:
И тот свои глаза поднял; Небесный свет отразил Лик.
Изумленная работами, вызванными в ее мистическом сне,
Она глядела на мир, что она сделала:
Удивляясь, сейчас завладела автоматом великим;
Она сделала паузу, чтобы понять самую себя и свою цель,
Размышляя, она училась действовать по сознательному правилу,
Зримою меркою, управляемой ее шагами ритмичными;
Мысль обрамляла ее инстинкты каркасом воли
И освещала идеей ее побуждение слепое.
На своей массе импульсов, своих рефлекторных действиях,
На подталкиваемом или управляемом дрейфе Несознания
И мистерии бездумных точных шагов
Правдоподобный образ самости она утвердила,
Живого идола искаженного духа;
Актам Материи она навязала закон, по образцу сделанный;
Она сделала мыслящее тело из химических клеток
И сформировала существо из управляемой силы.
Быть тем, чем она не была, зажгло надежду ее:
Свои мечты к некоему высокому Неведомому она повернула;
Дыхание ощущалось под всевышним Одним.
Раскрытие смотрело вверх на сферы свыше
И тени цветные на смертной земле рисовали
Преходящие фигуры бессмертных вещей;
Быстрая небесная вспышка могла иногда приходить:
Освещенный луч души падал на сердце и плоть
И касался подобиями идеального света
Вещества, из которого наши грезы земные сделаны.
Хрупкая человеческая любовь, что не могла длиться,
Мотыльковые крылья эго, что серафима-душу поднять не могли,
Появились, поверхностные чары краткого срока,
Гасимые скупым дыханием Времени;
Радость, что на время забывает о смертности,
Пришла, редкий визитер, покидающий скоро,
И все вещи на час сделала внешне прекрасными,
Надежды, что скоро вянут до серых реальностей,
И страсти, что рассыпаются в своей вспышке пеплом,
Зажгли обычную землю своим кратким пламенем.
Создание ничтожное и маленькое
Посетило, поднятое неведомой Силой,
Человек трудился на своем клочке земли небольшом
Чтобы длиться, наслаждаться, страдать и умирать.
Дух, что не гибнет с дыханием и телом,
Был там, словно тень Непроявленного,
И стоял позади персональной маленькой формы,
Но еще этого земного воплощения не требовал.
Соглашающийся на медленно движущийся труд тяжкий Природы,
Работы своего собственного Неведения наблюдающий,
Неведомый, неощущаемый могучий Свидетель живет,
И ничто не показывает Славу, которая есть здесь.
Мудрость, управляющая мистическим миром,
Безмолвие, крик Жизни слушающее,
Он видит спешащую толпу мгновений, текущих
К неподвижному величию далекого часа.
Этот огромный мир непостижимо вращается
В тени размышляющего Несознания;
Он прячет ключ ко внутренним упущенным смыслам,
Он запирает в наших сердцах голос, который мы слышать не можем.
Труд загадочный духа,
Точная машина, назначения которой не знает никто,
Искусство и мастерство без какого-то смысла,
Эта детальная оркестрованная тщательно жизнь
Все время играет свои лишенные мотива симфонии.
Ум учится и не знает, поворачивает свою спину к истине;
Он изучает законы поверхностные поверхностной мыслью,
Обозревает шаги Жизни и видит процессы Природы,
Не видя, для чего она действует или почему мы живем;
Ее неутомимую заботу о точном средстве он замечает,
Ее терпеливую путаницу превосходных деталей,
Изобретательного духа смелый находчивый план
В ее великой бесполезной массе работ нескончаемых,
Добавляет фигуры, значения полные, к ее сумме бесцельной,
Громоздит свои остроконечные ярусы, свои крыши вздымающиеся
На точно высеченные фундаменты, ею положенные,
Воображаемые цитадели возводит в мифическом воздухе
Или ступени мечты к мистической луне поднимает:
Преходящие создания нацеливаются и в небо проталкиваются:
Прорабатывается мирового предположения схема
На неясном полу неопределенности разума
Или болезненно строится фрагментарное целое.
Непроницаем, мистически темен
Этот обширный план, мы которого — часть;
Его гармонии