Герой для Системы - Александр Шапочкин

«Пора тебе делать ноги, Вовочка… а то совсем какая-то чертовня здесь творится…» – мысленно сказал себе я, но вместо того чтобы прислушаться к голосу разума, медленно снял с пояса кусаригаму и начал раскручивать боёк.

А зелёный тем временем, вновь издав крик брачующегося тираннозавра, внезапно взял и сорвал с себя медвежью шкуру, швырнув её под ноги. Штанов или какой-то набедренной повязки на нём не было, так что миру предстал свисающий из-под короткого подола кольчуги совершенно отвратительного вида член, покрытый какими-то бородавчатыми наростами, при этом монструозной длины и толщины.

Гордо выпятив медленно начинающее эрегировать шлангообразное достоинство, гоблин проорал что-то невнятное, брызгая слюной из заполненной иглоподобными зубами пасти, и, пару раз саданув себя кулаком в грудь, притопнул ногой. Перехватив бревно поудобнее, он весь как-то поджался, а затем резко, словно спущенная пружина, взвился в воздух, занося оружие над головой в богатырском замахе. И плевать ему было на то, что нас разделяло метров тридцать, их он преодолел одним махом, с яростным рёвом обрушивая беспрерывно верещащую мегадубину.

Впрочем, увернуться для меня было плёвым делом, но вот волна дрожи, прошедшая по земле, и натуральная воронка, оставленная навершием-женщиной в дороге, впечатляли. Следующий ход был за мной, однако боёк, прилетевший монстру прямо в лоб, словно бы не доставил тому никаких проблем.

Телепорт за спину чудовища, два быстрых удара серпом под колени… и снова ничего. Лезвие с молекулярной заточкой оставляло лишь неглубокие ссадины и отказывалось резать плоть.

Пригнувшись, я пропустил над собой просвистевшее орущее бревно, стеганул цепью по морде и резко разорвал дистанцию, чтобы вскоре убедиться, что от попаданий бойка ему ни тепло, ни холодно. А ещё через пару минут стало понятно, что хрен я вообще эту тварь завалю! Уж не знаю, что это за существо, но оно совершенно игнорило любой наносимый ему урон. Правда, и мне он ничего сделать не мог – просто не попадал, а если нужно, я всегда мог убежать. Вот только…

Чем дольше продолжались подобные пляски, тем больше я ощущал некую неправильность происходящего. Ну не была его шкура хоть на грамм похожа на нечто бронированное, она чисто внешне вообще не отличалась от тех, что имелись у других гоблинов, однако если их я кромсал легко и непринуждённо, то моего нынешнего противника пробить вообще не получалось.

Складывалось неприятное ощущение, что я попал в какую-то игру на место очень ловкого нуба, в то время как мой противник значительно выше в уровнях, хоть и жутко неуклюж. Я мог целый день тыкать эту тушу своей зубочисткой, но так ничего ему и не сделать, а вот он однажды всё-таки попадёт по мне – и на этом всё закончится.

Впрочем, я постарался отбросить подобные мысли, потому как жить в мире, в котором реально существуют какие-то там «уровни», и однажды к тебе может прийти крутой дядька, против которого ты всё равно что котёнок, реально страшно! А вот поверить в то, что уродец, поорав и потряся елдой, наложил на себя какое-нибудь особое гоблинское заклинание, мне оказалось значительно проще. Ведь бегаю я как-то по стенам! А более-менее приличный игровой опыт вкупе с фэнтезийной литературой подсказывал, что в мире меча и магии у воинов вполне могут иметься умения для абсорбирования повреждений.

«К тому же я смог удачным попаданием выбить твари правый глаз, да и уронил его пару раз, оплетя ноги цепью, – подумал я, в очередной раз уходя телепортом от превратившегося в бешеную мельницу монстра, а затем, когда тот вдруг резко ускорился, сделал вид, что оступился и отпрыгнул назад, пролетев почти параллельно земле, пропуская над собой свистнувшее бревно. – Такое ведь нереально при уровневой системе! Ведь правда?»

«А ты вспомни, как в очередном ремастеринге старенького первого “Baldur’s Gate” ты по гайду Дриззита До’Урдена убивал ради мечей! – неожиданно ехидным голоском произнёс маленький Вовочка, отчего я едва не схлопотал-таки бабой по морде и еле-еле ушёл в высоком боковом прыжке. – Толпа призванных из палочек слабых монстров, каждый из которых перед ним – ничтожество, но с шансом нанести критический удар!»

– Отвали на хрен! – проорал я, с ужасом понимая, что голова едва разминулась с бревном, и тут же вынужденный ещё раз отпрыгнуть, заодно отправляя в челюсть гоблина грузик, надеясь, что прилетевшая по харе железяка его хоть немного отвлечёт.

В голове послышалось обиженное пыхтение и фраза «Ой, всё!», почему-то сказанная писклявым девчачьим голосом. Главное, что шиза отступила, потому как смачный шлепок гирьки по роже гоблина только разозлил. Взревев, тот реально ускорился, так что мне пришлось основательно побегать, дожидаясь, покуда эта скотина хоть чуть-чуть выдохнется – лично я усталости до сих пор не ощущал.

Минут через пять у этого странного поединка появились первые зрители, если не считать, конечно, уже даже не прячущейся в своём домике Васки. Староста, пара охотников, кузнец, рыбак и второй деревенский воин в компании двух мальчишек постарше, сжимая в руках кто оружие, а кто и просто окровавленный сельхозинструмент, теперь наблюдали с почтительного расстояния за развернувшимся шоу, явно не горя желанием вмешиваться.

Закончилось же всё появлением ещё одной особы, окончательно выбившей меня из колеи. Я не сразу обратил внимание на быстро приближающийся топот, а затем с воплем «Поберегись!» в деревню ворвалась огромная розовая птица, а-ля страус с массивным клювом, чем-то напоминающим таковой у тукана. Но кричала, естественно, не она, а её миниатюрная наездница, вооружённая карикатурно большого размера алебардой.

Так вот это чудное тёмно-русое создание в бронелифчике с бронестрингами, бронечулках без подвязок и в бронесапожках с высоким каблуком сиганула прямо со своего скакуна метров на десять в высоту, крутясь, словно первоклассный воздушный атлет. Я в этот момент как раз разорвал в очередной раз дистанцию и, видя, что чудовище отвлеклось на новоприбывшую, от безысходности засадил ему сильнейший удар бойком прямо по причинному месту.

Гоблин взвыл дурным голосом, выронил бревно и упал на колени, схватившись руками за уродливый пострадавший причиндал. Вот не знаю, почему я сразу не сделал нечто подобное, скорее всего, сказывалась инерция мышления, вроде как «мальчикам туда бить нельзя», или то, что в «Тигрёнке», при всей его реалистичности, пах не являлся критической болевой точкой, видимо, в угоду разнообразным морально-этическим нормам.

И в этот момент на него сверху обрушилась незнакомка, с одного удара наискось почти располовинив мерзкую тварь. Я только облегчённо выдохнул, руки сами собой опустились, а на плечи словно упала гранитная плита.

«Отмахались…» – подумалось мне при взгляде на то, как девица в костюмчике, мечте корейского игродела, поднатужившись, вырывает из трупа свою бандуру.

– Фух! – сказала она, картинно стерев несуществующий пот и перевернув толчком сапожка тело гоблина на спину. Осмотрела его с профессиональным интересом мясника-эскулапа: сначала верхнюю часть, болтающуюся на коже и сохранившихся мышцах, а затем и нижнюю, с отвращением скривившись, проходя мазнула взглядом по причинному месту. – Хобгоблин-патриарх, удивительно, как удачно у нас получилось! А ты молодец, отвлёк его!