Птичий суд - Агнес Раватн

– Это лодка.

Он повернулся ко мне.

– Здесь я сжег свою лодку.

– Зачем?

Он не ответил.

– Из-за несчастного случая?

Он кивнул.

– Как ты смог ее сюда затащить?

– Я прикатил ее.

– Прикатил? Через весь лес?

Он помотал головой.

– Наверх, через сад.

– Что?

– По лестнице, через сад и сюда.

– Я не верю в это. Лодку? Она слишком тяжелая.

Он не ответил.

– Зачем ты это сделал?

Молчание.

– Зачем ты сжег лодку?

– Я не хотел, чтобы она была у меня.

– Давно это случилось?

– Сразу после несчастного случая.

– Ты затащил ее сюда один?

Он снова кивнул.

– Но разве после того, что случилось, не было расследования, разве никто не приходил осмотреть место происшествия?

– Я сжег ее после того, как они приходили.

Мы постояли.

– Ты делаешь так много странных вещей. Меня это пугает.

Он ничего не сказал. Боковым зрением я увидела, что его лицо исказилось. Он застегнул молнию на свитере до самого подбородка. Так он стоял в полном покое, широко расставив ноги в своих походных сапогах.

– Если бы я сама была такой же странной, тогда, может быть…

Он повернулся.

– Но я не такая. На самом деле я очень обычная.

Его лицо смягчилось.

– Нет, – сказал он. – Ты не обычная.

– Да нет же, это действительно так. Извини, если заставила тебя думать обо мне что-то другое.

– Ты и я, Аллис, – сказал он, улыбнувшись. – Все совсем по-другому. Ты здесь.

Его голос звучал неожиданно легко и свободно.

– Пойдем обратно к лестнице?

Я последовала за ним через лес, удаляясь от кострища.

– А что было после?

– После чего?

– После того как ты сжег лодку – что ты делал после?

Он положил руку мне на спину и крепко схватился за мое плечо своей большой рукой.

– Я помню очень мало, практически ничего. Я ушел в себя. И вдруг прошло несколько лет.

– Что случилось?

– Год назад я проснулся и посмотрел вокруг. Дом пришел в запустение. Я выглянул на улицу. Нур обожала этот сад, а теперь он был на грани смерти, как и она. Но я не смог тронуть его. Это бы причинило еще большую боль. Я привел дом в порядок внутри и снаружи, сделал все необходимое. Но сад так и остался. Навещая Нур, я рассказывал ей обо всем, что всходило и росло. Думал, что, пока жив сад, что-то будет жить и в ней. Но ничего из того, что я говорил, не было правдой. И ей постепенно становилось хуже. И я стал искать помощи.

Я почувствовала укол совести. Не очень-то большая помощь. Если бы я знала об этом, я бы, наверное, честно попыталась лучше разобраться в предмете.

Он остановился и повернулся ко мне.

– Ну а потом появилась ты.

Да, точно, подумала я мрачно, и что же я успела сделать с тех пор, как приехала? Поковырялась немного в земле, а потом все силы пустила на налаживание отношений с Багге. Он провел рукой по моей щеке, взял меня за подбородок и отпустил. Мы пошли дальше.

– Но и это не помогло, – продолжил он со вздохом. – Тот вечер, когда было лунное затмение, Аллис. Мне так стыдно за случившееся.

– Не думай об этом.

– Подумать только, я хотел, чтобы ты ушла. Что ты не была здесь в безопасности, что это я причинял боль другим.

– Ты знал, что я сама приду обратно.

– Нет! – сказал он. – Я был рад, что ты смогла уйти.

– Не говори так.

Он прижал меня к себе и поцеловал в макушку, подув мне на волосы.

Мы вышли из леса, неся лестницу, прошли через заросли вереска и по склону в сад. Весеннее солнце лежало прямо над горами, небо было светло-желтого цвета, воздух такой чистый.

– Ты не справишься один, – сказала я.

– Не справлюсь.

Стейки лежали на столе. Он стоял у плиты и готовил соус из красного вина.

– Если мы так и будем жить… – начала я.

– М-м-м?

– Если это можно назвать семьей. Тогда нам нужно обсудить кое-какие вещи.

Он кивнул.

– Как мы будем выживать?

Он посмотрел на меня.

– Например, – продолжила я, – есть ли у нас деньги?

– У нас нет никаких расходов, кроме тебя.

– Ты не платил мне с прошлого августа.

– Ты не сдавала мне счета, – сказал он, увлеченно взбивая соус в маленькой кастрюльке.

– Я думала, у нас без налогов.

Я отложила стейки в сторону и слила в его кастрюлю мясной сок.

– Я подумываю о том, чтобы вернуться на работу. Рано или поздно ведь я должна это сделать.

– Должна? – удивился он. – Я думал, ты работаешь у меня.

– Ну-ну, работаю, как же.

Сколько вообще длится скандал? – подумала я. Не так уж долго в наше время, у людей и своих проблем много, они быстро все забывают, одного скандала недостаточно, его нужно пополнять новыми подробностями, нужно все время добавлять «свежий стыд». Эта страна такая маленькая, что никто не осмеливается разрушить тебя до конца, только чуть-чуть, ведь они знают, что и сами могли оказаться на том же месте.

– У тебя вообще есть доходы?

Он взял с полки сито и начал процеживать соус в соусницу, не ответив.

– Кем ты вообще работаешь?

– Этого я сказать не могу, – произнес он, пока темный соус лился тоненькой струйкой, и было неясно, считал ли он сам это забавным или говорил всерьез.

– Не можешь?

Он поставил кастрюлю и сито и долго смотрел на меня, раздумывая, подняв брови, как будто сомневался, пойму ли я. Бывший военный, шпион, мне много раз приходило это в голову, может быть, как-то связан с расследованиями? Я вдруг вскипела из-за того, что он не хотел мне рассказывать.

– Нет уж, ты должен мне сказать! Ты что, в программе защиты свидетелей или еще что?

Он вытаращил глаза на меня. И разразился смехом. Я читала о том, как свидетели делали пластические операции, вырывали зубы и делали все что угодно, чтобы стать неузнаваемыми, и уже успела представить, как он мог выглядеть на самом деле, но он смеялся своим почти беззвучным смехом, откинув голову назад, пока не смог остановить себя.