Как далеко ты сможешь пройти? - Джон Маклин

Это означает, что, когда Кен предложил мне послать правой стопе информацию, я знал, что она сразу же пришлет мне ответ в форме боли. Но ведь я не просто так потратил последние четыре дня я на освоение техники отпускания, и сейчас пришло время отпустить стопу и ее боль. Несмотря на серьезные опасения, я сказал: «О’кей!» — и встал со скамейки силового тренажера.

— Выпрямись, — приказал Кен.

Я не осознавал, что стою сгорбившись, что было вполне естественно для человека, который двадцать пять лет передвигался в инвалидной коляске.

— Ах да, прошу прощения, — сказал я и попробовал сделать то, чему научил меня Роб, — представить, что к моей макушке привязана невидимая нить, которая тянет меня вверх. Я выпрямился настолько, насколько смог.

— А теперь, Джон, ты должен сказать своей правой ноге, что делать, и позволить обеим ногам работать вместе. Одинаково и согласованно. Не прислушивайся к негативным мыслям, которые пытаются убедить тебя в том, что это невозможно. Заглуши свои мысли так же, как на тренажерах. Сохраняй полное присутствие. Скажи своим ногам, что ты хочешь заставить их сделать.

Я кивнул. Затем сделал глубокий вздох и успокоил свой разум. Боли, которая обычно появлялась в положении стоя, не было. Я сказал себе, что это хороший знак. На мгновение закрыв глаза, я приказал своей правой ноге двинуться вперед. Собрав все свои силы, я слегка приподнял ее над землей и двинул вперед. Нога повиновалась. Я сделал шаг. Прежде чем потрясение от случившегося успело дойти до моего сознания, я приказал двинуться вперед своей левой ноге, и она тоже меня послушалась. Я сделал второй шаг. Я еще раз приказал правой ноге сделать шаг, и она снова выполнила мой приказ. Но прежде, чем мне удалось еще раз приказать левой ноге двинуться вперед, я потерял равновесие. Чтобы не упасть, я ухватился за косяк находившейся рядом двери, и Кен помог мне вернуться на скамейку.

Я взглянул вверх на Кена, не совсем отдавая себе отчет в том, что произошло.

— Это были мои первые шаги, сделанные без посторонней помощи за двадцать пять лет, — сказал я и, набрав полную грудь воздуха, шумно выдохнул: — Bay! Это действительно только что случилось.

— Да, случилось, — улыбаясь, подтвердил Кен. Попрощавшись с Кеном, я улетел в Сидней, а оттуда на машине вернулся домой в Пенрит.

— Как все прошло? — спросила Аманда, когда я появился в дверях.

— Очень хорошо. В самом деле очень хорошо. Правда, — ответил я.

— Как твое плечо?

О проблеме с плечом я почти забыл.

— Гораздо лучше, чем за все последние годы. Однако я должен тебе кое-что показать, — сказал я.

Я достал мобильник и показал видеозапись сделанных мною трех шагов.

Аманда уставилась в экран, не зная, что сказать.

— О Боже! Это было сегодня? Ты сам сделал три шага. Как это случилось?

Я подробно ей все рассказал.

— И что все это означает? — спросила Аманда.

— Честно говоря, я еще сам не знаю, но мне не терпится выяснить.

В спортзале у Кена я сделал три маленьких шажка, одолев расстояние примерно в метр двадцать. Чуть больше чем через месяц я стал ходить. Нет, я не излечился от паралича. Поражение позвоночника в районе двенадцатого грудного позвонка, которое на двадцать пять лет приковало меня к инвалидной коляске, никуда не исчезло. Но я ходил на своих ногах.

Это началось, когда Кен приехал в Пенрит, чтобы провести со мной следующий курс упражнений. Ему так же сильно, как и мне, не терпелось исследовать пределы моей способности ходить. Как уже много раз упоминалось, особенно в последних главах, я не верю в случайные совпадения. Моя встреча с Кеном определенно не была исключением. Кен начал свою работу примерно в то время, когда меня сбил грузовик. До 1995 года он никак не мог объяснить то, что происходило с его клиентами. Когда я в первый раз вышел на старт триатлона в Коне, Кен штудировал книгу Джеймса Глика по теории хаоса. Она поставила его представления о мире с ног на голову и послужила основой для понимания и объяснения результатов его работы. Примерно в то время, когда я финишировал на своем третьем гавайском Ironman и стал готовиться к заплыву через Ла-Манш, Кен начал пытаться привлечь внимание научного сообщества к своим теориям в области физики и нейробиологии. Прошло двенадцать лет, прежде чем к нему стали относиться серьезно. Четырьмя годами позже я вкатился на коляске в его центр и стал оптимальным объектом для проверки и апробации идей Кена о принципах работы нейронов. Время моего появления оказалось для него идеальным.

В свою очередь, я считаю, что время появления Кена в моей жизни было идеальным для меня. Момент, когда я вкатился на коляске в его заведение, стал кульминацией пути, на который я вступил двадцатью пятью годами ранее. В течение двух лет после несчастного случая я отчаянно пытался заставить себя ходить, но все было напрасно. В конце концов я осознал, что параплегию победить невозможно. И как раз тогда в разговоре со мной отец сказал: «Посмотри, какой большой путь ты прошел, вернувшись с порога смерти после того, как тебя сбил грузовик. А теперь подумай, куда ты направишься дальше и как далеко сможешь пройти». Желание ответить на его вопрос заставило меня заняться греблей на байдарке с моим лучшим другом Джонно, а затем привело к триатлону на коляске, гавайскому Ironman, заплыву через Ла-Манш, сиднейским Играм и серебру в Пекине через двадцать лет после несчастного случая. Преследуя одну цель за другой, я выжимал из своего тела все, что мог, и отчасти именно по данной причине, как объяснил мне потом Кен, эта новая глава в моей жизни вообще оказалась возможной. Все это было необходимой частью уравнения.

Несостоявшееся выступление в Лондоне и последующее разочарование стали такими же необходимыми факторами. Стремление справиться с последствиями этой неудачи привело меня к освоению техники глубокой медитации, благодаря которой мне удавалось фокусировать свой разум и отключать внутренний диалог во время сеансов с Кеном. И наконец, свою роль сыграл телефонный разговор, когда мне сообщили, что в программу Паралимпийских игр включили греблю на байдарках и каноэ. Это был мой любимый вид спорта, первый, которым я занялся после несчастного случая. Именно он должен был привести меня к осуществлению мечты выиграть золото. Это казалось мне совершенно правильным. В придачу ко всему, из-за интенсивных тренировок меня стало беспокоить плечо, и это заставило меня прислушаться к совету друга, который «случайно» испытал на себе новый способ лечения.

Весь этот путь привел меня к тому дню в спортзале возле моего дома, куда мы отправились с Кеном и его помощницей — психологом Катриной. Аманда осталась сидеть с Джеком. Выехав из дому, я никак не ожидал, что занятия в спортзале в этот день будут отличаться от тех, которые я выполнял после возвращения из Эмеральда месяцем ранее. После отъезда из Эмеральда я старательно выполнял комплекс упражнений, составленный для меня Кеном, но не заставлял себя пытаться сделать больше одного-двух шагов. Я ожидал, что на этот раз, благодаря присутствию и наставлениям Кена, результаты окажутся лучше, но лишь в том, что касалось тремора и ослабления боли. Мне уже целый месяц хотелось снова сделать три шага, и, возможно, в этот день мне удалось бы добавить к ним еще шаг или два.