Зеленые маньяки - Людмила Ситникова

В спальне, распластавшись на кровати, Катка наслаждалась непривычной тишиной и покоем.

Как же все-таки хорошо находиться дома одной. Никто тебя не поучает, не указывает, как правильно питаться, во что одеваться, когда ложиться и во сколько просыпаться. Можно смело принимать пищу лежа на кровати, а не тащиться вниз при полном параде, чтобы выслушивать, что ты опять выглядишь хуже побитой собаки.

Родственники – это, конечно, хорошо, но, когда они подобны Розалии Станиславовне, начинаешь ощущать некий дискомфорт. Еще хуже – если приезжают незваные гости на неопределенный срок. Слова «Поживем, пока не выгоните» – это удар ниже пояса. Ну скажите на милость, как, например, можно намекнуть Розалии, что ее последние визиты несколько затягиваются? Затягиваются и настораживают одновременно. Не далее, как вчера, свекровь завела разговор о своем окончательном переезде из Сочи в столицу. Ей, видите ли, становится тяжело вести домашнее хозяйство. Можно подумать, она его вообще когда-нибудь вела. Сколько Катка ее знает, у Розалии всегда работали помощницы по хозяйству, а с появлением Натальи свекровь обнаглела по самое не хочу. Бедная Натка с ног сбивается, только бы угодить дорогой Розалии Станиславовне, дабы не попасть под горячую руку вздорной жертве гламура. Одна из последних причуд Розалии – ванна с добавлением всевозможных экстрактов, которую, разумеется, обязана готовить исключительно Наташка.

От мысли, что свекрища навсегда обоснуется в ее доме, Катка впадала в транс. А, судя по прозрачным намекам Станиславовны, переезд может состояться в самое ближайшее время.

– Бр-р-р… спаси, господи, – с чувством произнесла Катка, сладко потягиваясь на просторной кровати.

Через открытое окно влетел легкий ветерок. Катарина зевнула, как вдруг тишину нарушила трель мобильного телефона.

– Говорите.

– Вы София?

Что же это за день, на проводе очередная психопатка.

– Да, я София! – злобно прокричала Катка.

– Я прочитала ваше объявление, и со всей ответственностью заявляю – это моя кошечка! Моя дорогая, родненькая Фифилиночка.

– Какая кошечка? Какая Филиночка?

– Не Филиночка, а Фифилиночка. Белокурое создание, которое вы нашли.

– Вы ошиблись, никаких кошек я не находила.

– У нее за ушком небольшой шрамик, она его получила, когда в прошлом году подралась с соседским котом Фунтиком. Посмотрите, пожалуйста, есть ли там шрамик?

– Повторяю, вашей кошки со шрамом у меня нет. Читайте внимательно объявления, прежде чем звонить, – Ката швырнула телефон на кровать. – Фу-ты ну-ты, сегодня точно не мой день. Интересно, в сумасшедшем доме разрешается читать газеты и звонить по телефону?

Катке показалось, что по ее объявлению звонят исключительно люди с психическими расстройствами. Ну а как иначе объяснить их поведение? Где в тексте тетка увидела хотя бы намек на кошку?

Пожалев, что, кроме домашнего, оставила еще и номер сотового, Копейкина спустилась вниз. Телефон в гостиной надрывался словно новорожденный младенец.

Минуту спустя Катка в ярости бросила трубку на рычаг.

– Нет, так продолжаться не может!

На этот раз «сумасшедшим» оказался древний старик, дребезжащим голосом уверявший, что клад по праву принадлежит лишь ему, и, даже если София пойдет жаловаться в райком, он ни за какие коврижки не расстанется с сокровищами.

Чуть погодя звонки посыпались как из рога изобилия, телефоны трезвонили по очереди: сначала надрывался сотовый, затем внимания требовал домашний. Иногда они звонили одновременно, и Катарина, дабы не разорваться на части, пыталась говорить сразу с двумя оппонентами. Все звонившие прочитали объявления, и, как выяснилось, каждый истолковал его текст на свой лад.

Одна бабка посчитала, что у Софы имеется трехкомнатная квартира, которую она жаждет обменять на просторную однушку с небольшой доплатой.

Гнусавый мужик уверял, что лучше его кандидатуры Софочка никого не найдет.

– При чем здесь ваша кандидатура?

– Но в объявлении же ясно сказано.

– Что там сказано?

– Красивая, молодая женщина-сокровище, с тремя детьми, ищет одинокого мужчину для создания семьи.

– А-а-а!.. – Катарина в изнеможении плюхнулась на диван. – Я этого не вынесу, они надо мной издеваются.

Доконал ее звонок от пенсионерки Ивановой Пелагеи Пахнутьевны. Представившись, бабуленция прошамкала:

– Я родилась в пятнадцатом году, а в двадцать четвертом лично присутствовала на похоронах Ленина.

– От меня вам что нужно?

– Скажи, дочка, он уже воскрес?

– Кто?

– Ленин.

Катка закрылась в спальне, а когда слышала звон телефона, затыкала уши руками. Мобильник она выключила.

Вот вам и гениальный план с объявлением. На поверку затея оказалась наиглупейшей. На данном этапе Катарину волновал один вопрос: как долго будут поступать невыносимые звонки? А они совсем и не думали прекращаться, телефон замолчал лишь в половине двенадцатого ночи.

Из сладких объятий сна Кату вырвало очередное «Дзинь-дзинь-дзинь» на первом этаже.

– Господи, час ночи, имели бы совесть!

Уставившись в потолок, Копейкина считала гудки: пять… десять… двенадцать. На четырнадцатом трубку сняли, и она услышала голос Натальи.

Представив, как вытянется лицо у Натки, когда она услышит очередной бред, доносящийся с того конца провода, Ката тихо хихикнула.

Намереваясь продолжить наслаждаться сном, она перевернулась на левый бок и вдруг услышала стук в дверь.

– Розалия Станиславовна, я сплю, все разговоры завтра.

– Кат, это не Розалия, – шелестела Натка. – Это я. Открой.

– Наташ, сейчас, подожди.

Накинув халат, Копейкина щелкнула замком.

– Ты уже спала?

– Как сурок. А вы давно вернулись, как прошла игра?

– Какая игра?

– Ну или чем вы занимались у Марты? Вы ведь к ней ходили?

– Ошибаешься, мы никуда не ходили.

– Как?

– Так.

– А где же Розалия, Венера, Ирма?

– Уехали.

– Куда?

– Я именно поэтому и пришла, там сейчас звонил телефон…

– Не обращай внимания, я потом объясню, что к чему. Если услышишь чепуху, которую несут из трубки, сразу клади ее на рычаг.

– Но звонили из милиции.

– А им-то что понадобилось?

– Ну… видишь ли… Розалия Станиславовна у них.

– Натка, ты шутишь?

– Какие уж тут шутки, я там телефончик переписала, ты должна им перезвонить.