Как далеко ты сможешь пройти? - Джон Маклин

В спортзал, куда мы поехали, я записался сразу после возвращения из Эмеральда. Оборудование там было похоже на то, которое использовал Кен, но не совсем такое. Поскольку Кен лично знаком с производителями большинства силовых тренажеров, которые он применяет в своем центре, он просит их модифицировать оборудование в соответствии с его конкретными потребностями. В Пенрите мне пришлось довольствоваться тем, что было в наличии. Кен составил для меня очень подробную программу самостоятельных занятий, и я старался следовать ей как можно точнее. Однако выполнять его программу в зале, где полно незнакомых людей, оказалось не так просто, как в центре Кена. Я устанавливал на каждом тренажере минимальное отягощение, а затем закрывал глаза и выполнял упражнение очень-очень медленно. Если вы не знакомы с обычаями спортзалов, то будет достаточно сказать, что подобное поведение не воспринимается там как нормальное. Даже с закрытыми глазами я чувствовал, что на меня направлены взгляды всех окружающих. Люди не могли взять в толк, чем, черт возьми, я занимаюсь. Внутренний диалог, который мне нужно было заглушать, резко набирал обороты. Я уже сам не совсем понимал, что делаю. «Что подумают люди, если у тебя начнется тремор? — спрашивал я себя. — Они решат, что у тебя припадок и что ты свихнулся». Вскоре я стал очень чутко ощущать все, что происходило вокруг. «Почему музыка играет так громко? Кто додумался припереться в спортзал, надушившись одеколоном? Почему я не могу сосредоточиться?» Стоит ли говорить, что мои первые попытки самостоятельно воспроизвести сеансы с Кеном в этом спортзале были не слишком удачными.

К тому же я больше не пытался самостоятельно увеличивать количество шагов. Я убедился, что мог стоять, не испытывая боли, но мне не хотелось делать больше одного-двух шагов. Страх перед возвращением боли и неспособностью удерживать равновесие тормозили мой прогресс, и это приводило меня в отчаяние. Внутренний диалог, который мне нужно было заглушить, только усиливал мое отчаяние. Вместо того чтобы сохранять присутствие и ясность ума, я слышал, как мой разум кричит: «Почему ты не можешь этого сделать?» — в то время как другая часть меня огрызалась в ответ: «Ты хочешь, чтобы перенапряжение снова вызвало боль?» Из-за этой дуэли голосов делать то, что я хотел, было еще труднее.

Присутствие Кена в Пенрите и советы, которые он давал, когда я устраивался на тренажере для сгибателей бедра сидя, помогли мне отключить внутренний диалог. Он установил регулятор отягощения на минимальную величину и сказал:

— Все хорошо, Джон. Ты знаешь, что нужно делать. Закрой глаза. Сфокусируйся на присутствии. Когда будешь толкать рычаги вниз, следи за тем, чтобы каждая нога выполняла свою часть работы. Одинаково и согласованно.

Я стал действовать так, как он учил. Другие люди в спортзале, которые так сильно отвлекали меня раньше, исчезли из моего сознания. Тремор начался довольно быстро. Вскоре он распространился на все тело — Кен называет это «глобальным» тремором.

После нескольких часов поочередной работы на разных тренажерах Кен сказал мне:

— А теперь давай поставим тебя на ноги.

Меня охватило волнение. В последний раз, когда Кен заставил меня стоять в конце сеанса, я сделал первые три шага.

— О’кей, — сказал я.

— Теперь, Джон, я хочу, чтобы ты закрыл глаза и полностью отключил зрительную кору. Мне нужно, чтобы ты остановил все потоки мыслей, текущие в твоей голове, и просто присутствовал вместе со мной, прямо здесь, стоя.

— Это я могу, — ответил я.

Закрыв глаза, я постарался полностью сфокусироваться на осознании того, что я стоял, просто стоял. Почувствовав себя достаточно уверенно, я выровнял дыхание.

— Очень хорошо, — сказал Кен. — Тебе нужно сохранять нейтральное состояние, не слишком радоваться и не слишком бояться.

Он немного подождал, когда я успокоюсь.

— Джон, я хочу, чтобы прямо сейчас ты пошел. Я буду рядом с тобой с одной стороны, а Катрина — с другой. Не открывая глаз, поставь одну стопу перед другой.

Я сделал глубокий вздох. Не знаю, доводилось ли вам ходить с закрытыми глазами, но это упражнение повышает уровень беспокойства у любого человека, особенно у того, кто за двадцать пять лет сделал без посторонней помощи всего несколько шагов. Мною попытался было овладеть страх, но я отогнал его прочь. Я полностью сфокусировался на том, чтобы поднять правую ногу и переместить ее вперед. Это потребовало от меня полной концентрации. Я совсем не контролировал мышцы правой ноги ниже колена и очень слабо контролировал мышцы от ягодицы до колена. В придачу ко всему, у меня плохо сгибались тазобедренные суставы, особенно правый. Всякий раз, когда я пытался двинуть правой ногой, она самопроизвольно откидывалась в сторону, и я ничего не мог с этим поделать. Но теперь, стоя с закрытыми глазами посреди спортзала, где гремели песни очередного хит-парада, а вокруг сновали люди и лязгали тренажеры, я приказал своей ноге двинуться вперед, и она повиновалась. Я ступил вперед, и мой шаг оказался больше того, что я сделал в Эмеральде месяц назад.

Один шаг привел к следующему, затем к другому. Мои глаза все еще были закрыты. Сосредоточившись только на совершении следующего шага, я мог слышать раздававшийся вокруг меня шум, но игнорировал его. Меня немного качнуло, но я не упал, а восстановил равновесие, разведя руки в стороны, словно канатоходец. Каждый следующий шаг давался мне намного легче. Но они вовсе не были легкими. Могу сказать честно: выполнение этих шагов было самой трудной работой, какую мне приходилось выполнять до этого момента.

Пока я делал шаг за шагом, Кен говорил очень мало. Он просто тихо давал мне знать, что я все делаю правильно и что путь впереди меня свободен. Я продолжал делать шаги, шел, ставя одну ногу впереди другой, закрыв глаза и отрешившись от мыслей. Наконец Кен сказал:

— А теперь остановись и открой глаза.

Я открыл глаза и повернулся к Кену. Я не мог поверить тому, что увидел. Я прошел по меньшей мере девять метров. Девять метров! Мое лицо озарила улыбка. Если бы я мог танцевать, то, наверное, исполнил бы танец победителя. Но прежде, чем я слишком увлекся моментом, Кен сказал:

— А теперь с открытыми глазами пройди назад, к тому месту, откуда начал.

На смену прежнему страху пришло радостное возбуждение, но его я тоже отогнал прочь. «Не слишком радуйся и не слишком бойся. Сохраняй нейтральное состояние», — приказал я себе. Через тридцать шагов я вернулся к тому месту, откуда начал. Было ли легче идти обратно? Трудно сказать. Само собой, что с открытыми глазами было легче, поскольку я видел, куда шел. Однако без тех шагов, сделанных с закрытыми глазами, я бы никогда не смог вернуться назад. Прежде чем поверить в то, что я действительно могу ходить, мне нужно было заглушить голоса, говорившие мне, что я не могу этого сделать.

Кен и Катрина шли рядом со мной, пока я возвращался к тренажеру, от которого начал двигаться. Мой друг и профессиональный кинооператор Пол следовал сзади и снимал все на камеру. Я не спотыкался, и меня не шатало так, словно я был готов потерять равновесие. Я просто шел не так уверенно и не так быстро, как большинство людей, но скорость моей ходьбы не слишком сильно беспокоила меня.