Глубокая разведка - Владимир Добряков

— Вот этого удовольствия тебе не смогу доставить. Никогда не ношу чулок. Только колготки и гольфы. Причем гольфы всегда подбираю под цвет туфель. Издали кажется, будто я в сапожках иду. Представляешь? Лето, все цветет, а я в мини-юбке и сапожках.

— Представляю.

Вера смотрит на меня влюбленными глазами и осторожно гладит меня мягкими теплыми ладошками. Мы долго лежим довольные друг другом и лениво обсуждаем, как бы насладиться любовью еще. Внезапно в наш мир любви грубо вторгается реальная жизнь.

— Боевая тревога! Боевая тревога! — оживает селектор. — Третьей эскадрилье срочно прибыть на аэродром!

Я вскакиваю и нажимаю клавишу отзыва. На пульте у дежурного загорается лампочка с моим номером, и селектор умолкает. А я быстро одеваюсь.

— Что случилось? — спрашивает Вера с дрожью в голосе.

— Ты же слышала: боевая тревога. Нас вызывают на аэродром.

— Но ты говорил, что это случается очень редко.

— Нам не повезло. На этот раз случилось.

— И что же там случилось?

— Откуда я знаю? Скорее всего, кто-то хулиганит возле границы. Или американцы, или китайцы, или японцы. А может быть, все вместе.

— Значит, вы сейчас полетите?

— Не исключено. Но, скорее всего, нет. Чаще всего бывает достаточно поднять в воздух дежурное звено, и хулиганы уходят восвояси. Вот оно уже и взлетает. А нас вызывают на всякий случай, вдруг произойдет что-то непредвиденное.

В ночи слышится шум идущих на взлет истребителей. Рев и грохот турбин нарастают. Вот уже дрожат, позванивая, стекла окон. Достигнув невыносимого максимума, шум резко стихает, удаляется и постепенно замирает. Дежурное звено ушло на перехват. А я уже стою полностью одетый в легкий летний комбинезон.

— Поняла теперь, как у нас тут тихо бывает?

— Когда ты вернешься?

— Аллах ведает. Это может затянуться надолго. Ты меня не жди скоро. Автобусы начнут ходить в пять тридцать. Дверь просто захлопни, замок автоматический. На всякий случай возьми в верхнем ящике запасной ключ. Но лучше жди меня у себя. Я заеду, когда освобожусь.

Вера спрыгивает с постели и обнимает меня. Я целую ее в глаза, губы, шею и грудь. Вера не отпускает меня и подставляет для поцелуя вторую грудь. Целую и ее.

— Я буду ждать тебя, — шепчет Вера.

— Я приеду. До свидания.

Застегиваю пояс с пистолетом, хватаю планшет и выхожу. Внизу уже ждет «УАЗ» с другими летчиками нашей эскадрильи, живущими здесь и в двух соседних домах.

— Быстрее, Андрей! Что-то ты сегодня долго возился. «Уазик» мчит нас на аэродром. А у меня перед глазами все еще стоит Вера, нагая и прекрасная, в одних лишь красных туфельках с широкими ремешками вокруг лодыжек. У нее просто не было времени снять их или надеть что-нибудь еще.

У входа в комнату предполетной подготовки нас ждет дежурный. Он передает приказ:

— Одеться в высотные костюмы. Возможно, придется работать на пределе.

Это уже серьезно. Вера мгновенно исчезает из сознания. Едва мы успеваем одеться и надеть шлемы, как селектор выдает:

— Третья! Срочно в центр управления!

Мы поднимаемся на вышку. По пути замечаю, что на нашей стоянке возле самолетов уже вовсю копошится инженерно-техническая служба. Самолеты заправлены и оснащены еще с вечера. Сейчас их интенсивно готовят к вылету. На вышке нас ждут командир, полковник Берзин, начальник штаба, подполковник Яхонтов, и замполит, майор Василенко. Василенко, как и мы, тоже в высотном костюме и шлеме.

— Товарищи офицеры! — обращается к нам командир, включив большую электронную карту, отображающую обстановку в нашем районе. — Вблизи государственной границы действуют две пары американских «F-18». Им на перехват поднято дежурное звено. С этой базы, — командир сопровождает свои слова пояснениями по карте, — поднялись и идут в нашу сторону еще три пары восемнадцатых. Но главное — не они. Они всего лишь отвлекают наше внимание и заставляют активно работать средства ПВО. Вот здесь, — командир указывает удаленный квадрат, — находится разведчик «SR-71». По данным спутниковой разведки, в тысяче километров находится еще один. Оба идут к нашей границе. Намерения их ясны. Наша задача — отучить этих нахалов раз и навсегда хулиганить в нашем небе. Цель, как вы знаете, сложная: высотная и скоростная. Работать придется на форсаже и на динамическом потолке. То есть ходить по лезвию ножа. Действовать будем так…

Берзин на время замолкает, закуривает сигарету и смотрит на карту. А на ней перемещаются метки самолетов: наших и американских. Метка разведчика еще далеко, но она довольно быстро и неотвратимо приближается к нашим рубежам. Обращаю внимание еще на одну метку. Она движется относительно медленно и идет вдоль границы под небольшим углом к ней. Если пилот не изменит курс, то скоро он окажется в нашей зоне. А командир ставит задачу:

— Первая пара — Абрикосов, Соболев — атакует противника вот в этом квадрате. То есть вы дадите ему углубиться на нашу территорию. Ваша атака будет демонстрационная. Вас он увидит издалека и уйти ему труда не составит. Он может сразу повернуть назад. В этом случае вот здесь его будет ждать пара Василенко — Трошин. Замполит пойдет вместо отсутствующего Федорова. Но он может выбрать и другой путь отхода: развернуться на девяносто градусов и уходить на юг, оставаясь в нашей зоне. Тогда здесь его должны встретить Коршунов и Шишкин. Если что-то будет происходить по-другому, будем действовать, исходя из обстановки. Но в любом случае стервятник не должен уйти безнаказанно. Слишком уж эти янки обнаглели за последнее время. Давно мы их по носу не били. Вопросы?

— Товарищ полковник, — спрашиваю я. — Что делать, если разведчик выйдет из нашей зоны?

— Бить! Где бы он ни был, бить. Ну, разумеется, не в японской или корейской зонах. Но, я думаю, вы их туда не выпустите. Кстати. Вот эти «восемнадцатые» могут вас на тех же основаниях атаковать в нейтральной зоне. Как только разведчик покинет нашу зону, мы поднимем вам на помощь оставшиеся звенья. Они скуют «восемнадцатых».

— А что это за тихоход там ползет? — спрашивает Соболев.

— А это — особая статья. Это ползет японский пассажир. Он якобы потерял ориентировку и сбился с курса. Наши посты уже несколько раз передали ему его место, но он движется прежним курсом. Помните восемьдесят третий год? Тогда было точно так же. Они хотят повторить тот сценарий. Завалить пассажира и разыграть международный скандал. Только тогда пассажир пропал неведомо куда, даже обломков не нашли. А сейчас могут найти все что угодно. Поэтому у Абрикосова и у тебя, после демонстрации атаки на разведчика, появится задача: проследить за этим пассажиром и вытеснить его в нейтральную зону, заодно прикрыть от американцев.

— А если мы его ненароком с кем-нибудь перепутаем? — задает кто-то вопрос.

— Оставьте такой вариант идиотам-журналистам, — улыбается начальник штаба. — Только они не способны отличить пассажира от боевого самолета и думают, что и наши летчики такие же кретины. Пассажиры не ходят на таких высотах и таких скоростях, как «семьдесят первые».